В работу по этому «долгоиграющему» делу наша команда включилась уже на заключительном этапе рассмотрения дела в суде первой инстанции, и была уже третьей сменой юристов — представителей ответчика.
Я не берусь оценивать качество работы предыдущих представителей, но по мнению руководителя ответчика, они просто «нашли общий язык и точки взаимопонимания» с истцом, и занимались имитацией бурной деятельности, сливая процесс своим оппонентам.
Фабула дела:
В далёком уже 2013 году, ответчик — ООО «АТП ГСК» (покупатель), интересы которого мы защищали в этом процессе, заключил договор купли-продажи различной техники с ООО «Стройкомплект» (продавец) на сумму более чем в 28 миллионов рублей.
Впоследствии ООО «Стройкомплект» уступило своё право требования ООО «Нева Хаус», которое позже заключило договор цессии с ООО «ВШ-Пит», которое и выступило истцом по настоящему делу.
И всё бы ничего, но договор последующей уступки права (требования) № У-1/2018 от 30.06.2018 между ООО «Нева Хаус» и ООО «ВШ-Пит» был заключен уже после истечения в 2016 году срока исковой давности…
В целях имитации признания долга ответчиком (ст. 206 ГК РФ и п. 21 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 N 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности») и перерыва течения срока исковой давности (ст. 196 ГК РФ) на свет появился акт сверки от 1.08.2018 года, подлинность и содержание которого вызывают большие сомнения.
Помимо того, что этот документ не содержит никаких данных о собственно признании долга, он подписан якобы бывшим директором ответчика, который на момент предъявления иска и рассмотрения дела судом находился в «дружественных» отношениях с истцом и почему-то активно уклонялся от дачи прямых объяснений по существу спора и об обстоятельствах появления спорного акта сверки.
В условиях жесточайшего цейтнота нами был дистанционно проведён анализ имеющихся материалов дела и иных документов, представленных нашим доверителем, в результате чего была определена «болевая точка» и тактика дальнейшей работы, смещающая акценты с вопросов действительности первоначального договора купли-продажи и расчётов по нему, на обстоятельства заключения договоров цессии и легитимность акта сверки от 1.08.2018 года.
Анализ публичных данных о бухгалтерской отчётности — https://bo.nalog.ru/ как истца, так и предыдущего цессионария, показали невозможность реального совершения ими сделок по уступке прав требования к ответчику, по крайней мере на указанных в договорах цессии условиях, а так же отсутствие упоминаний о наличии у них дебиторской задолженности на суммы, хотя бы «похожие» на те, что указаны в исковом заявлении.
Коллеги-профессионалы поймут суть примененной методики из прилагаемых документов, а так же то, что в условиях цейтнота и «затоптанности поляны», нам пришлось пойти на жесткое сужение используемых средств доказывания ради фокусировки внимания суда на тех обстоятельствах, которые действительно могли повлиять на решение суда, и нам это удалось!
В судебном заседании, Александр Александрович Шишкин заявил о пропуске срока исковой давности как о главном и бесспорном основании для отказа в иске, на что прямо указывает п. 12 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 28.02.1995 N 2/1 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», обозначив также иные доводы, которые свидетельствуют об отсутствии задолженности ответчика перед продавцом и истцом.
Суд, видимо исходя из соображений экономии собственного времени и последующей устойчивости судебного акта, указал в решении, что представленный истцом акт сверки не является доказательством признания долга, изготовлен в период, когда срок исковой давности уже истёк, и полностью отказал в удовлетворении исковых требований.