Виноват-ли Филипп Будейкин?

Начну, пожалуй, с выводов, сделанных мною после участия в уголовном деле по обвинению Филиппа Будейкина в совершении двух покушений на доведение до самоубийства.

Первым выводом является то, что Филипп Будейкин невиновен в совершении именно тех преступлений, за которые осужден, поскольку в его действиях отсутствует состав преступления, предусмотренный ст. 110 УК РФ.

Вывод этот основан на том, что диспозиция нормы ст. 110 УК РФ в редакции, действовавшей до 07.06.2017 года, позволяет привлечь лицо к уголовной ответственности за доведение до самоубийства только при условии и не иначе, как путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего.

Однако в действиях Будейкина не было ни угроз, ни жестокого обращения, ни систематического унижения человеческого достоинства.

Второй вывод заключается в том, что вина в массовых подростковых суицидах, захлестнувших страну в 2015-2016 гг., на мой взгляд, лежит на общедоступности социальных сетей для подростков, на родителях, а также на самом Государстве. В данной статье я хочу остановиться именно на последнем из перечисленных мною «виноватых».

Так, в силу статьи 2 Конституции РФ, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина есть обязанность государства. При этом под защитой понимается защита прав и свобод от всяческих посягательств и нарушений.

Обратимся к теории государства и права.

Профессор С.С. Алексеев выделяет две функции государства:

— управленческо-обеспечительская — создание условий действия правовых норм, обеспечивающих нормальное развитие общества;

— охранительная — пресечение преступлений, установленный порядок воздействия на нарушителей, восстановление нарушенного состояния.

Исходя из этого, вполне возможно заключить, что государство обязано принимать превентивные меры, которые хотя бы уменьшат вероятность совершения тех или иных преступлений.

Социальные сети за последние семь лет стали неотъемлемой частью повседневной жизни людей, в том числе – людей несовершеннолетних, и, полагаю, Государство обязано принимать меры по предупреждению подобных преступлений, охранять незащищенную категорию своих граждан.

В Уголовном кодексе Франции, к примеру, законодатель давно зафиксировал ответственность за пропаганду или рекламирование каким-либо способом товаров, предметов или методов в качестве средств причинения себе смерти.

В УК Италии содержится норма: «Кто убе­дит другого совершить самоубийство, или укрепит в нем предположе­ние покончить с собой, или окажет ему каким-либо образом содей­ствие при выполнении самоубийства, наказывается, если самоубийство последовало».

Но то Европа!

В России же лишь в 2017 году, уже после того, как десятки школьников покончили жизни самоубийством, в Уголовный кодекс были введены статьи 110.1 и 110.2, спектр диспозиций которых весьма широк и охватывает практически в полной мере нынешнюю интернет-действительность, чего нельзя сказать о диспозиции нормы ст. 110 УК РФ, действовавшей в момент якобы совершённых Будейкиным преступлений.

Но поскольку из-за детских суицидов социальное возмущение в 2016 году возросло уже до предела, откуда-то сверху была поставлена задача обнаружить и наказать виновных!

И как у нас это обычно бывает – обнаружили и впоследствии наказали! И только потом, когда разобрались и поняли, что действующая редакция Уголовного кодекса РФ не содержит нормы, по которой надо привлекать этих самых виновных. В результате были приняты и внесены в УК РФ ст.110.1 и 110.2.

Но не наказывать было нельзя, так как задача уже поставлена, а то что в Уголовном кодексе РФ есть статья 9, согласно части 1 которой, преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, никого не волновало, так как взять ответственность за допущение такого количества детских смертей Государство на себя не может, ведь Оно гарантирует нашу безопасность и охраняет нас от всяких там будейкиных, которые и виноваты, по Его убеждению (естественно мнимому), в случившихся трагедиях. Иными словами – нужно было найти крайнего, чтобы возложить на него всю вину в этих трагических событиях.

Моё непосредственное участие в этом деле (или «откуда такие выводы, уважаемый»?!)

Ко мне обратились после провозглашения приговора с просьбой подготовить апелляционную жалобу и осуществить защиту осужденного Будейкина в суде апелляционной инстанции. Уголовное дело в суде первой инстанции рассмотрено было в особом порядке без проведения судебного разбирательства в соответствии с главой 40 УПК РФ.

Присутствие «госконтроля» дало о себе знать в первые же минуты моего появления в суде, так как судья, постановившая приговор, отказалась поначалу допустить меня к ознакомлению с материалами дела, пыталась требовать соглашение на руки, выяснить, кто заключил его со мной и вообще всем своим видом, интонацией и поведением не хотела допускать к заветному делу.

Тем не менее все препятствия были пройдены и дело мне стали выдавать по одному тому, которых всего было пятнадцать.

Всем адвокатам известно, как внутренние органы государства умеют «натягивать на состав», подгоняя под него обстоятельства дела.

Однако в данном случае не удалось даже натянуть – в суд просто направили дело по обвинению человека в совершении преступления, которого он не совершал!

Из предъявленного обвинения следует, что Будейкин Ф.А. с целью доведения несовершеннолетней до самоубийства путем угроз, жестокого обращения и систематического унижения человеческого достоинства, умышленно продолжая систематически размещать на своих вышеуказанных персональных электронных страницах  и на страницах указанной группы  контент (информацию) суицидального характера, содержащий признаки угроз, жестокого обращения и унижения человеческого достоинства, направленный на введение потерпевшей в депрессивное состояние и доведение ее до суицида.

То есть Будейкину вменялось, что на странице группы в социальной сети он разместил некую информацию, которая являлась общедоступной, данная информация не была адресована непосредственноА.А. и не могла послужить причиной для доведения ее до самоубийства.

Будейкин Ф.А., как следует из того же обвинения, в адрес А.А. слова угроз не высказывал, а систематически унижать человеческое достоинство просто не мог, поскольку лично ей не писал. А.А. в любой момент могла покинуть группу.

Предъявленное обвинение (в части эпизода с А.А.), по сути, не содержит четкой правовой конструкции, указывающей на состав преступления, предусмотренный ч.3 ст.30 ст. 110 УК РФ. Обвинение лишь акцентировано на неких представлениях о психологическом восприятии несовершеннолетних, представлениях о том, что является, а что не является угрозой для несовершеннолетнего. Вместе с тем, обвинение не должно быть основано на предположениях и представлениях.

Вменяемое Будейкину преступление (ст. 110 УК РФ – эпизод с А.А.) характеризуется умышленной формой вины (как с прямым умыслом, так и с косвенным), т.е. он должен был, как минимум, в адрес А.А. высказать угрозу, либо систематически унижать её, а последняя должна была воспринять эту угрозу реально; слова и действия Будейкина должны носить систематический характер и направлены они должны быть непосредственно в адрес А.А.

Между тем, как уже было отмечено, обвинение в части покушения на доведение несовершеннолетней А.А. до самоубийства носит предположительный характер и не является конкретизированным. Обвинение не подтверждается собранными по делу доказательствами (в части эпизода с участием А.А).

Согласно ч.7 ст. 316 УПК РФ судья постановляет приговор в особом порядке, если придет к выводу о том, что обвинение, с которым согласился подсудимый, обоснованно, подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу.

Данные требования судом не были выполнены, а обвинение, предъявленное Будейкину, являлось необоснованным.

Кроме того, отсутствовало одно из основных условий рассмотрения дела в порядке главы 40 УПК РФ — согласие обвиняемого с предъявленным обвинением, а потому уголовное дело подлежало рассмотрению в общем порядке, а не в особом.

Так, будучи допрошенным в качестве подозреваемого и обвиняемого, Будейкин пояснял, что не хотел никого понуждать к суициду, что делал это всё для своего пиара, что желал повышения своей популярности. При этом в последующем вину свою он признал, однако всё также настаивал на том, что не хотел, чтобы так вышло, что он заигрался.

Изложенное свидетельствует о том, что осужденный, несмотря на заявление в судебном заседании о своём согласии с предъявленным обвинением, не понял его сущности и фактически свою вину в инкриминируемом преступлении не признал.

В соответствии с п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.12.2006 года №60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел» при рассмотрении вопроса о возможности принятия судебного решения по ходатайству обвиняемого о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке судам надлежит устанавливать, имеются ли по уголовному делу необходимые для этого условия, к которым, в частности, относится понимание обвиняемым существа обвинения и согласие с ним в полном объеме. Под обвинением, с которым соглашается обвиняемый, следует понимать фактические обстоятельства содеянного, форму вины, мотивы совершения деяния, юридическую оценку содеянного, а также характер и размер причиненного вреда (п. 5 указанного Постановления).

Эти требования судом также не были выполнены.

Вот, собственно, в этих двух направлениях и было решено обжаловать приговор Будейкина.

Подготовил жалобу (с ней и с другими документами по делу могут ознакомиться обладатели PRO-аккаунта), само собой подал её в срок (в последний его день). Но Государево Око не ослабевало, а лишь наоборот всё сильнее устремляло свой взор в движение этого дела.

Так, буквально на следующий день было получено постановление судьи о возвращении апелляционной жалобы, где основанием к возвращению послужило то, что я не могу обжаловать приговор, постановленный в особом порядке судебного разбирательства, по обстоятельствам дела! Иными словами, по мнению суда, я вышел за пределы обжалования, что никак не соответствовало действительности (по крайней мере той, в которой мы живём).

Помимо этого, судья вышла за рамки своих полномочий, вернув апелляционную жалобу по указанным в постановлении основаниям, поскольку глава 45.1 УПК РФ не предусматривает таких полномочий суда первой инстанции по возвращению жалобы, как нарушение пределов обжалования.

При этом даже если бы апелляционная жалоба действительно содержала в себе доводы о несоответствии выводов суда обстоятельствам дела (п.1 ст. 389.15 УПК РФ), у суда первой инстанции отсутствуют полномочия по её возвращению по указанным основаниям, поскольку такие процессуальные вопросы разрешаются лишь судом апелляционной инстанции (п.15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 05.12.2006 года №60 (ред.22.12.2015) «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел»).

Но что мы можем поделать? Правильно – жаловаться! И я подал апелляционную жалобу на это постановление, а судья между тем направила приговор на исполнение, то есть – он вступил в законную силу и Будейкина этапировали из Тюмени в Сыктывкар*.

Тюменский областной суд жалобу о возврате апелляционной жалобы удовлетворил и направил материалы дела в суд первой инстанции для выполнения требований УПК РФ при поступлении апелляционной жалобы на приговор.

Теперь угадайте, что делает наша судья?! Она… возвращает жалобу вновь, но уже по иным причинам – якобы мной не указаны основания, предусмотренные ст. 389.15 УПК РФ, но дала мне возможность исправиться и устанавливает срок для устранения нарушений!

Это сейчас с улыбкой вспоминаю сии события, но тогда возмущению не было предела от такого беспредела (сорри за каламбур).

Дабы не затягивать и без того затянувшуюся процедуру, я выполнил «хотелки» судьи и, просто выделив жирным шрифтом, само собой изначально указанные в жалобе, и требуемые судьей, основания из ст. 389.15 УПК РФ, и принес их в суд.

Дело сдвинулось с мертвой точки – были извещены прокурор и потерпевшие, установлен немалый срок для принесения возражений.

Никаких возражений ни от кого не поступило и дело ушло в Тюменский областной суд.

14 ноября 2017 года жалоба была рассмотрена по существу. В её удовлетворении мне отказали. Приговор уже по-настоящему вступил в законную силу.

Вот такая история о нашумевшем в свое время деле о группах смерти. Вот такое правосудие мы имеем с вами на сегодняшний день. Вот так выполняет Государство свою функцию по созданию условий действия правовых норм, обеспечивающих нормальное развитие общества.

И, что немаловажно, история эта не выдуманная и даже не приукрашенная (изучайте приложенные документы), от чего ловишь себя на мысли, что живи, к примеру, Бродский, в наше время, то вдохновения ему было бы сейчас хоть отбавляй…

P.S. При встрече с Филиппом Будейкиным в СИЗО №1 города Тюмени для взятия с него заявления о том, что он полностью поддерживает доводы апелляционной жалобы, и выражает согласие на осуществление мною его защиты, он пояснил причины своего «признания» и профессионалы Праворуба понимают, каким образом оно могло быть получено (даже без физического насилия), а путем грамотной оперативной работы других профессионалов.

*В интернет-СМИ в то время появились заголовки о том, что адвокаты Будейкина пропустили сроки подачи апелляции! Именно так и работает современная пропаганда новостное зомбирование, ведь изначально задача была поставлена найти крайнего и убедить в этом массы. И задача эта была выполнена на все 100% — народ в своем большинстве ненавидит Будейкина, обвиняя его во всех случившихся суицидах, несмотря на то, что осужден он за два покушения, это, во-первых. А во-вторых, не может один Будейкин быть виноватым в том, что не проконтролировало Государство, родители и «администрация» социальных сетей…