9.
Перед нами конкретное явление действительности:то, что мы называем (подразумеваем) преступлением. Следует обратить внимание, что представления о преступлении до сегодняшнего дня носят достаточно субъективный характер, о чем свидетельствует история Уголовного законодательства. Без смеха старые Законы читать нельзя. Но каждому времени свойственно объективность самооценки. И сегодня, в общем, нам достаточно сложно сказать себе, что именно из положений уголовного закона через триста лет будет выглядеть смешным и абсурдным. Это вполне естественно, поскольку наши методы формирования представлений, несут в себе законы формообразования данных представлений. Наша задача выявить, каким образом формируется представление абсолютно общего характера, как оно изменяется к частному, как идентифицируется неопределенным кругом лиц, как и благодаря чему, оно структурируется в дальнейшем.
Если ответить на данные вопросы, сформулировать определенную степень ясности по отношению к идеальным формам бытия (формы бытия представлений), преломить это к нашему частному предмету познанию – понятия преступления, то можно будет говорить о том, что мы застрахуем себя от возможных формально правовых ошибок.
Объем работы, который необходимо проделать в этом направлении, огромен. И поэтому необходим универсальный метод познания, его формирование дело будущего, при том, он должен выдержать огонь и медные трубы любой верификации.
Но, несомненно, одно – то, что мы сегодня рядим в одежды коррупции, организованной преступности, роста криминальной обстановки, упадком и разрушением правосознания – есть признаки того, что наша методология в отношении определения преступления не является универсальной, поскольку социальная материя самоорганизуется относительно самое себя так, что мы понимаем это как преступление. И, соответственно, продолжаем стоять на позициях все тех же «теорий преобразований» с оговоркой на силовой аппарат принуждения. Конечно, уголовное право не должно мыслить сугубо стратегически, оно не должно быть стратегом общественных отношений. Уголовное право как закон — это инструмент, модернизация которого весьма опасна. Поэтому мы говорим о научном пути развития данной ситуации. Сегодня наука превратилась в придаток практики, в область, которая вечно поддакивает и корректирует. Но не надо забывать о необходимости комплексного познания. Необходимо формировать наибольшее количество в альтернативных форм развития ситуации и выбирать наиболее приемлемые из них, а не структурировать данность и убеждать себя в том, что именно она- то и есть лучшая форма бытия для данной области.
Перед нами конкретное явление действительности:то, что мы называем (подразумеваем) преступлением. Следует обратить внимание, что представления о преступлении до сегодняшнего дня носят достаточно субъективный характер, о чем свидетельствует история Уголовного законодательства. Без смеха старые Законы читать нельзя. Но каждому времени свойственно объективность самооценки. И сегодня, в общем, нам достаточно сложно сказать себе, что именно из положений уголовного закона через триста лет будет выглядеть смешным и абсурдным. Это вполне естественно, поскольку наши методы формирования представлений, несут в себе законы формообразования данных представлений. Наша задача выявить, каким образом формируется представление абсолютно общего характера, как оно изменяется к частному, как идентифицируется неопределенным кругом лиц, как и благодаря чему, оно структурируется в дальнейшем.
Если ответить на данные вопросы, сформулировать определенную степень ясности по отношению к идеальным формам бытия (формы бытия представлений), преломить это к нашему частному предмету познанию – понятия преступления, то можно будет говорить о том, что мы застрахуем себя от возможных формально правовых ошибок.
Объем работы, который необходимо проделать в этом направлении, огромен. И поэтому необходим универсальный метод познания, его формирование дело будущего, при том, он должен выдержать огонь и медные трубы любой верификации.
Но, несомненно, одно – то, что мы сегодня рядим в одежды коррупции, организованной преступности, роста криминальной обстановки, упадком и разрушением правосознания – есть признаки того, что наша методология в отношении определения преступления не является универсальной, поскольку социальная материя самоорганизуется относительно самое себя так, что мы понимаем это как преступление. И, соответственно, продолжаем стоять на позициях все тех же «теорий преобразований» с оговоркой на силовой аппарат принуждения. Конечно, уголовное право не должно мыслить сугубо стратегически, оно не должно быть стратегом общественных отношений. Уголовное право как закон — это инструмент, модернизация которого весьма опасна. Поэтому мы говорим о научном пути развития данной ситуации. Сегодня наука превратилась в придаток практики, в область, которая вечно поддакивает и корректирует. Но не надо забывать о необходимости комплексного познания. Необходимо формировать наибольшее количество в альтернативных форм развития ситуации и выбирать наиболее приемлемые из них, а не структурировать данность и убеждать себя в том, что именно она- то и есть лучшая форма бытия для данной области.
