Хулиганство или покушение на изнасилование? Пятно извёстки в раскрытии опасного преступления. Документальный рассказ

…Близился Новый, 1988 год. Люди тащили по домам ёлки и мандарины. Невзирая на нервозную атмосферу перестройки, вокруг царила предпраздничная суета… Но кое-где было не до веселья.

…Ближе к полуночи в ГОВД позвонил дежурный отдела милиции рабочего посёлка, где было совершено то ли покушение на изнасилование (прокурорская статья), то ли рядовое хулиганство (подследственность милиции), — пока непонятно, поэтому просил прислать опергуппу.
-Впрочем, успокоил звонивший, подозреваемый уже задержан, и хотя всё отрицает, думаю, не составит труда «расколоть» этого пакостника! Кстати, а кто сегодня дежурит из следователей? Клёнов? Ну, он тем более колонёт его в один момент!
(Здесь и далее фамилии героев рассказа изменены).

Поскольку ситуация была туманной, прокурор и начальник милиции созвонились и решили послать на место происшествия сразу двух следователей – от обоих ведомств.

Следователь Тактаров, хоть и недавно был принят в прокуратуру по окончании юрфака, несмотря на молодость, слыл вдумчивым и грамотным работником.

…Забегая далеко вперёд, следует сказать, что двумя годами спустя Тагир уже руководил группой по расследованию нашумевшего газового взрыва в районе посёлка Улу-Теляк, где сгорели два пассажирских поезда и большинство спавших его обитателей. За свою кошмарную работу он получил седину и орден, а потом вернулся в этот же рабочий южноуральский городок на должность прокурора. Теперь он, понятно, уже пенсионер…

…Клёнова в милиции побаивались. Острым умом и язвительным языком он нажил себе немало недругов. Начальство терпело его за профессиональную цепкость, прощая критические уколы в свой адрес, иногда вполне заслуженные.
Но, как бы в отместку, поручали ему наиболее сложные и запутанные дела, подслащивая пилюлю реверансами типа «…мы ценим Вашу следственную хватку… Кроме Вас в этом деле никто не разберётся…»
Что же, Алексей Эмильевич разбирался, иногда добывая доказательства, что называется, на пустом месте.
И то сказать, на тот момент (впрочем, как и по прошествии 20 лет службы в предварительном следствии), он не имел ни одного дела на доследование. Только чего это стоило ему, можно было судить по снежно-белой шевелюре, а ведь ему и сорока ещё не было…

…Из посёлка о происшествии вкратце сообщили следующее.
Возле «орсовских» складов, на отшибе, была сооружена небольшая будочка из железнодорожных шпал, куда и ввалился подвыпивший субъект и напал на немолодую сторожиху. Якобы хотел её изнасиловать, терзал бедную битый час, срывал одежды, наставил синяков… Жертве удалось вырваться, но злодей догнал её на улице и, поколачивая, вновь приволок её в избушку и продолжал домогательства.
Притворившись сломленной, женщина улучила момент, и когда насильник со спущенными штанами снова полез, выскочила наружу и босиком, по морозу, сумела добежать до ближайшего дома, в котором имелся телефон.

…Сквозь слёзы женщина сбивчиво описала приметы покусителя: «Национал», одет в синюю олимпийку и чёрную искусственную шубу.

Тут же на место происшествия направился участковый капитан. Неподалеку от злополучной избушки он встретил похожего по приметам парня и задержал его.
— Да вы не сомневайтесь, это точно он! – уверял поселковый дежурный, — месяца не прошло, как освободился, а «сидел» как раз за изнасилование, да и в прошлом дважды судим…

— Если всё так, — Клёнов глянул на скисшего Тактарова, — Твоя статья, тебе и карты в руки! Да ты не унывай, помогу сделать осмотр, ещё чего там потребуется… В четыре руки быстро управимся!

…Не кажи – гоп! – молвит поговорка. Знать бы Алексею Эмильевичу, как осложнится это, на первый взгляд, простенькое дело, может, и смолчал бы, не сглазить дабы…

Было очевидным, что необходимо немедленно возбуждать уголовное дело безо всякой доследственной проверки – этот приёмчик волокитчики позднее выдумали!
По рации условились, что следственная группа сразу подъедет к сторожке, проведёт осмотр места происшествия, а тем временем задержанного и пострадавшую следовало допросить; изъять одежду злодея, допросить свидетелей – от которых звонила сторожиха.
На месте происшествия, у избушки-сторожки следственную группу ожидали понятые и милиционер.
На правах старшего по званию и возрасту, Клёнов распорядился, чтобы Тактаров зафиксировал следы волочения на снегу возле сторожки, а сам взялся за более трудоёмкий осмотр помещения.
Пострадавшая, всхлипывая, скупо поясняла:
— Вот здесь он меня повалил… Вот эту лампочку выкрутил, окаянный! А вот из этой банки воду пил.

Клёнов имел свой личный следственный чемодан, укомплектованный таким набором реактивов и приспособлений для выявления, фиксации и изъятия следов, какой и не у каждого эксперта-криминалиста сыщется!
На месте происшествия он любил работать сам, поскольку не доверял эксперту-криминалисту, который спьяну мог идеальные отпечатки «забить» порошком до сплошной нечитаемости.

Обработав различными порошками поллитровую банку и прочие объекты, Клёнов обнаружил хорошие «пальчики»; такие же следы нашлись и на железной трубе нетопленной печки, что была сооружена в углу, а тепло исходило от электрообогревателя.
Поползав с лупой по полу, Клёнов нашёл несколько кучерявящихся недлинных волосков, явно лобкового происхождения. Изымаемое показывалось понятым, коим разобъяснялось что к чему, потом всё упаковывалось, заклеивалось и подписывалось… Ну, как обычно.

Тем временем тётя Вера – так понятые обращались к потерпевшей, окончательно пришла в себя, освоилась.
— Когда он меня сюда повалил…, я вот так лежала…, он склонился надо мной…, и тут я его ногами ка-а-а-к шуганула! Он аж за печку улетел! Тут я и убежала – заключила тётя Вера.

Клёнов проследил мысленно, как это могло быть, и обратил внимание на полосу стёртой извёстки, которой была выбелена стена за печкой.
— Так… Если он падал сюда спиной, то на его одежде справа должны остаться следы извести. Верно?
— Так получается… — растерянно подтвердила тётя Вера.
Чуток поколебавшись, — а пригодится ли?, Клёнов сделал несколько соскобов извёстки с разных участков потёртости на стене, упаковал соскобы в пакетики, занёс в протокол.

Тактаров уже управился со своей частью осмотра; подписав протоколы присутствующими, поехали в отделение милиции.

…Задержанный Хакимов был явно не подарок. С нескрываемым безразличием он мял в татуированных пальцах сигарету, демонстративно зевал.
Из протокола его допроса следовало: Ну, был выпимши…, шёл себе, никого не трогая…, схватили ни за что, задержали… Нет, ни на кого не нападал…

Конечно, редко так случается, чтобы трижды судимый рецидивист, пусть даже и схваченный чуть ли не с поличным, сразу бы шёл «на сознанку». Это было для таких «западлО», да и фасон надо было выдержать перед следователем. Тут был именно такой случай.

Клёнов, взявшись передопрашивать Хакимова, натолкнулся на холодную, с наглецой, невозмутимость.
— Ошибочка вышла, начальник!
— Ну, а что Вы скажете… — Клёнов всегда держался подчёркнуто вежливо – насчёт пальцевых следов, изъятых с места происшествия? Вот протокол, ознакомьтесь…
— А что я тут скажу? – хитро сощурился Хакимов, — Меня ведь туда мент заводил, в избушку. Вот вам и пальчики!

— Как?! – Клёнова словно прострелило. А подозреваемый чувствовал себя на коне.
— Как-как… Схватил меня этот…, участковый, да и затащил в избушку. А там эта баба на меня с кулаками набросилась. Так что я там до чего угодно мог дотронуться. Прошу внести это в протокол!

…Сколько раз Клёнов на практике убеждался, что свои же работники милиции, где по недомыслию, а то и по глупости, такое, порой, могут наворотить, что дело оказывалось безнадёжно загубленным.
Оказалось, что ретивый участковый, вместо того, чтобы доставить задержанного в отделение, действительно сначала привёл его в сторожку «на опознание».
А это означало, что все следы преступника, обнаруженные на месте происшествия, теряли свою доказательную силу.
— Да-а-а!.. Возьми его теперь голыми руками!
Чертыхаясь про себя, Клёнов вышел на морозное крыльцо. Дальнейшее казалось теперь пустой тратой времени. Хакимова теперь допрашивали другие, крутили-вертели его так и сяк, да всё без толку: тот ушёл в глухую защиту.

Тут Алексей Эмильевич увидел участкового, убитого неожиданным поворотом дела.
— Ты хоть понимаешь, что натворил?! – не сдержался Клёнов. Теперь любой адвокат как дважды-два докажет, что «пальчики» подозреваемый оставил на месте, когда ты его туда приволок. А насчёт примет – потерпевшая просто обозналась. В таких шубах и олимпийках сейчас полпосёлка ходит. Поди теперь, докажи обратное! Те же волосы, если это – лобковые, могли у него из штанин выпасть… Уйди с глаз моих долой!

Клёнов знал, что теперь, на очередной оперативке он снова сцепится с начальством, которое чёрт-те кого принимает на работу, а элементарным вещам не обучает…

…Близилось утро. По улице протарахтел грузовик. Хакимова оставили в покое, так ничего и не добившись, и он громко храпел в кутузке. Тактаров и остальные сотрудники, выдохшись от бесплодных усилий, тоже прикорнули кто – где. Только Клёнову сон не шёл в голову.
Прихлёбывая крепкий до вязкости во рту чай, он размышлял.
«Вот дай кому-нибудь специальное задание – «завалить» дело. Ведь начнёт протоколы фальсифицировать…, ложные алиби устраивать… Но всё это, при желании, можно опровергнуть. А тут – всё просто, как табуретка! И сколько угодно опровергай, что следы оставлены не после, а до того, всё равно останутся сомнения, а они трактуются в пользу обвиняемого…»

Обрывая свои невесёлые думы, Клёнов решил осмотреть изъятую у Хакимова одежду, тем более, что в рассветном окне углядел двоих мужиков – вот и понятые, как раз!

Так… Трико х/б…, рубашка фланэлевая…, трусы сатиновые… Цвет, фасон, размер… Шуба чёрная искусственного меха. Тут у Клёнова мелькнула догадка – насчёт следов извёстки на плечах либо рукаве. Но на длинном ворсе шубы, сколько он ни вертел её под лупой, ничего похожего на известь не было. -Если и было что-то, наверное, стряхнулось… — помыслил он. А ведь извёсткой выбелено только за печкой, уж там-то он никак не мог оказаться во второй приход, вместе с участковым. Была бы извёстка на одежде, экспертиза установила бы факт контактного взаимодействия.

…Олимпийка п/ш…, расцветка…, размер… — Что это?! Алексей Эмильевич не верил своим глазаи. На правом рукаве олимпийки, на внешней части локтевого сгиба имелся …белесоватый след извести, размером с ладонь! -Выходит, он снимал шубу? А ведь в протоколе допроса потерпевшей об этом не было ни слова.

Клёнов растолкал водителя, велев тому срочно привезти тётю Веру.

Тщательно описав обнаруженный на олимпийке «след вещества бело-белёсого цвета, похожего на мел или известь», Клёнов отпустил понятых. Он уже мысленно похвалил себя, что не поленился сделать соскобы извести со стены за печуркой. Бессонной ночи – как не бывало!

— Эй! Хватит дрыхнуть! – разбудил он своих товарищей. Заварите-ка чайку, да покрепче. Сейчас будет что-то интересненькое!

По лицу тёти Веры, опухшему от побоев, угадывалось, что она тоже не сомкнула глаз, но на вопросы отвечала чётко.
— Да, когда он второй раз заволок меня в сторожку, он скинул с себя шубу. За печку падал в олимпийке.

…Клёнов, как следователь, обладал одним из достоинств – искусством допрашивать. Делал он это в максимальной степени детализации второстепенных, на первый взгляд, мелочей. Но после проведённых им допросов, спрашивать уже было не о чём.

И вот Хакимов снова за столом напротив Клёнова, а тот, вуалируя свой интерес насчёт шубы и олимпийки, начал с вопросов о перчатках: — Если оставил следы пальцев, то с какой рукой снимал сначала? Вопрос – ответ – подпись.
— Снимал ли шапку? – Шапку она с меня сбила, когда царапаться полезла! Вопрос – ответ – подпись.
— А штаны и шубу она с тебя не стаскивала? Насмешливо-ироничный тон следователя задел Хакимова.
— Да нет, шубу я даже и не расстёгивал.
— Так и запишем, не спеша выводил Клёнов: Шу-бу не рас-стё-ги-вал… Вопрос – ответ – подпись.
По ходу допроса Клёнов ещё пару раз в контексте показаний подозреваемого зафиксировал, что тот, находясь в сторожке, оставался в шубе и её не расстёгивал.

Из материалов уголовного дела:
Вопрос следователя: Вам разъясняются возможности криминалистической экспертизы по исследованию наложения микрочастиц. Понятно ли Вам это разъяснение?
Ответ Хакимова: Да, мне понятны возможности экспертизы микрочастиц, да я и раньше об этом знал. Подпись Хакимова.
Вопрос следователя: Потерпевшая показала, что когда Вы нападали на неё, то снимали с себя шубу, однако Вы утверждаете обратное. Чем объясните данное противоречие?
Ответ Хакимова: Я продолжаю утверждать, что когда находился с участковым в избушке, то шубу с себя не снимал. Кроме этого раза в избушке не был. Подпись Хакимова.
Вопрос следователя: Вам оглашается протокол осмотра места происшествия в той части, где отражено, что за печкой, на белённой известью стене имеется трасса в виде потёртости. Этот факт Вам ни о чём не говорит?
Ответ Хакимова: По данному поводу я пояснить ничего не могу, а за печку я не падал, это и участковый подтвердит. Подпись Хакимова.
Вопрос следователя: Однако потерпевшая утверждает: Когда Вы сняли с себя шубу, оставшись в одной олимпийке, хотели лечь на неё, она оттолкнула Вас ногами, и Вы упали за печку. Что ответите на это?
Ответ Хакимова: Это ложь! Потерпевшая оговаривает меня! Подпись Хакимова.
Вопрос следователя: Вам оглашается протокол осмотра вещественных доказательств, где отражено, что на правом рукаве Вашей олимпийки, в области локтевого сгиба снаружи, имеются следы, похожие на известь. Выше Вам разъяснялись возможности экспертизы микрочастиц, которая может установить идентичность вещества на рукаве и соскобов извёстки со стены. Что ответите теперь?.
Ответ Хакимова(получен через 40 минут после постановки вопроса): Да… Теперь я понял, что отпираться бесполезно. Вынужден признать, что действительно хотел поиметь…, т.е. изнасиловать эту женщину. Всё было так, как она говорит. Прошу возможность собственноручно дать признательные показания. Подпись Хакимова.

-Момент истины! – словами героев Богомолова мысленно подвёл черту Клёнов. Но него навалилась полуторасуточная усталость, неудержимо поклонило в сон.
Пока Хакимов корпел над протоколом, Алексей Эмильевич выпил очередную – невесть которую по счёту! чашку чаю и глянул на притихших милиционеров: -Вот ещё очную ставку с потерпевшей проведу, для закрепления, и – домой!

Тактаров отстукивал на пишмашинке (компов тогда ещё не было!) постановление на арест, которое уже вечером подписал прокурор.

Из материалов уголовного дела:
Выводы дактилоскопической экспертизы:
…следы пальцев рук, обнаруженные… на стеклянной банке 0,5л, …на электролампочке…, на куске металлической трубы…, принадлежат Хакимову.
Выводы биологической экспертизы:
…волосы, обнаруженные на месте происшествия, являются лобковыми волосами человека (мужчины)…, по своим морфологическим признакам, окраске, групповой принадлежности крови… принадлежат Хакимову.
Выводы криминалистической экспертизы исследования микрочастиц:
…вещество в соскобах с места происшествия и вещество, внедрившееся в области локтевого сгиба правого рукава спортивной куртки «олимпийка»…, являются засохшим веществом гашёной извести…, что определено по составу микроэлементов, микроскопическому строению отдельных частиц…, эти микрочастицы идентичны друг другу…, что указывает на контактное взаимодействие одежды Хакимова с побелённой стеной на месте происшествия.
Из приговора народного суда:
Именем РСФСР…, признать Хакимова М.В. виновным в покушении на изнасилование… по ст.ст. 15, 117 ч. 2 УК РСФСР…, приговорить к…
(От автора: Фамилии – вымышленные, события – подлинные).