Найти юриста / адвоката / эксперта
Статья 82 УПК РФ (Хранение вещественных доказательств) была дополнена п. 3.1 ч. 2, в котором впервые в главе 10, посвященной доказательствам, появился термин «арест»[1] с указанием на применение этого процессуального действия в порядке ст. 115 УПК РФ[2]. На первый взгляд, существует явное противоречие между п. 3.1 ч. 2 ст. 82 УПК РФ и остальными положениями данной статьи. Можно подумать, что следователь распоряжается вещественными доказательствами без судебного решения, за исключением разве что имущества, указанного в п. 2.1 ч. 1 ст. 81 УПК РФ[3].
Действительно, сравните. Чтобы реализовать «скоропортящееся или быстро морально устаревающее» имущество через Российский фонд федерального имущества РФ на основании ч. 2 ст. 82 УПК и «Положения о хранении и реализации предметов, являющихся вещественными доказательствами, хранение которых до окончания уголовного дела или при уголовном деле затруднительно (утв. постановлением Правительства РФ от 20 августа 2002 г. N 620).
Но, исходя из существующей следственной практикие судебного решения не требуется. Так, например, в течение нескольких дней по ценам в три-четыре раза меньшим оптовых, были реализованы десятки тысяч якобы быстроустаревающих мобильных телефонов, которые были признанных следствием предметом контрабанды по нашумевшим в 2005 году делам[4].
Нет ли здесь ошибки законодателя? На взгляд автора, есть основания признать сами исследуемые нормы статей 81 и 82 УПК РФ вполне соответствующими замыслу законодателя, а сложившуюся вокруг них правоприменительную практику незаконной.
Следователи, предписывающие внесудебную продажу имущества, применяют ст. 82 УПК Кодекса вне всякой связи с Конституцией РФ и игнорируя основополагающую доктрину науки уголовного процесса, состоящую в частности в том, что при конкуренции различных норм права процессуальные нормы всегда «проигрывают» материальным.
Норма УПК РФ принципиально не может считаться «специальной» по отношению к нормам Гражданского кодекса РФ, регулирующим право собственности, его ограничение и прекращение. Тем более положения ст. 82 УПКРФ не должны трактоваться, как нормы, отменяющие Конституцию.
Более того, УПК РФ в качестве «обычного» федерального закона в случае коллизии уступает согласно иерархии любому федеральному конституционному закону или международному договору, включая Конвенцию о защите прав и основных свобод (Рим, 1950 г.).
О названном месте УПКРФ в иерархии системы законодательных актов подробно высказался Конституционный суд в своем Постановлении от 29 июня 2004 г. N 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы».
Соответственно, п. 1 «в» ч. 2 ст. 82 УПК в том смысле, в котором эта норма допускает внесудебную реализацию имущества (больших партий товара, быстро морально устаревающего и проч.) по постановлению следователя, недопустимо применять к имуществу, имеющему собственника или законного владельца. Иное толкование противоречило бы п. 3 ст. 35 Конституции.
Таким образом, единственный законный вывод из системного толкования норм УПКРФ о судьбе вещественных доказательств состоит в следующем: статья 82 УПК Кодекса (в той части, в которой она допущенияскает реализациюи вещественных доказательств по уголовному делу во внесудебном порядке лишь пона основании постановлениюя следователя) может применяться исключительно к бесхозяйным вещам.
Таковые в уголовном процессе — не редкость. Преступники зачастую бросают незаконно приобретенный или контрабандный товар, партия которого привлекла внимание правоохранительных органов. Во всех иных случаях без судебного рассмотрения вопроса о судьбе вещественных доказательств не обойтись.
По мнению автора, в ситуациях, когда собственник способен[5] самостоятельно хранить громоздкое имущество, признанное вещественным доказательством, или готов нести расходы по хранениюего нахождениюу хранителя, определенного следствием, нет оснований для прекращения его права собственности путемпродажиреализации товара. Причем нет законныех основанийя для его реализации отсутствуют даже в том случае, когда изъятая партия товара «большая»значительна по объему.
Решение вопроса о возможности суда санкционировать помимо воли собственника продажу быстро морально устаревающего товара или скоропортящегосятовара оставим на усмотрение суда; суда, но не следователя.
Именно поэтому в части имущества поименованного в п. 2.1 ч. 1 статьи 81 УПК специально, хотя и избыточно, оговорен арест: такое имущество всегда имеет собственника или владельца. Это имущество не может быть бесхозяйным.
Московская судебная практика[6] судов г. Москвы по применениюя ст.атьи 115 УПКРФ[7] допускает арест имущества для обеспечения исполнения приговора по делу руководствуясь широко трактуемым с позиций «широко» трактуемого принципома первоочередной защиты лиц, пострадавших от преступления (ч. 1 ст. 6 УПК).
Нередко арест имущества «для обеспечения гражданского иска» санкционируется
не только в отсутствиеи предъявленного гражданского иска, но даже или в тех случаях, когда разрешение спора по поводу похищенного имущества вообще невозможно в рамках уголовного процесса. Например, арестовывают по уголовному делуарестовывают вещественное доказательство, состоящеепредставляющее собойиз имущество, право собственности на которое а собственника зарегистрированоного госорганами. Но такой собственник пока не доказано иное, предполагается добросовестным приобретателем.
Поэтому возвратить похищенное от названного лица потерпевший может только в результате удовлетворения последующего за уголовным процессом виндикационного иска, основанного на уголовной преюдиции. В уголовном процессе даже по иску потерпевшего, полагаю, этот иск разрешаться не должен. Представляется, что данный иск в уголовном процессе разрешаться не должен.Суды не учитывают, что арест – средство процессуального принуждения, применяемое «в целях обеспечения установленного порядка уголовного судопроизводства, надлежащего исполнения приговора» (ч. 1 ст. 111 УПК).
Поэтому, во-первых, арест не должен применяться для ограничения прав на имущество, которое не может быть изъято по приговору в текущем уголовном процессе[8], а, во-вторых, ограничение прав собственника путем ареста его имущества осуществляется только для названных целей и с учетом субъектного состава владельцев имущества, названного в ст. 111 УПК.
Аресты на имущество накладываются судами на ранних стадиях уголовного процесса, нередко до предъявления кому бы то ни было обвинения. При наличии лишь самых общих подозрений серьезно ограничиваются конституционные права граждан.Подобное вольное обращение судов с движимым имуществом еще можно оправдать несовершенством законодательства, дескать: «Если его не арестовать, то потом потерпевший своих вещей не увидит!»
Однако в случаях ареста недвижимости всякие разумные основания для грубых нарушений УПК отпадают. При определении целесообразности ареста с точки зрения обеспечения хода уголовного процесса и реализации приговора важно учитывать и существо предмета ареста, то есть свойства самой вещи. На вещь, которая неизбежно исчезнет, накладывать арест бессмысленно. Вряд ли кто-нибудь решит наложить арест на ледяную скульптуру в преддверии весны.
Но не больше смысла в наложении ареста на имущество, которое в силу своих свойств вовсе не может исчезнуть из поля зрения следствия и суда. Между тем последнее происходит сплошь и рядом.
В части обеспечения возможности возврата законномусобственнику похищенного по недействительной сделке имущества- недвижимость имеет особый статус.
Недвижимое имущество не может пропасть[9]. Оно неизбежно будет возвращено собственнику после вынесения обвинительного приговора от любого, даже «добросовестного приобретателя» (ст. 302 ГК). Поэтому при отсутствии гражданского иска или в случае теоретической невозможности его удовлетворения в уголовном процессе нет оснований ограничивать арестом зарегистрированное право собственности.
Кому бы в период уголовного процесса здание ние было бы продано или сдано в долгосрочную аренду имущество, оно всегда может быть возвращено потерпевшему, а все, даже зарегистрированные, договоры перехода права собственности будут признаны недействительными.
Таким образом, в случае признания недвижимости вещественным доказательством отсутствует юридический состав, необходимый для назначения такой обеспечительной меры, как арест, ввиду того, что арест недвижимости принципиально не влияет на возможность возврата похищенного имущества потерпевшему. Но именно недвижимость в Москве зачастую и арестовывают.
Что же должен предпринять следователь в отсутствиеи ареста? Следует в обычном порядке передать имущество на хранение зарегистрированному собственнику или иному владельцу, например, арендатору, не ограничивая здание в гражданском обороте. Иначе говоря, обязав хранителя ставить следствие в известность о переходе прав на недвижимость с тем, чтобы следователь мог своевременно оформить хранителем новое лицо.
В противном случае при аресте недвижимости для государства возникает ничем разумно не обоснованная угроза убытков. Полагаю, в случае прекращения уголовного дела, было бы справедливо возмещать владельцу, необоснованно ограничивавшемуся вправе распоряжаться обороте своеимго имуществома, причиненный арестом имущественный вред[10] по основаниям ч. 2 ст. 1070 ГК в непротиворечивом нормативном единстве с требованиями(в соответствии с требованиями) ст. 6 и 41 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 1950г.), она необходимостиь учета которой указал Конституционный суд в Постановлении от 25.01.01 N 1-П и определении от 08.02.01 N 43-О.
Эти акты Конституционного суда вполне применимы в рассматриваемом случае. Дело за практикой.
[1] Часть 2. Вещественные доказательства в виде:3.1) имущества, полученного в результате преступных действий либо нажитого преступным путем, обнаруженного при производстве следственных действий, подлежат аресту в порядке, установленном ст. 115настоящего Кодекса. Опись имущества, подвергнутого аресту, приобщается к уголовному делу.
[2] Согласно ч. 2 данной статьи арест имущества «состоит в запрете, адресованном собственнику или владельцу имущества, распоряжаться и в необходимых случаях пользоваться им, а также в изъятии имущества и передаче его на хранение».
[3] Статья 81. Вещественные доказательства1. Вещественными доказательствами признаются любые предметы:1) которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления;2) на которые были направлены преступные действия;2.1) имущество, деньги и иные ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые преступным путем.
[4] Автор абсолютно убежден, что все принятые следствием и прокуратурой решения о реализации мобильных телефонов были неправомерными и это может быть предметом отдельного анализа, однако существует вступившее в законнуюсилу прецедентное судебное решение — Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 30 июля 2001 г. N А56-33303/00, подтвердившее законность внесудебной реализации мяса на основании ст. 327 Таможенного кодексаРФ, полностью аналогичной ст. 82 УПКРФ.
[5] В понятие «способен» следует включить и вопрос доверия, т.е. способен хранить не только тот, кто фактически это может сделать, но и тот, кому доверяет следствие.
[6] См. например, Постановление судьи Кузьминского районного суда Кутергина М. М. от 15.02.2006. Уголовное дело № 234348Постановление судьи Кузьминского районного суда Кутергина от 15.02.2006 года.
[7] Статья 115.Наложение ареста на имущество1. Для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества, полученного в результате преступных действий либо нажитого преступным путем, прокурор, а также дознаватель или следователь с согласия прокурора возбуждают перед судом ходатайство о наложении ареста на имущество …
[8] Юридическую возможность виндикации той или иной вещи судья всегда способен установить, проанализировав соответствующие правоотношения.
[9] В настоящейм анализестатье не рассматриваеются аресты судов и самолетов, а также случаи быстрой умышленной «переработки» недвижимости в новый объект, ввиду незначительной вероятности такого сценария. В конце концов, заинтересованное лицо с равной степенью вероятностиодной и той же вероятностью сможет «переработать» недвижимость в новый объект и после ареста, т.к. санкции, предусмотренные ст. 312 УК за растрату (до 2 лет лишения свободы), по сути минимальные, а ценный предмет ареста и виндикации перестает существовать.
[10] Например, недвижимость за время ареста резко подешевела ввиду изменения общей конъюнктуры или ввиду строительства рядом с нею негативно влияющего объекта (завода, дороги и проч.), а собственник не имел возможности ее продать, или запрет заключения сделок привел к простою площадей, которые могли бы быть сданы в аренду.
Автор: Алексей Анатольевич Куприянов, руководитель фирмы «Адвокатская контора А.Куприянова», почетный адвокат
Действительно, сравните. Чтобы реализовать «скоропортящееся или быстро морально устаревающее» имущество через Российский фонд федерального имущества РФ на основании ч. 2 ст. 82 УПК и «Положения о хранении и реализации предметов, являющихся вещественными доказательствами, хранение которых до окончания уголовного дела или при уголовном деле затруднительно (утв. постановлением Правительства РФ от 20 августа 2002 г. N 620).
Но, исходя из существующей следственной практикие судебного решения не требуется. Так, например, в течение нескольких дней по ценам в три-четыре раза меньшим оптовых, были реализованы десятки тысяч якобы быстроустаревающих мобильных телефонов, которые были признанных следствием предметом контрабанды по нашумевшим в 2005 году делам[4].
Нет ли здесь ошибки законодателя? На взгляд автора, есть основания признать сами исследуемые нормы статей 81 и 82 УПК РФ вполне соответствующими замыслу законодателя, а сложившуюся вокруг них правоприменительную практику незаконной.
Следователи, предписывающие внесудебную продажу имущества, применяют ст. 82 УПК Кодекса вне всякой связи с Конституцией РФ и игнорируя основополагающую доктрину науки уголовного процесса, состоящую в частности в том, что при конкуренции различных норм права процессуальные нормы всегда «проигрывают» материальным.
Норма УПК РФ принципиально не может считаться «специальной» по отношению к нормам Гражданского кодекса РФ, регулирующим право собственности, его ограничение и прекращение. Тем более положения ст. 82 УПКРФ не должны трактоваться, как нормы, отменяющие Конституцию.
Более того, УПК РФ в качестве «обычного» федерального закона в случае коллизии уступает согласно иерархии любому федеральному конституционному закону или международному договору, включая Конвенцию о защите прав и основных свобод (Рим, 1950 г.).О названном месте УПКРФ в иерархии системы законодательных актов подробно высказался Конституционный суд в своем Постановлении от 29 июня 2004 г. N 13-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы».
Соответственно, п. 1 «в» ч. 2 ст. 82 УПК в том смысле, в котором эта норма допускает внесудебную реализацию имущества (больших партий товара, быстро морально устаревающего и проч.) по постановлению следователя, недопустимо применять к имуществу, имеющему собственника или законного владельца. Иное толкование противоречило бы п. 3 ст. 35 Конституции.
Таким образом, единственный законный вывод из системного толкования норм УПКРФ о судьбе вещественных доказательств состоит в следующем: статья 82 УПК Кодекса (в той части, в которой она допущенияскает реализациюи вещественных доказательств по уголовному делу во внесудебном порядке лишь пона основании постановлениюя следователя) может применяться исключительно к бесхозяйным вещам.
Таковые в уголовном процессе — не редкость. Преступники зачастую бросают незаконно приобретенный или контрабандный товар, партия которого привлекла внимание правоохранительных органов. Во всех иных случаях без судебного рассмотрения вопроса о судьбе вещественных доказательств не обойтись.
По мнению автора, в ситуациях, когда собственник способен[5] самостоятельно хранить громоздкое имущество, признанное вещественным доказательством, или готов нести расходы по хранениюего нахождениюу хранителя, определенного следствием, нет оснований для прекращения его права собственности путемпродажиреализации товара. Причем нет законныех основанийя для его реализации отсутствуют даже в том случае, когда изъятая партия товара «большая»значительна по объему.
Решение вопроса о возможности суда санкционировать помимо воли собственника продажу быстро морально устаревающего товара или скоропортящегосятовара оставим на усмотрение суда; суда, но не следователя.
Именно поэтому в части имущества поименованного в п. 2.1 ч. 1 статьи 81 УПК специально, хотя и избыточно, оговорен арест: такое имущество всегда имеет собственника или владельца. Это имущество не может быть бесхозяйным.
Московская судебная практика[6] судов г. Москвы по применениюя ст.атьи 115 УПКРФ[7] допускает арест имущества для обеспечения исполнения приговора по делу руководствуясь широко трактуемым с позиций «широко» трактуемого принципома первоочередной защиты лиц, пострадавших от преступления (ч. 1 ст. 6 УПК).
Нередко арест имущества «для обеспечения гражданского иска» санкционируется
не только в отсутствиеи предъявленного гражданского иска, но даже или в тех случаях, когда разрешение спора по поводу похищенного имущества вообще невозможно в рамках уголовного процесса. Например, арестовывают по уголовному делуарестовывают вещественное доказательство, состоящеепредставляющее собойиз имущество, право собственности на которое а собственника зарегистрированоного госорганами. Но такой собственник пока не доказано иное, предполагается добросовестным приобретателем. Поэтому возвратить похищенное от названного лица потерпевший может только в результате удовлетворения последующего за уголовным процессом виндикационного иска, основанного на уголовной преюдиции. В уголовном процессе даже по иску потерпевшего, полагаю, этот иск разрешаться не должен. Представляется, что данный иск в уголовном процессе разрешаться не должен.Суды не учитывают, что арест – средство процессуального принуждения, применяемое «в целях обеспечения установленного порядка уголовного судопроизводства, надлежащего исполнения приговора» (ч. 1 ст. 111 УПК).
Поэтому, во-первых, арест не должен применяться для ограничения прав на имущество, которое не может быть изъято по приговору в текущем уголовном процессе[8], а, во-вторых, ограничение прав собственника путем ареста его имущества осуществляется только для названных целей и с учетом субъектного состава владельцев имущества, названного в ст. 111 УПК.
Аресты на имущество накладываются судами на ранних стадиях уголовного процесса, нередко до предъявления кому бы то ни было обвинения. При наличии лишь самых общих подозрений серьезно ограничиваются конституционные права граждан.Подобное вольное обращение судов с движимым имуществом еще можно оправдать несовершенством законодательства, дескать: «Если его не арестовать, то потом потерпевший своих вещей не увидит!»
Однако в случаях ареста недвижимости всякие разумные основания для грубых нарушений УПК отпадают. При определении целесообразности ареста с точки зрения обеспечения хода уголовного процесса и реализации приговора важно учитывать и существо предмета ареста, то есть свойства самой вещи. На вещь, которая неизбежно исчезнет, накладывать арест бессмысленно. Вряд ли кто-нибудь решит наложить арест на ледяную скульптуру в преддверии весны.
Но не больше смысла в наложении ареста на имущество, которое в силу своих свойств вовсе не может исчезнуть из поля зрения следствия и суда. Между тем последнее происходит сплошь и рядом.
В части обеспечения возможности возврата законномусобственнику похищенного по недействительной сделке имущества- недвижимость имеет особый статус.
Недвижимое имущество не может пропасть[9]. Оно неизбежно будет возвращено собственнику после вынесения обвинительного приговора от любого, даже «добросовестного приобретателя» (ст. 302 ГК). Поэтому при отсутствии гражданского иска или в случае теоретической невозможности его удовлетворения в уголовном процессе нет оснований ограничивать арестом зарегистрированное право собственности. Кому бы в период уголовного процесса здание ние было бы продано или сдано в долгосрочную аренду имущество, оно всегда может быть возвращено потерпевшему, а все, даже зарегистрированные, договоры перехода права собственности будут признаны недействительными.
Таким образом, в случае признания недвижимости вещественным доказательством отсутствует юридический состав, необходимый для назначения такой обеспечительной меры, как арест, ввиду того, что арест недвижимости принципиально не влияет на возможность возврата похищенного имущества потерпевшему. Но именно недвижимость в Москве зачастую и арестовывают.
Что же должен предпринять следователь в отсутствиеи ареста? Следует в обычном порядке передать имущество на хранение зарегистрированному собственнику или иному владельцу, например, арендатору, не ограничивая здание в гражданском обороте. Иначе говоря, обязав хранителя ставить следствие в известность о переходе прав на недвижимость с тем, чтобы следователь мог своевременно оформить хранителем новое лицо.
В противном случае при аресте недвижимости для государства возникает ничем разумно не обоснованная угроза убытков. Полагаю, в случае прекращения уголовного дела, было бы справедливо возмещать владельцу, необоснованно ограничивавшемуся вправе распоряжаться обороте своеимго имуществома, причиненный арестом имущественный вред[10] по основаниям ч. 2 ст. 1070 ГК в непротиворечивом нормативном единстве с требованиями(в соответствии с требованиями) ст. 6 и 41 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Рим, 1950г.), она необходимостиь учета которой указал Конституционный суд в Постановлении от 25.01.01 N 1-П и определении от 08.02.01 N 43-О.
Эти акты Конституционного суда вполне применимы в рассматриваемом случае. Дело за практикой.
[1] Часть 2. Вещественные доказательства в виде:3.1) имущества, полученного в результате преступных действий либо нажитого преступным путем, обнаруженного при производстве следственных действий, подлежат аресту в порядке, установленном ст. 115настоящего Кодекса. Опись имущества, подвергнутого аресту, приобщается к уголовному делу.
[2] Согласно ч. 2 данной статьи арест имущества «состоит в запрете, адресованном собственнику или владельцу имущества, распоряжаться и в необходимых случаях пользоваться им, а также в изъятии имущества и передаче его на хранение».
[3] Статья 81. Вещественные доказательства1. Вещественными доказательствами признаются любые предметы:1) которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления;2) на которые были направлены преступные действия;2.1) имущество, деньги и иные ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые преступным путем.
[4] Автор абсолютно убежден, что все принятые следствием и прокуратурой решения о реализации мобильных телефонов были неправомерными и это может быть предметом отдельного анализа, однако существует вступившее в законнуюсилу прецедентное судебное решение — Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 30 июля 2001 г. N А56-33303/00, подтвердившее законность внесудебной реализации мяса на основании ст. 327 Таможенного кодексаРФ, полностью аналогичной ст. 82 УПКРФ.
[5] В понятие «способен» следует включить и вопрос доверия, т.е. способен хранить не только тот, кто фактически это может сделать, но и тот, кому доверяет следствие.
[6] См. например, Постановление судьи Кузьминского районного суда Кутергина М. М. от 15.02.2006. Уголовное дело № 234348Постановление судьи Кузьминского районного суда Кутергина от 15.02.2006 года.
[7] Статья 115.Наложение ареста на имущество1. Для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества, полученного в результате преступных действий либо нажитого преступным путем, прокурор, а также дознаватель или следователь с согласия прокурора возбуждают перед судом ходатайство о наложении ареста на имущество …
[8] Юридическую возможность виндикации той или иной вещи судья всегда способен установить, проанализировав соответствующие правоотношения.
[9] В настоящейм анализестатье не рассматриваеются аресты судов и самолетов, а также случаи быстрой умышленной «переработки» недвижимости в новый объект, ввиду незначительной вероятности такого сценария. В конце концов, заинтересованное лицо с равной степенью вероятностиодной и той же вероятностью сможет «переработать» недвижимость в новый объект и после ареста, т.к. санкции, предусмотренные ст. 312 УК за растрату (до 2 лет лишения свободы), по сути минимальные, а ценный предмет ареста и виндикации перестает существовать.
[10] Например, недвижимость за время ареста резко подешевела ввиду изменения общей конъюнктуры или ввиду строительства рядом с нею негативно влияющего объекта (завода, дороги и проч.), а собственник не имел возможности ее продать, или запрет заключения сделок привел к простою площадей, которые могли бы быть сданы в аренду.
Автор: Алексей Анатольевич Куприянов, руководитель фирмы «Адвокатская контора А.Куприянова», почетный адвокат
