Май-2021. Прошли праздники-выходные. У меня спад рабочей нагрузки.
На сайте палаты зависло поручение на защиту по ч.1 ст. 286 УК РФ. Место – кабинет следователя. Судя по номеру дела, оно возникло в прошлом году. Наверняка, старый хлам, который кому-то понадобилось разворошить. Кому как, а для меня всегда интересно работать по таким делам.
— Здравствуйте! Вам удостоверение и ордер, а мне, пожалуйста, подзащитного.
— Давайте. Он в коридоре, поговорите, может быть решит признаться. Иначе девяностапервая и стовосьмая.
— О как!
Доверитель – молодой полицейский, служит в ППС, так и обозначу – ППС. На восьмом месяце расследования дела, возбужденного по факту превышения полномочий, предупреждён следователем, что возбуждено ещё одно дело по ч.2 ст. 161 УК РФ, которое будет соединено с первым, планируется задержание, обвинение и арест, если не признается. Удивительно, но к адвокатам за защитой не обращался и знакомств среди нас не имеет.
— Короче, я на себя грех не возьму и никого оговаривать не буду – задержания не избежать. Как выйдете, свяжитесь с родителями и защищайте. За решётку никак не хочется.
— ОК.
Попросил у следователя все документы, с которыми вправе ознакомиться подзащитный. Со скрипом, но выудил всё (объяснение, ещё объяснение, два протокола допроса свидетеля – все в разные дни в течение первых трёх месяцев, постановление и протокол обыска сегодняшние, вызов на допрос на сегодня). Типа, превысил полномочия, досмотрев вместе с коллегой на улице потерпевшего, и открыто завладел у него сравнительно небольшой суммой в 500-рублёвках. Читаю, вытаскиваю телефон и …
— Стоп! Я не разрешал снимать. Только читайте и выписывайте. Снимать только на 217-ой.
— А позиция высших судов? Напомнить?
Следователь удаляется в совещательную (наверное, с рукСО), возвращается.
— Только Вам разрешаю, другим не говорите.
— Да ладно, с кем не бывает. Могила!
Следователь, видимо, не догнал, для чего я фотографирую. У меня же своя цель. Мне не особо важна информация, сообщённая доверителем следователю или сотрудникам ОСБ УВД округа – за 7 месяцев её наверняка многократно обработали и перепроверили. Поскольку предстоит задержание, а за ним процесс по вопросу о мере пресечения в виде заключения под стражу, мне нужны сведения о том, когда, кто и для чего вызывал подзащитного, являлся ли он и как себя вёл относительно иных участников процесса. Сфотографированные документы распечатываю, предъявляю их в суде и при судье следователю, он подтверждает их происхождение и содержание. Больше от него мне ничего не надо.
С ходу прямо задержание, допрос, обвинение, допрос с отрицанием вины и своей версией событий, и пока мы горяченькие – завтра с утреца в суд за мерой пресечения.
При составлении протокола задержания подозреваемый под диктовку пишет, что задержание считает незаконным, вызванным желанием заставить признаться в совершении преступления посредством лишения свободы. Прошу прокурора немедленно проверить и освободить.
Читателю, не совсем сведущему об организации прокурорского надзора, сообщаю, что Генеральный прокурор РФ обязывает прокуроров городов (районов) ежедневно, а лучше – внезапно (в т.ч. ночью) проверять изоляторы временного содержания подозреваемых в преступлениях, выявлять нарушения закона и принимать меры к их устранению, а незаконно задержанных – немедленно освобождать своим постановлением.
Личный обыск в кабинете следователя перед водворением в ИВС: телефоны, ключи, ремни, шнурки, деньги (около 3 т.р. 500-рублёвыми) получаю под расписку для передачи родителям. В протокол обыска ничего из этого, в т.ч. деньги, не вносится. Я молчу (кто сразу не понял, могу пояснить), кладу всё в портфель и стрелой вон.
Набираю родителям.
— Да, мы почти в дороге.
— Ок, возьмите все документы сына, в т.ч. о его семье, жилище, ином имуществе, службе и проч.
Уже поздно вечером всё обговорено, пора готовиться к обсуждению ходатайства о заключении под стражу. А чего, собственно, готовиться? Ну, надо бы хоть письменный текст составить, вопросы следователю и подзащитному сформулировать. Набросал. Скопировал документы. Распечатал сфотографированные материалы. Успел опросить жену и родителей, в т.ч. об обстоятельствах вызовов следователем, включая последний. Вроде как готов.
Судебное заседание назначено в 12 часов, значит нужно прибыть хотя бы за час, чтобы ознакомиться с представленными следователем материалами дела и при необходимости внести коррективы в свою программу.
Прибыл, как и планировал, но, как это часто бывает, что-то идёт не так: прокуроры-гособвинители в дефиците или задержанного ещё не доставили. В общем, затянулось ожидание часа на 3-4.
Читаю материал стражный: точно, ни одного документа, составленного с участием подзащитного до меня, в нём нет. Прокурор не проверял задержание. Значит, работаем по плану.
Заходим, начинаем. Доверитель внешне спокоен.
Первый раз за практику следователь, как и положено, огласил ходатайство по поручению прокурора (обычно это делается без его поручения, а иногда и судья сам оглашает. О том, что это противоречит нормам ст. 108 УПК РФ, уже позабыли).
— Преступления предусматривают лишение свободы свыше 3 лет, на свободе будет всячески препятствовать производству по делу, т.к. знает потерпевшего, будет воздействовать на него с целью изменения показаний, а также на подельников, сам является асом сыска и поэтому будет на 3 шага впереди следователя, уничтожит доказательства, характеристика служебная не очень, не живёт по месту регистрации, боясь наказания, скроется.
ВЧ спрашивает мнение прокурора – как всегда, оно несложное – за!
И тут начинается: ВЧ налетает на следователя так, что я в удобном кресле аж оттянулся от удовольствия.
— Вы чем занимались 7 месяцев?
— Дело расследовали.
— Почему именно сейчас задержали?
— ВУД было по факту и ППС до сих пор был свидетелем, мы провели экспертизы, допросили ряд свидетелей, эксперта, осмотры, обыски, очную ставку, т.е. собрали доказательства, что позволило обоснованно задержать, предъявить обвинение и выйти за стражей.
— А раньше что этому мешало?
— Доказательств достаточных не было.
— Нуичё? Нашли что-то?
— Считаю, что доказательств достаточно собрали.
— Почему скроется?
— Прописан в одном адресе (город в Мособласти), а живёт в другом (в том же городе).
— Почему может воспрепятствовать?
— Написано жи, ас сыска, владеет тактикой ОРД, знает потерпевшего, подельников, их контакты, места работы/проживания, знает экспертные учреждения, став подозреваемым и теперь обвиняемым, обладая властью, будет на всех воздействовать, угрожать, уничтожать доказательства.
ВЧ спрашивает мнение подзащитного.
— ВЧ, если б хотел скрыться, то сделал бы это до сих пор. Являлся, живу с женой, жилище в моей собственности. Не понимаю цель моего задержания. Прошу домашний арест.
— Следователь, скажите, обвиняемый от должности отстранён?
— Нет, мы сразу в суд решили выйти.
Молодой человек не знает, что закон обязывает руководство органа внутренних дел отстранять сотрудника, которому предъявлено обвинение в преступлении, независимо от наличия решения суда об отстранении от должности. Судья…ну, наверное, тоже, раз такие вопросы задаёт и удовлетворяется подобными ответами. И прокурору не до этого, раз перед глазами только отчётные цифры мелькают. Но мы помолчим, пусть остаёмся на службе.
Перед тем как выступить, с разрешения ВЧ задаю вопросы подзащитному и следователю.
ППС отвечает, что прописан у родителей, живёт с женой. Квартиру ему недавно отец подарил, не успел прописаться. К следователю являлся многократно по его же звонкам для объяснений и допросов, дал подробные показания. С потерпевшим виделись несколько раз: на месте происшествия, в отделе, в следственном органе, когда вызывали. Не воздействовал и не собирается делать это. Понятия не имеет, где и какие эксперты находятся, т.к. о назначении экспертиз и наличии их заключений услышал только сейчас от следователя, который требовал признаться, угрожая задержанием и арестом. Жаловался об этом прокурору, надеялся на освобождение. Вчера с утра опять хотел прибыть по вызову следователя, но с постели подняли ребята из ОСБ, которые перевернули всё в доме и доставили к следователю. Считает, что это тоже воздействие с целью вынудить признаться.
Вопросы офицеру СКР и ответы:
— Почему дело по ст. 286 УК РФ возбуждено по факту, если у всех причастных лиц в первый же день после заявления получены подробные объяснения?
— Я как следователь самостоятельно решаю, когда возбудить дело, в отношении конкретных лиц или по факту, чьи-либо права этим не нарушаю.
— Т.е., Вы полагаете, что только Вам определять, с какого момента лицо имеет право на защиту? А правовая позиция КС РФ Вам известна?
— Я уже ответил.
— Вызывали ли ППС к себе раньше? Если да, то как? Являлся ли он?
— Да, несколько раз посредством тел.звонка, являлся в назначенное время. Никто ему не угрожал, выдумывает.
— Почему считаете его асом сыска?
— Дык полицейский жи, спецподготовка, часто конвоирует людей, опыт …
— Он воздействовал на потерпевшего во время опознания, очной ставки, при иных обстоятельствах? А на экспертов? У Вас есть по этому поводу обращения?
— Обращений нет.
— Прокурор в курсе о жалобе задержанного?
— В течение часа мы ему копию протокола задержания передали.
Задавались и другие вопросы, чтобы выяснить, какую опасность может представлять ППС, если будет свежим воздухом дышать и на мягкой постели спать. Ответы: я самостоятелен, я ничего не нарушаю, там всё написано.
Ну, раз написано, послушаем, что там написано.
— ВЧ, позвольте высказаться по ходатайству следователя после оглашения материалов, представленных в обоснование ходатайства.
— Ок! Оглашаем материалы: ВУД, заявление, рапорта, объяснения, протокол допроса потерпевшего, протокол … ответ ОМВД на запрос следователя …
— ВЧ, а можно огласить не наименование, а содержание ответа?
— Что думает прокурор?
— Возражаю, так как защита затягивает)))
— Продолжаем: физически развит хорошо, свои обязанности знает и выполняет, взысканий нет, поощрение одно, к работе с документами с грифом «секретно» не имеет допуска.
Далее: протокол осмотра, постановление и протокол обыска, протоколы задержания, допросов подозреваемого, обвиняемого, очная ставка …
— ВЧ, а можно в конце протокола очной ставки показания потерпевшего прочитать?
— Хорошо: «Вопрос защитника потерпевшему: скажите, ППС после происшествия каким-либо способом связывался с Вами? Ответ: нет, такого не было. Вопрос защитника ему же: до очной ставки ППС или кто-либо от его имени требовал от Вас изменить показания, позицию по делу? Вам известно о фактах поступления от них угроз и требований Вашим родственникам? Ответ: нет, таких требований и угроз не было».
Далее: требования ГИАЦ, информация из УСБ …
— ВЧ, а можно …
— Нет, нельзя. Защитник, ничего больше оглашать не дам, Вы можете ссылаться на любые материалы, все их читали.
— Позвольте тогда у следователя спросить?
— Давайте!
— Вы составляли объяснения, протоколы допросов, копии которых Вам предъявляю?
— Аааа …
— ???
— Ну да, я, опрашивал, допрашивал, составлял.
— ВЧ, это ответ на Ваш вопрос следователю о том, что он делал до сих пор: то есть, по его щелчку подзащитный являлся каждый раз, его опрашивали, допрашивали на протяжении нескольких месяцев. Подзащитный не уклонялся, не скрывался, ни на кого не воздействовал. Прошу приобщить к материалам копии объяснений, протоколов допроса, очной ставки, опознания, а также повестки на вчера. Также прошу приобщить копию свидетельства о браке, копии паспортов и результаты адвокатского опроса родителей и жены, из которых видны признаки семейного счастья, любви и уважения между её членами. Также прошу приобщить копию договора дарения и выписки Росреестра полугодовой давности.
— Мнение прокурора?
— Прокурор: Возражаю против приобщения, т.к. ни одна представленная копия не удостоверена надлежащим образом, а выписка старая.
— Приобщить! Адвокат, у Вас всё?
— Нет, прошу отказать в удовлетворении ходатайства следователя, т.к. оно абсолютно необоснованное, а задержание незаконное, поскольку не имеет оправданной, законной цели, а осуществлено оно для оказания воздействия на ППС с целью получить признание. Какого-либо внятного опровержения на это ни от прокурора, ни от следователя не прозвучало, хотя опровержение подобных доводов есть их прямая обязанность.
Интересно, чем питается прокурор, не посещающий ИВС в течение суток и не проверяющий заявления задержанных?!
Утверждения следователя о сыскных талантах обвиняемого, его неочень-характеристике документально опровергнуты, а отсутствие оснований для вывода о «воспрепятствовании и воздействии» установлено показаниями потерпевшего и ответами следователя.
Более того, из представленных материалов следует, что за восемь месяцев расследования следователем не получено и в суд не представлено процессуальных или иных документов, подтверждающих хотя бы одно фактическое обстоятельство, достаточное для вывода о наличии оснований, предусмотренных ст. 97 УПК РФ, для избрания меры пресечения. Тяжести преступления, вопреки мнению следователя, в этом перечне оснований нет, она учитывается лишь при выборе вида меры пресечения (ст. 99 УПК РФ).
Если нет фактических обстоятельств, на которых суд мог бы основать выводы о наличии оснований полагать, что обвиняемый скроется, продолжит или воспрепятствует, то избрание меры прямо противоречит требованиям ч. 1 ст. 108 УПК РФ.
Конституционный Суд РФ говорит, что статус подозреваемого определяется не формальностями типа возбуждения уголовного дела в отношении лица или протокола его задержания, а фактическим осуществлением против него уголовного преследования, коим нужно понимать собирание доказательств в его отношении при проверке соответствующей версии. ППС, фактически будучи подозреваемым, был лишён права на защиту в течение 7 месяцев, не имел возможности эффективно пользоваться иными правами, так как они ему никем не разъяснялись.
Никакой надобности пресекать якобы противоправное поведение ППС нет, т.к. нет такого поведения с его стороны в течение 7 месяцев и данных о возможности оного впредь.
Суд ожидаемо признал задержание законным, но в удовлетворении ходатайства следователя отказал и не стал избирать иную меру пресечения. Мы победили и остались на свободе.
Через несколько дней следователь пригласил нас на избрание подписки о невыезде и надлежащем поведении. Я предложил подзащитному не давать подписку, но ему срочно нужно было на пару недель на отдых с семьёй поехать, а следователь выразил готовность дать разрешение на сколько угодно времени. Поэтому дали подписку.