Институт возврата судом уголовного дела для дополнительного следствия похоронен давно. Но вот опять …

В это дело я вступил ровно 3 года назад по назначению. Оно поступило в столичный суд из другого региона. В период досудебного производства обвиняемый в 14 эпизодах (2 – по ч. 1  и 12 по ч.2 ст. 159 УК РФ) хищения безналичных денег, судимый за другие хищения, находился под стражей по другому делу, а по этому делу был под подпиской о невыезде, во всём признавал вину, показаний не давал, ходатайств ни он, ни защитник не заявляли.

Выяснить планы и позицию подзащитного на судебной стадии было невозможно по причине отсутствия данных о месте его нахождения, т.к. ко времени рассмотрения данного дела срок его содержания под стражей по другому делу истёк, а больше сведений не было. Судебные запросы то ли направлялись, то ли игнорировались. Т.е., никто никуда не спешил.

А что же защита? Да почти ничего. Срок давности идёт и не прерывается, по 2 эпизодам явно намечается прекращение за его истечением, ещё по 1 составу плачет переквалификация с перспективой истечения срока давности.

Подсудимый – лицо среднего возраста. Ничего особенного, если не считать походы в полицию, а после 30-летия – в колонию за хищения. После освобождения из колонии сохранил номера телефонов посидельцев и их близких на воле, которым стал звонить и, подгоняя голос близкого человека, просить о переводе в долг на определённое время различных сумм, которые по мере получения исправно тратил, а надоедливых и напоминавших о возврате долга, разумеется, блокировал. Менял сим-карты, телефоны.

Спорить с доказанностью можно было в нескольких эпизодах, о чём и подготовил своё мнение к первой встрече с подзащитным. По этой причине и остался в этом деле, которое больше года каждый раз откладывалось из-за отсутствия подсудимого. Воинственность судьи с каждым заседанием нарастала, грозя вылиться в возврат дела прокурору со ссылкой на отсутствие актуальных данных о месте нахождения подсудимого. Она усиливалась тем, что двое посещавших суд потерпевших перестали появляться.

А однажды досталось и мне:

— Защитник, разве Вам не интересно, где Ваш подзащитный и что с ним? Не пробовали выяснить?

— Могу к следующему заседанию представить копии пары десятков адвокатских запросов без ответов. Вознаграждение вырастет вдвое. Так? 

Очередное судебное заседание началось с взбучки гособвинителя и закончилось вынесением на обсуждение вопроса о возврате дела прокурору для устранения препятствий рассмотрения дела судом. Гособвинитель робко возразила. Я оставил вопрос на усмотрение суда. ВЧ удалилась к себе, а после возвращения провозгласила – вернуть дело прокурору.

Через неделю звонок секретаря: 

— Вы в курсе, что следующее судебное заседание ДДММГГГГ?

— А-а-а … ы-ы-ы …

— Вас ждать?

— Ммм… но …

— А? Что? Алё-ё-ё-о…

— Дык ведь, решение-то того… в смысле принято.

— Считайте, что не было такого. Придёте?

— Ну, хорошо. 

Томность стала улетучиваться. Лишний довод в случае недовольства будущим приговором мне не мешал, а очертания профессионального интереса начали приобретать некие формы.

Продолжили заседать. Как будто ничего не случилось. Судя по информации ВЧ, подсудимого не добавилось и не убавилось. Про возможность нового «возврата» дела прокурору не упоминали и опять отложились на месяц.

За месяц нашли, наконец, подсудимого, который, как оказалось, уже третий год в кандалах рассекал европейскую часть необъятной страны и успел уже получить несколько приговоров. Получив время на выработку позиции защиты, я изложил подзащитному всё, что было до него, свои соображения по позиции защиты, которую он существенно упростил, отметив, что «бодаться» не собирается, болезни уже настойчиво дают о себе знать, вконец надоели этапы и изоляторы, нужно побыстрее получить приговор и лететь на зону, чтобы через тюремный микроскоп изучить приговоры в поисках зацепок на кассацию.

Хозяин – барин.

На следующем заседании нашёлся один из потерпевших, кворум обеспечен.

И тут ВЧ:

— К нам дело попало из-за того, что в Москве находится банк, в котором открыт счёт по самому тяжкому эпизоду. Больше всего преступлений совершено не у нас. Ставлю на обсуждение вопрос о подсудности дела.

Я почему-то подумал, что судье дело надоело больше всех и, если не направит в другой суд, то может опять попробовать огорчить прокурора возвратом дела для устранения чего-нибудь. Но ни потерпевшим, ни нам, ни даже гособвинителю направление дела по подсудности в другой суд не был интересен. Так хором и решили – оставить и рассмотреть. 

ВЧ смирилась (или затаилась?!). Огласили обвинение, допросили потерпевшего, забыв выяснить его мнение о наказании, что для защиты было также плюсом, учитывая его настроение. Остальные доказательства после двух неудачных попыток вызова оставшихся потерпевших и свидетелей огласили, допросили подсудимого, который показал, что в обвинительном заключении всё верно изложено, а конкретные обстоятельства по истечении времени забыл, раскаивается, обязательно (а как же иначе!) возместит всё после освобождения, попросил о снисхождении.

Отложились на прения сторон и последнее слово подсудимого.

Шёл декабрь 2022 года. И тут Пленум Верховного Суда РФ взрывается своим постановлением №38 от 15.12.2022 года, которым вносит изменения в постановление от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», по которым

«местом совершения мошенничества, состоящего в хищении безналичных денежных средств, исходя из особенностей предмета и способа данного преступления, является, как правило, место совершения лицом действий, связанных с обманом или злоупотреблением доверием и направленных на незаконное изъятие денежных средств».

А было:

«местом окончания мошенничества, состоящего в хищении безналичных денежных средств, является место нахождения подразделения банка или иной организации, в котором владельцем денежных средств был открыт банковский счет или велся учет электронных денежных средств без открытия счета».

Мне об этом стало известно 15 декабря по пути в заседание суда по другому делу о хищении безналичных денег, рассмотрение которого только предстояло начать. И первое, что резонно сделал судья по этому делу – обсудила вопрос о подсудности с учётом нового правила. И отправила дело в другой суд.

И на следующий день по делу, о котором публикуюсь, ВЧ, вместо прений, ради которых откладывались, также решила вернуться к вопросу о возврате дела прокурору … для установления мест совершения преступлений, чтобы определить подсудность. Мои напоминания о ч.2 ст. 34 УПК РФ о том, что

«суд, установив, что находящееся в его производстве уголовное дело подсудно другому суду того же уровня, вправе с согласия подсудимого оставить данное уголовное дело в своем производстве, но только в случае, если он уже приступил к его рассмотрению в судебном заседании»,воздействия не возымели:

— Ну и что, суд вправе, но не обязан.

— Простите, но мы почти закончили дело …

— Всё! Суд удаляется для подготовки постановления. 

Вернулась и:

— Уголовное дело по обвинению Ш. в совершении в совершении  bla-bla-bla, возвратить прокурору города Ч. для устранения препятствий рассмотрения дела судом.

Вот так! Всё-таки, не зря затаилась и дождалась подарка от Верховного Суда… Дождалась? Точно? Будем посмотреть.

Постановление получил не сразу. А когда получил, то, мягко говоря, удивился. Никогда такого не было, и вот опять: ВЧ не просто вернула дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрению судом, а вернула его для установления и приведения в обвинительном заключении конкретных мест совершения господином Ш. обманных действий, то есть фактически для производства дополнительного следствия, в гроб которого последний гвоздь был наглухо загнан Конституционным Судом РФ ещё лет 20 тому назад.

Я не хотел писать апелляционную жалобу, потому что дело могло опять затянуться. Предложение «повторно посчитать, что не было возврата» было встречено, скажем так, контрпродуктивно.

Поскольку позиция подзащитного была известна, я обжаловал постановление суда, подав сперва краткую, а через полтора месяца дополнительную жалобы через районный суд. А зря, дополнительную надо было в апелляционную инстанцию подавать за 5 дней до заседания суда апелляционной инстанции: гособвинитель, получив копию моей жалобы, убедившись в перспективе её проходимости, через два с лишним месяца после оглашения постановления суда нацарапала несколько нейтральных (лишь бы было) строк апелляционного представления с ходатайством о восстановлении пропущенного срока обжалования.

Конечно же, срок восстановили. И Мосгорсуд удовлетворил представление. Впрочем, как и жалобы защитника и подсудимого.

P.S. Новое рассмотрение данного дела состоялось без меня: я к этому времени успел «наследить» и в других делах в этом суде.