Почему подозреваемый идет на поводу у следователя и подписывает протоколы следственных действий, которые составлены с нарушением уголовно-процессуального закона? Почему он соглашается с обвинением в совершении особо тяжкого преступления?
Об этом и многом другом читайте в этой публикации!
Январь, 2016 год. Молодой человек идет на автобусную остановку. Его путь преграждает пеший патруль для проверки документов. Заподозрив нервозность гражданина, решили его досмотреть и досмотрели в помещении СПП. В присутствии понятых изъяли три пакетика с наркотическим веществом общей массой чуть менее 7 гр., а также два сотовых телефона. При этом, гражданин пояснил, что «данные наркотики взял по просьбе друга».
Гражданина доставили в отдел полиции, где дежурный следователь принял от него объяснение по факту обнаруженных пакетиков с веществом, из которого кратко следовало, что некий давний друг попросил его забрать из тайника данные пакетики, которые позже этот давний друг должен был у него забрать. Уголовное дело возбудили по части 2 ст. 228 УК РФ.
Далее дело было передано в специализированный отдел СЧ СУ УМВД России по г. Тюмени, где гражданин был задержан и допрошен в качестве подозреваемого с участием адвоката по назначению(!), из которого следовало, что гражданин собирался сбыть эти вещества через систему тайников, что он признает свою вину в полном объеме и т.д. То есть покушение на сбыт наркотических средств.
Далее они провели три осмотра места происшествия с его участием с целью фиксации мест закладок, осмотр содержимого телефонов, предъявили обвинение по ч.3 ст.30 п. «г» части 4 ст. 228.1 УК РФ, допросили в качестве обвиняемого.
На следующий день ко мне обратилась мать задержанного, сказала, что сегодня санкция и попросила меня взяться за это дело. Я взялся и поехал в суд. В отношении доверителя была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста.
На следующий день, я ознакомился с материалами дела. Когда я увидел в конце допроса подозреваемого последнее предложение следующего содержания: «Если бы меня не задержали сотрудники полиции, я бы и дальше продолжил заниматься сбытом наркотиков», я просто рассмеялся вслух. Как же велико желание следствия сделать все по максимуму и получить заветные статистические карточки, бонусы и т.д.
Показания в допросе подозреваемого с участием адвоката по назначению были абсолютно диаметральными показаниям данными при взятии объяснения без адвоката и без консультации.
После чего я спросил у доверителя. Почему были даны такие показания, ухудшающие его положение?
Со слов доверителя мне стало известно, что допрос подозреваемого проходил без участия адвоката, адвокат приехал под конец допроса и поставил свою подпись. Протокол допроса составляла следователь, а он его подписал и не внес замечания, т.к. его убедили, что так будет лучше, получит ниже низшего и еще всякое «ассорти».
Очевидно, что адвокат по назначению не ознакомился с материалами дела, не выяснил у задержанного лица правовую позицию по делу, тем самым не оказал ему квалифицированную юридическую помощь, ухудшив его положение. Последующие три осмотра места происшествия по «закладкам» так же проходили без участия адвоката (подпись адвоката в протоколе есть, а на фото таблице среди участников его нет).
Осмотр телефона следователем подтвердил адреса «закладок». Забегая вперед, скажу, что данные из телефона, которые стали основанием для вменения покушения на сбыт, стороной защиты были обращены в сторону защиты при дополнительном допросе обвиняемого (допрос прилагается).
Ознакомившись с заключением эксперта по изъятому веществу, я обнаружил основание для отмены приговора, оставив сие на апелляционную инстанцию, на случай если приговор доверителя не устроит (не пригодилось).
Понятые, участвующие в ОМП оказались наркозависимыми, ранее судимыми лицами. Пользуясь правом сбора доказательств, было огромное желание их опросить, тем более, что по делу они небыли допрошены. Однако дом, в котором они проживали, сгорел, а место их нахождение найти не удалось. Да и сторона обвинения их не искала, ну и понятно почему…
Поскольку нам не было до конца известно, что еще есть у следствия, нами было принято решение занять выжидательную позицию по делу.
Через некоторое время следователь уведомила доверителя о предъявлении окончательного обвинения. Обвинение предъявили по ч.3 ст.30 п. «г» части 4 ст. 228.1 УК РФ, от дачи показаний отказались. По вопросу признания или не признания вены ст.51 КРФ.
Ознакомившись с материалами дела в полном объеме, нами было принято решение дать показания с учетом собранных по делу доказательств, которые были подготовлены в печатном виде, после чего было заявлено ходатайство о дополнительном допросе обвиняемого. Доверитель озвучил показания и снова ст.51 КРФ по остальным вопросам. Далее последовал короткий диалог между мной и следователем:
Я: — Не хотите ли переквалифицировать на часть 2 ст. 228 УК РФ?
С: — Нет, все доказано.
В ходе ознакомления с материалами дела в протоколе нами были указаны свидетели защиты: понятые участвующие при досмотре и изъятии, которые в своих показаниях подтверждали, что задержанный пояснял, что «данные наркотики взял по просьбе друга»; сотрудника полиции проводившего досмотр и изъятие и подтвердившего в протоколе допроса то, что задержанный пояснял, что «данные наркотики взял по просьбе друга»; мать обвиняемого, которая лично наблюдала отсутствие адвоката на осмотрах МП. Далее опять последовал диалог:
С: — Зачем Вы указываете этих свидетелей, я же их и так в справке укажу.
Я: — Так Вы же укажите их свидетелями обвинения, а мы хотим, чтоб Вы указали их свидетелями защиты.
Дело ушло в прокуратуру с обвинительным заключением. Через несколько дней звонок от начальника следственного отделения с просьбой подъехать на переквалификацию обвинения по части 2 ст. 228 УК РФ.
В суде назначили предварительные слушания с намеком со стороны прокуратуры на особый порядок и условное наказание. меру пресечения изменили с домашнего ареста на подписку о не выезде.
Итог: наказание 3 года лишение свободы с испытательным сроком 3 года (условно ст. 73 УК РФ), со штрафом 10 000 рублей.
Доверитель, его родственники и друзья остались довольны, т.к. изначально их просьба заключалась в том, что бы наказание ему по возможности было условным.