Дело о ценных бумагах. Неудачный гешефт с потерей 20 000 000 рублей.

В период 2016-2017 года, по приглашению одного из уважаемых мною коллег, мне привелось поучаствовать в одном весьма занимательном  деле. Это дело было рассмотрено не в нашу пользу, но все-таки публикация не только об этом.

Итак, все началось, как заводится, с ознакомления с  документами, которые представил доверитель, и где было установлено следующее.

Фабула дела

Доверитель, будучи  владельцем бездокументарных ценных бумаг (акции) одного из крупных предприятий г.Санкт-Петербурга, решил продать эти ценные бумаги, тем самым выручив неплохие деньги.  

Для неискушенного опытом и знаний читателя, поясню, что

Бездокументарные ценные бумаги – это форма эмиссионных ценных бумаг при которой владелец устанавливается на основании записи в реестре владельцев ценных бумаг или, в случае депонирования ценных бумаг, на основании записи по счету депо.

Выражаясь простыми словами, право на бездокументарные ценные  бумаги, подтверждается лишь записью в реестре, где учет прав на ценные бумаги ведет депозитарий.

Общая стоимость ценных бумаг по состоянию на 2012 год составляла порядка 25 000 000 рублей.

Для этого, знакомый моего доверителя порекомендовал ему  обратиться к некому гражданину «С».

Позвонив ему, и договорившись о встрече, мой доверитель благополучно прибыл в офис будущего покупателя, расположенного в самом центре Невского проспекта.

На пороге, доверителя  встретила милая девушка, и в скором времени попросила представить документы, подтверждающие факт владения ценными бумагами,  то есть выписку из лицевого счета депо.

Доверитель представил выписку из лицевого счета, подтверждающую факт владения ценными бумагами, и приступил к обсуждению суммы сделки. Договорились о 25 000 000 рублей.

Однако доверителю вдруг поступило предложение о том, что вместо передачи денежных средств за ценные бумаги, то есть вместо 25 000 000 рублей, гражданин «С» передаст ему бездокументарные ценные бумаги (акции) различных ведущих предприятий России, и предложил это оформить договорами купли-продажи.

Заблаговременно отмечу, что доверитель не вступал в переговоры конкретно с  гражданином «С», видел лишь его однажды, и то мельком, а условия сделок обсуждались с якобы его менеджером.

Ну что ж, подумал Доверитель,  — это хорошее предложение, ведь он теперь  становится владельцем ценных бумаг ведущих предприятий, и будет получать дивиденды от их деятельности, и значит, обеспечит себе достойную старость.

Таким образом, Доверитель, обратился  к депозитарию, ведущего учет прав на ценные бумаги, и  путем совершения приходной записи по счету депо благополучно их передал гражданину «С». При этом в договоре,  согласно которому доверитель продал, а гражданин «С» купил эти ценные бумаги, есть подпись доверителя о  том, что деньги за переданные ценные бумаги получены. 

После перехода прав на ценные бумаги от доверителя к гражданину «С», стороны заключили несколько договоров купли-продажи ценных бумаг, где суммы сделок были разные, начиная от 400 000 рублей, и заканчивая 6 000 000 рублей.

Согласно этим договорам, доверитель якобы приобрел ценные бумаги, а гражданин «С» обязался по первому требованию Доверителя передать ценные бумаги. При этом гражданин «С» в договорах указал, что денежные средства от доверителя получены. Суммы в договорах были разные. К слову сказать, часть денег по своим отчужденным акциям, доверитель таки получил. Сумма эта составляла 5 000 000 рублей.

Итого, получается, что фактически из 25 000 000 рублей, доверитель получил лишь 5 000 000 рублей. 

Доверитель, озаренный счастьем от той мысли, что он стал владельцем ценных бумаг крупных предприятий, продолжил свою спокойную жизнь, и даже периодически, то есть один раз в год, получал от гражданина «С» денежные средства, которые квалифицировались последним как дивиденды, а это порядка 1 000 000 рублей.

Более того, поскольку фактическая стоимость переданных гражданину «С» акций превышала стоимость договоров, по которым якобы доверитель приобрел акции, то гражданин «С» предлагал доверителю заключить новые договора на новые акции.

Вся эта муть, по — другому, язык не поворачивается это назвать, продолжалась до 2016 года. На этот момент, с доверителем было уже заключено 19 договоров купли-продажи ценных бумаг, как я уже писал выше, примерно на сумму 25 000 000 рублей. Целью уплаты так называемых дивидендов, как нами было установлено позже, являлось лишь усыпление бдительности доверителя.

Тревожный звоночек для доверителя появился тогда, когда гражданин «С» вдруг перестал отвечать на его звонки, а визиты в офис оказывались безуспешными.

Доверитель так и не понимал, что передача прав на ценные бумаги в конкретном случае осуществляется в ином порядке, нежели путем подписания договора.

Статья 29 закона о рынке ценных бумаг называет, что право на именную бездокументарную ценную бумагу переходит к приобретателю:

в случае учета прав на ценные бумаги у лица, осуществляющего депозитарную деятельность, — с момента внесения приходной записи по счету депо приобретателя. 

 

Проанализировав  условия договоров, изучив нормы материального права, подлежащих применению, гражданину «С» было направлено уведомление, с требованием осуществить действия по переводу ценных бумаг на имя доверителя. Уведомление вернулось обратно в связи с истечением срока хранения.  

Рассмотрение дела в арбитражном суде

Посовещавшись с коллегой, было принято решение обратиться в Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области с исковым заявлением о понуждении гражданина «С» осуществить действия по переводу прав на ценные бумаги на имя доверителя по 19 договорам.

В соответствии с подпунктом 4 пункта 1 ст. 33 АПК РФ, арбитражные суда рассматривают споры, вытекающие из деятельности депозитариев, связанной с учетом прав на акции и иные ценные бумаги и с осуществлением предусмотренных федеральным закономиных прав и обязанностей.

Согласно пункту 4 ст. 149.2 ГК РФ, при уклонении лица, совершившего отчуждение, либо лица, предоставляющего ценные бумаги в обеспечение исполнения обязательства, от представления лицу, осуществляющему учет прав на бездокументарные ценные бумаги, распоряжения о проведении операции по счету приобретатель или лицо, в пользу которого устанавливается обременение бездокументарных ценных бумаг, вправе требовать в судебном порядке внесения записей о переходе прав на ценные бумаги или об их обременении на условиях, предусмотренных договором с лицом, совершающим отчуждение, или с лицом, предоставляющим ценные бумаги в обеспечение исполнения обязательства.

В дальнейшем, требования нам пришлось уменьшить по причине того, что госпошлина уплачивается за каждое требование по договору, а это сумма совсем немаленькая, и которая доверителю была не по силам. В этой связи, требование было заявлено лишь по одному договору купли-продажи ценных бумаг.

 В предварительном судебном заседании, куда явился и представитель ответчика, последним подано заявление о не подведомственности спора арбитражному суду по той причине, что согласно пункту 5.4. Договора, при невозможности разрешения спорных ситуаций стороны действуют в соответствии с действующим законодательством РФ в Третейском суде Санкт-Петербурга и Ленинградской области. В этом судебном заседании я не присутствовал, но, тем не менее, каково было мое удивление, когда арбитражный суд бездумно удовлетворил это заявление и оставил иск без рассмотрения.

Дело заключается в том, что такого Третейского суда никогда не существовало и  не существует.

Проанализировав ситуацию, поведение ответчика, мы пришли к выводу, что наш доверитель стал обыкновенной жертвой мошенника, и спорных акций у него никогда не было, а значит и понуждение к исполнению обязательства в натуре – задача неисполнимая. В этой связи от обжалования определения суда мы отказались. Решили пойти другим путем.

Рассмотрение дела в Куйбышевском районном суде Санкт-Петербурга

Повторно проанализировав обстоятельства дела, мы обратились в Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга с иском о расторжении двух договоров на общую сумму 3 100 470 рублей, где предметом договоров, являлись акции ОАО «Газпром».

По другим договорам решили не выставлять требования, так как решили «пощупать ситуацию», и посмотреть, что из этого получится.

В процессе рассмотрения дела на стадии предварительного судебного заседания нами было подано ходатайство об истребовании у депозитария сведений о том, являлся ли ответчик владельцем ценных бумаг ОАО «Газпром» по состоянию на день совершения спорных сделок.

От депозитария, ведущего учет прав на ценные бумаги пришел ответ о том, что ответчик действительно по состоянию на день совершения спорных сделок  владел ценными бумагами ОАО «Газпром», но в количестве, гораздо меньшем, нежели это было предусмотрено договорами, а именно в количестве 500 штук, в  то время, как общее количество акций по двум спорным договорам, составляло 20 000  на общую сумму  3 100 470 рублей.  

 Таким образом, установлено, что на момент совершения сделок, ответчик не являлся владельцем спорных ценных бумаг, а значит и не мог совершить эти сделки.  

Самое интересное было далее, когда представитель ответчика, подал заявление о проведении почерковедческой экспертизы ввиду того, что договоры он не подписывал. Ходатайств с нашей стороны было очень много, и думаю, что нет смысла перечислять их.

Остановлюсь на главном – в результате проведения экспертизы было установлено, что подпись от имени ответчика на договоре, выполнена,  вероятно, всего, не самим ответчиком, а другим лицом, о чем было вынесено соответствующее заключение.

Первая мысль, которая меня посетила, так это мысль о заинтересованности эксперта в результатах экспертизы.

 Подробно ознакомившись с результатами экспертизы, я, по рекомендации одного из коллег посетил эксперта, который занимается почерковедением.

Ознакомившись с экспертизой, в том числе с образцами почерка предполагаемого подписанта,  эксперт сообщил мне, что подпись действительно не принадлежит ответчику, и более того, они совсем разные.

Ну, все – подумал я, — приехали.

На этом не остановился, и посетил еще несколько экспертов, мнение которых было единое – подпись выполнена другим лицом.

 Тем не менее, мы точно знали, что деньги фактически были им получены, но как доказать этот факт при наличии отрицательной для нас экспертизы?

 Поскольку заключение экспертизы не является единственным допустимым доказательством, то мы предприняли ряд процессуальных действий по приобщению к делу дополнительных доказательств, как-то например аудиозапись судебного заседания в арбитражном процессе, где представитель ответчика не отрицал факт подписания договоров, и в подтверждение тому, выразил точку зрения того, что спор должен разрешаться в Третейском суде, пытались привлечь в дело свидетелей, которые могли бы подтвердить тот факт, что ответчик действительно занимался деятельностью в области ценных бумаг, и подтвердить факт того, что они тоже заключали с ним договора, подали ходатайство о назначении дополнительной почерковедческой экспертизы в связи с тем, что выводы носят вероятностный характер.

Но, все было тщетно.

Ходатайство о назначении дополнительной почерковедческой экспертизы, равно как и ходатайство о привлечении в дело свидетелей, было оставлено без удовлетворения.

Аудиозапись судебного заседания как доказательство признания факта заключения договоров суд оценил критически, и в удовлетворении исковых требований отказал.

Апелляционная инстанция рассмотрев апелляционную жалобу не нашла оснований для отмены решения суда.

Обжаловать вынесенные постановления в кассационном порядке, доверитель отказался.  

Поскольку действия гражданина «С» носят явно выраженный уголовно-правовой характер, мы обратились в полицию с заявлением о возбуждении уголовного дела, которое развивалось со скоростью движения черепахи. Участие в развитии уголовного дела я не принимаю, и что сейчас там происходит мне неизвестно.  

Такое вот дело – «Дело о ценных бумагах. Неудачный гешефт с потерей  20 000 000 рублей».

 P.S. Эта очередная история повествует о том, что гражданам не следует экономить на услугах юристов/адвокатов, ведь последствия могут быть самыми печальными, как например, в приведенной ситуации. 

На наши вопросы о том, почему он не обратился к специалисту за помощью в совершении сделки, то он ответил, что не думал, что так может произойти.