Найти юриста / адвоката / эксперта
32. Границы достоверности.
То, что сама по себе достоверность познания определяется в рамках субъективной уверенности — факт неоспоримый. То, что подавляющее большинство носителей бытия в возможности, в совокупности форм объективации его в действительности и есть конечное содержание истины в рамках того или иного временного изолированного континуума – тоже. Вопрос в другом – откуда в нашем субъекте уверенность в том, что он прав, что он избран для познания, что его результаты познания, противоречащие всему логическому, всему рассудочному – есть истина?
Во –первых, он есть форма объективации общественного в отношении частно — индивидуального, во-вторых, его объективация носит вполне условный, всегда нескольконепрочный характер, он есть форма некоторой абстракции в отношении как самое себя, так и представления о нем третьих лиц, он не существует вообще, а тем более в частности, как творец, как то, что он создает. Все это условности его сознания, им же созданные и им же оправдываемые. Ни в каких формах общественного удостоверения он не существует, он есть ничто и каждый должен напоминать ему о том, что он есть ничто. Как в отношении возрастных категорий ( кстати, чем меньше личного момента в любой деятельности, в любой сфере, тем больше границ и условностей в отношении фактов apriori, одним из них является возраст), так и других условностей мира различий. Таким образом, вопрос о достоверности, тем более и о возможной границе распространения данной достоверности является для любого познающего всегда актуальной проблемой.
Объяснимся. В отношении того бытия в возможности, которое индивидуум формирует сам, он царь и бог в части понимания самого себя. Ошибка, еще раз повторимся, думать, что мы собственники того, что мы думаем, того, что думает в нас, и того, что мы понимаем под мыслью. Соответственно, и то, что формообразует наш индивидуум, так же во многом для него загадка, но он причастен к ее истолкованию и, если он приходит к какому-либо заключению в отношении того или иного объекта, то, как правило, данное заключение является окончательным и не подлежит пересмотру или исключению. В данном отношении следует отметить, что творчество является абсолютизирующим началом, и поэтому данный механизм существует изначально изолированно, в дальнейшем — в качестве противостояния по кругу проблем общественному механизму вынесения суждения (внутренняя доказательственная база), а затем он, в конечном счете подменяет его и заменяет его. Таким образом, личность начинает выносить суждения о качественности не только в отношении вопроса внутреннего (того же структурирования бытия в возможности), но и любого внешнего круга суждений. При этом, как правило, она об этом совершенно не подозревает, она не подозревает, что ее принцип объективации значения и тем более удостоверения в том или ином круге вопросов (соответствия возможного действительному — достоверность) в корне отличается от так называемого общепринятого, системы познания достоверности, но при этом система личного бытия в возможности однозначна на основе мнимой встречности и подобия включает данные вопросы в круг вопрос вынесения суждения. И личность может заблуждаться добросовестным образом в отношении не именно знания, то есть соответствия того или иного бытия в возможности, как следствия целевых причин в отношении качественности парадигм, а в отношении вообще принципиальных моментов и тем более очевидных для общественного устройства бытия. Таким образом, со стороны общественного субъекта познания, наша личность предстает полным идиотом.
Это происходит именно в силу того, что в схему анализа методики познания, или по другому удостоверения того или иного уровня достоверности в отношении общественного бытия в возможности, не заложено время на понимание самого процесса нахождения именно такого решения, или показателя качественности суждения. Общественное всегда стремится к максимальному автоматизму реализации значения и, соответственно, оно есть форма бытия в возможности по отношении к самому процессу формирования данного значения и его верификации в действительное. Наш субъект со своей абсолютизированной формой рассуждения никогда не попадает в данную схему и его выводы кажутся в своей процедурности не только растянутыми (при его попытке объясниться), но так же еще и неверными в части соответствия необходимо должным формам познания. Вопрос становится чрезвычайно опасным, если у человека выработана привычка апробировать допустимые формы познания на эмпирическом уровне, и при этом он находится в самом начале своего творческого пути. То, что есть высший дар в рамках возможного предела человеческого, может быть воспринято им как форма девиации злокачественного характера, а, следовательно, он может ринуться в отрицание, а это снижение темпов, при однозначной невозможности уйти от данной способности, опять же кризис и невозможность автоматизации в самом себе продуцирования бытия в возможности, а значит гибель.
Именно поэтому мы говорим о границах достоверности познания применительно к личному моменту в познании. Субъект должен понимать, что он обладает компетенцией определения истинности только по определенному кругу вопросов, который может варьироваться опять же в рамках его жизни, его интересов, его вкусов, его потребностей и так далее. Вне данной сферы он есть только подобие человека и в основном для всех остальных пародия на человека, на того человека, который является типом людей, бытие которых будет уничтожено реализацией бытия в возможности, созданного нашим субъектом. Именно в этом суть границы достоверности познания. Само по себе данное познание актуально суще только для нашего субъекта и большая часть принципов истинности уйдет вместе с самим субъектом, но при этом он останется всегда формой частичной истинности по отношении к своему миру. С той лишь примечательной особенностью, что весь мир в данный момент его существования будет поделен на две половины- он, его бытие в возможности, его мир и весь остальной мир, вся остальная совокупность значений, парадигм, форм существования жизни.
При этом, предостережем от иллюзорного желания сидеть сразу на двух стульях. Иногда кажется вполне возможным одновременно обслуживать в рамках своей жизни и само по себе собственно – личное бытие в возможности и общественное бытие в возможности в тех или иных форм его реализации в отношении тебя как человека. На самом деле это ошибка. Необходимо понимать, что мы говорим о двух формах универсального бытия в возможности- общественном и личном. То, что второе является половинчатым и может стать целостным только в момент своего создания, компенсируется тем, что в общественной парадигме общественное бытие в возможности всегда шире и универсальнее личного бытия в возможности, подпитываемого общественным ( соотношение по объему, по методам суждения и так далее). Соответственно, речи о том, чтобы в одном и том же месте, в одно и то же время, благодаря и в рамках одного и того же субъекта ( человеческий элемент места) реализовались бы бытия в возможности универсального характера при том, что каждое из них может быть реализовано только универсально в отношении сознания нашего субъекта и при этом является по сути всегда формой полнейшей персонификации, — невозможно. Частичная реализация также невозможна. Соответственно, выбор опять же делается либо в пользу общественного бытия в возможности, либо в пользу личного. При последнем варианте необходимо формирование понимания системы определения достоверности суждения по тому ли иному кругу вопросов. Как мы полагаем, сделать это вне людологической школы познания, то есть преодолевая каждый раз барьер личного познания, то есть временного континуума протяженного в отношении собственных усилий, — невозможно. Необходимо именно формирование собственной системы опознавания того, что есть твой вопрос. Другой способ решения данной ситуации, как уже отмечалось, – уход от форм соприкосновения с общественной организацией бытия в действительности. Но на пороге настоящего взрыва в части циркулирования бытия в возможности это мало вероятно.
То, что сама по себе достоверность познания определяется в рамках субъективной уверенности — факт неоспоримый. То, что подавляющее большинство носителей бытия в возможности, в совокупности форм объективации его в действительности и есть конечное содержание истины в рамках того или иного временного изолированного континуума – тоже. Вопрос в другом – откуда в нашем субъекте уверенность в том, что он прав, что он избран для познания, что его результаты познания, противоречащие всему логическому, всему рассудочному – есть истина?
Во –первых, он есть форма объективации общественного в отношении частно — индивидуального, во-вторых, его объективация носит вполне условный, всегда нескольконепрочный характер, он есть форма некоторой абстракции в отношении как самое себя, так и представления о нем третьих лиц, он не существует вообще, а тем более в частности, как творец, как то, что он создает. Все это условности его сознания, им же созданные и им же оправдываемые. Ни в каких формах общественного удостоверения он не существует, он есть ничто и каждый должен напоминать ему о том, что он есть ничто. Как в отношении возрастных категорий ( кстати, чем меньше личного момента в любой деятельности, в любой сфере, тем больше границ и условностей в отношении фактов apriori, одним из них является возраст), так и других условностей мира различий. Таким образом, вопрос о достоверности, тем более и о возможной границе распространения данной достоверности является для любого познающего всегда актуальной проблемой.
Объяснимся. В отношении того бытия в возможности, которое индивидуум формирует сам, он царь и бог в части понимания самого себя. Ошибка, еще раз повторимся, думать, что мы собственники того, что мы думаем, того, что думает в нас, и того, что мы понимаем под мыслью. Соответственно, и то, что формообразует наш индивидуум, так же во многом для него загадка, но он причастен к ее истолкованию и, если он приходит к какому-либо заключению в отношении того или иного объекта, то, как правило, данное заключение является окончательным и не подлежит пересмотру или исключению. В данном отношении следует отметить, что творчество является абсолютизирующим началом, и поэтому данный механизм существует изначально изолированно, в дальнейшем — в качестве противостояния по кругу проблем общественному механизму вынесения суждения (внутренняя доказательственная база), а затем он, в конечном счете подменяет его и заменяет его. Таким образом, личность начинает выносить суждения о качественности не только в отношении вопроса внутреннего (того же структурирования бытия в возможности), но и любого внешнего круга суждений. При этом, как правило, она об этом совершенно не подозревает, она не подозревает, что ее принцип объективации значения и тем более удостоверения в том или ином круге вопросов (соответствия возможного действительному — достоверность) в корне отличается от так называемого общепринятого, системы познания достоверности, но при этом система личного бытия в возможности однозначна на основе мнимой встречности и подобия включает данные вопросы в круг вопрос вынесения суждения. И личность может заблуждаться добросовестным образом в отношении не именно знания, то есть соответствия того или иного бытия в возможности, как следствия целевых причин в отношении качественности парадигм, а в отношении вообще принципиальных моментов и тем более очевидных для общественного устройства бытия. Таким образом, со стороны общественного субъекта познания, наша личность предстает полным идиотом.
Это происходит именно в силу того, что в схему анализа методики познания, или по другому удостоверения того или иного уровня достоверности в отношении общественного бытия в возможности, не заложено время на понимание самого процесса нахождения именно такого решения, или показателя качественности суждения. Общественное всегда стремится к максимальному автоматизму реализации значения и, соответственно, оно есть форма бытия в возможности по отношении к самому процессу формирования данного значения и его верификации в действительное. Наш субъект со своей абсолютизированной формой рассуждения никогда не попадает в данную схему и его выводы кажутся в своей процедурности не только растянутыми (при его попытке объясниться), но так же еще и неверными в части соответствия необходимо должным формам познания. Вопрос становится чрезвычайно опасным, если у человека выработана привычка апробировать допустимые формы познания на эмпирическом уровне, и при этом он находится в самом начале своего творческого пути. То, что есть высший дар в рамках возможного предела человеческого, может быть воспринято им как форма девиации злокачественного характера, а, следовательно, он может ринуться в отрицание, а это снижение темпов, при однозначной невозможности уйти от данной способности, опять же кризис и невозможность автоматизации в самом себе продуцирования бытия в возможности, а значит гибель.
Именно поэтому мы говорим о границах достоверности познания применительно к личному моменту в познании. Субъект должен понимать, что он обладает компетенцией определения истинности только по определенному кругу вопросов, который может варьироваться опять же в рамках его жизни, его интересов, его вкусов, его потребностей и так далее. Вне данной сферы он есть только подобие человека и в основном для всех остальных пародия на человека, на того человека, который является типом людей, бытие которых будет уничтожено реализацией бытия в возможности, созданного нашим субъектом. Именно в этом суть границы достоверности познания. Само по себе данное познание актуально суще только для нашего субъекта и большая часть принципов истинности уйдет вместе с самим субъектом, но при этом он останется всегда формой частичной истинности по отношении к своему миру. С той лишь примечательной особенностью, что весь мир в данный момент его существования будет поделен на две половины- он, его бытие в возможности, его мир и весь остальной мир, вся остальная совокупность значений, парадигм, форм существования жизни.
При этом, предостережем от иллюзорного желания сидеть сразу на двух стульях. Иногда кажется вполне возможным одновременно обслуживать в рамках своей жизни и само по себе собственно – личное бытие в возможности и общественное бытие в возможности в тех или иных форм его реализации в отношении тебя как человека. На самом деле это ошибка. Необходимо понимать, что мы говорим о двух формах универсального бытия в возможности- общественном и личном. То, что второе является половинчатым и может стать целостным только в момент своего создания, компенсируется тем, что в общественной парадигме общественное бытие в возможности всегда шире и универсальнее личного бытия в возможности, подпитываемого общественным ( соотношение по объему, по методам суждения и так далее). Соответственно, речи о том, чтобы в одном и том же месте, в одно и то же время, благодаря и в рамках одного и того же субъекта ( человеческий элемент места) реализовались бы бытия в возможности универсального характера при том, что каждое из них может быть реализовано только универсально в отношении сознания нашего субъекта и при этом является по сути всегда формой полнейшей персонификации, — невозможно. Частичная реализация также невозможна. Соответственно, выбор опять же делается либо в пользу общественного бытия в возможности, либо в пользу личного. При последнем варианте необходимо формирование понимания системы определения достоверности суждения по тому ли иному кругу вопросов. Как мы полагаем, сделать это вне людологической школы познания, то есть преодолевая каждый раз барьер личного познания, то есть временного континуума протяженного в отношении собственных усилий, — невозможно. Необходимо именно формирование собственной системы опознавания того, что есть твой вопрос. Другой способ решения данной ситуации, как уже отмечалось, – уход от форм соприкосновения с общественной организацией бытия в действительности. Но на пороге настоящего взрыва в части циркулирования бытия в возможности это мало вероятно.
