"Он сам напоролся на нож", "он сам упал", "я был в состоянии аффекта", и другие глупые причины, объясняющие совершение насильственного преступления

Такие и другие неправдоподобные причины, объясняющие совершение насильственного преступления встречаю в протоколах допросов, слышу в первых беседах с доверителем, а также на консультациях.

В данной публикации не пытаюсь доказать невозможности случайного падения человека на землю. Мне известно, что существуют преступления, совершенные в состоянии аффекта.  Цель статьи — предостеречь возможных клиентов и адвокатов от «придумывания» подобных причин, объясняющих совершение преступления. 

Данная публикация также не является призывом редактировать показания доверителя об обстоятельствах преступления. Человек склонен оправдывать собственные поступки. Кино, телевидение, Интернет, книги — все это создает в сознании людей иллюзию, что после такого объяснения, следствие зайдет в тупик, дело будет прекращено.

Адвокаты понимают, что сообщаемая им причина преступления звучит глупо, что это не поможет обвиняемому, напротив, может усугубить его положение на стадии назначения судом наказания. Вне зависимости от наличия подобных знаний у адвоката-защитника, глупость в показаниях подсудимых регулярно попадает в приговоры. Такие приговоры носят обвинительный характер, содержат оглушительный разгром позиции подсудимого и стороны защиты.

Всегда необходимо исходить из того, что «доверитель является автором преступления, он располагает самым большим количеством информации о его обстоятельствах». Приведенный тезис услышан мною в лекциях адвоката Новолодского Ю.М., уже несколько лет не перестаю удивляться простоте и правильности этих слов.

Доверитель рассказывает своему адвокату обстоятельства преступления и сообщает — «я выставил руку с ножом, ударить не хотел. Он как побежит… Как напорется на нож...». Ваш доверитель точно знает, что события происходили не так, он проверяет свою заготовленную версию на Вас, на профессионале уголовного процесса. Если адвокат молчит, принимает версию — значит она годная.

Адвокатская этика гласит, что позиция доверителя и адвоката не может расходиться. Подобное этическое правило не означает, что адвокат должен поддерживать глупость доверителя. Адвокат прежде всего советник по правовым вопросам, в его обязанности входит разъяснение правовых последствий тех решений, которые доверитель принимает на предварительном следствии и в суде. 

Нельзя допускать прямого «отговаривания» доверителя. Аккуратно разъясняем, что его версия будет проверяться следователем и судом, в том числе путем проведения экспертиз. В случае если она не подтвердиться -  существует риск усиления наказания. 

Достаточно привести несколько отрицательных примеров из практики и доверитель сам откажется от такой позиции, особенно если он знает, что таких событий не было. Для наглядности примера расскажу анекдот о враче, который отказался лечить тяжелую болезнь пациента, но все-же нашелся, как ему помочь.

«Пациент жалуется врачу, что тяжело болен. Врач просит рассказать о болезни. Пациент сообщает, что у него все неимоверно болит, он начинает тыкать пальцем в совершенно разных местах своего тела —  «Доктор, тут болит, тут больно, вот здесь прям невозможно терпеть». Врач выслушал пациента и говорит: — «Не беспокойтесь, у вас просто сломан кончик пальца».

 Версия: «Я выставил руку с ножом, он напал и напоролся на лезвие».

Как правило, версия претендует на неосторожную вину -  «я не хотел преступного результата, не мог предвидеть, что потерпевший сам напорется на нож». Если у потерпевшего неглубокий порез, или непроникающая рана, вероятно такая версия имеет право на жизнь. В случае глубокого проникающего ранения с повреждением внутренних органов — версия фантастическая.

Привожу типовую цитату из исследовательской части заключения ситуационных судебно-медицинских экспертиз:

учитывая характер повреждения у потерпевшего — (описывается повреждение), следует, что для его образования необходимо акцентированное воздействие в виде встречного импульса (удара) со значительной силой для преодоления прочных свойств кожного покрова, подкожно-жирового слоя, мышечного слоя и особенно пересечения костной ткани».  Далее следует вывод эксперта: — «Образование телесных повреждений у потерпевшего при обстоятельствах указанных обвиняемым, исключаетсяВ уголовном деле появляется доказанный факт ложных показаний обвиняемого. Подобная ситуация позволяет суду, с чистой совестью, указать в приговоре, что показания подсудимого опровергнуты или им следует не доверять. Прошу обратить внимание, что такую позицию судьи невозможно оспорить в последующих инстанциях, даже коллегам не пожалуетесь, что вас «засудили», поскольку критика суда обоснована и достаточно мотивирована.

В той же ситуации, если обвиняемый честно сообщит об ударе потерпевшего ножом, возможно адвокат «разглядит» в преступлении другие обстоятельства, которые могут смягчить наказание. Например то обстоятельство, что потерпевший надвигался на обвиняемого, могут свидетельствовать о нападении потерпевшего и т.п.

Версия: «он сам упал с высоты вниз», «он сам упал на землю и ударился головой».

Версия претендует на отсутствие вины — т.к. сам, без участия обвиняемого. Такие версии высказываются в уголовных делах, которые возбуждаются после драк, ссор с обоюдным толканием друг друга, когда один из участников получает тяжелую травму в результате падения на поверхность пола либо вниз с высоты (например с лестницы).

Судебно-медицинские эксперты достаточно точно научились различают травмы, полученные при самопроизвольном падении на поверхность пола с высоты собственного роста и травмы, полученные при падении после придания телу ускорения в виде удара или толчка.

В уголовном деле, наряду с экспертизами, существуют другие виды доказательств — показания потерпевших, очевидцев, записи видеокамер, явки с повинной, а также косвенные доказательства — показания со слов участников. Подобная версия имеет право на жизнь только в одном случае — если действительно не было контакта потерпевшего и подозреваемого.

Например: — гражданин стоит, курит около входа  в кафе, никого не трогает, вдруг какой-то подвыпивший бедолага спотыкается и падает на ступеньки лестницы, разбивает голову. Та же версия перестает работать, если пьяный устраивает ссору, толкается, будущий обвиняемый отталкивает его от себя (чего хуже бьет), после чего бедолага, который уже начал приобретать статус потерпевшего, падает на лестницу и разбивает голову.

В ситуации конфликта и физического взаимодействия обвиняемого и потерпевшего, адвокату гораздо важнее сосредоточиться на доказывании неосторожной вины или оборонительных действий.

 «Версия о состоянии аффекта»

Еще одно заблуждение - если убийство совершено на почве ревности — такое преступление совершено  в состоянии «аффекта».  Если подозреваемый ничего не помнит  — тоже аффект. Присмотришься к такой ситуации — оказывается это был не аффект, подозреваемый просто напился, а его состояние называется алкогольное опьянение.

Физиологический аффект явление редкое, для юристов и граждан о нем сообщают в общих чертах, так сказать «поверхностно», чтобы знали понятие, но в уголовных делах не имитировали.

В судебно-психиатрических экспертизах, которые проводятся практически по всем насильственным делам, следователи ставят перед экспертами вопрос о состоянии аффекта, а эксперты обязательно указывают, даже если вопрос отсутствует — что «обвиняемый в момент инкриминируемого деяния не находился в состоянии физиологического аффекта».

На страницах «Праворуба» содержится множество статей, из которых возможно сделать вывод, что недостаточно сообщить следователю, что у Вас было состояние аффекта, необходимо искать его признаки, доказывать их до момента проведения судебно-психиатрической экспертизы.

Адвокат должен знать признаки имитации «аффекта», поскольку физиологический аффект изучен, его признаки описаны в специальной литературе. Состояние аффекта может развиться у человека с определенным  складом личности. В жизни подозреваемого должна складываться психотравмирующая ситуация, из которой он ищет выход, но не может ее разрешить.

Преступлению должен предшествовать повод, как правило усугубляющий, переполняющий, ранее существующую ситуацию. Сам аффект скоротечен, характеризуется краткосрочным, практически неконтролируемым агрессивным поведением, которое характеризуется ритмичностью и однотипностью действий, например серия однотипных сильных ударов по голове.

О моменте наступления такого состояния и тех обстоятельствах, которые происходили, сам подозреваемый практически ничего сообщить не может — это и есть эффект «аффекта». Сознание было сужено и работало в особом режиме. Такое состояние быстро проходит, после него практически сразу наступает физическое и психическое истощение — подозреваемый резко успокаивается, даже может засыпать, покрывается испариной, долго приходит в себя.

Отсутствие всех этих элементов, равно как резкое отличие картины преступления от обычных признаков физиологического аффекта — свидетельствуют о том, что доверитель выдает желаемое за действительное. Состояние опьянения в момент преступления всегда исключает аффект.

Подробность описания деталей преступления, активное поведение подозреваемого после совершения преступления — являются верными признаками отсутствия аффекта. Разнообразие и длительность причинения вреда — также не характерно для аффекта.

При отсутствии аффекта, остаются его части — например психотравмирующая ситуация или противоправное (аморальное) поведение потерпевшего, что может послужить почвой для применения обстоятельств, смягчающих наказание. Коллеги-адвокаты наверняка вспомнят другие вредные для дела «типичные» версии причин совершения преступления, которые просто необходимо выжигать из дела.

Основная мысль данной публикации сводится к тому, что первоначальное избрание адвокатом ошибочной линии защиты, в конце дела, на стадии суда, может повлечь плачевный результат. Другое дело сотрудники полиции.

Например оперативные сотрудники прекрасно знают, что самому напороться на нож «до смерти» нельзя, люди в процессе конфликта сами с высоты не падают, а физиологический аффект крайне редкое явление. Полицейские используют такой трюк. До появления адвоката, оперативные сотрудники долго беседуют с задержанным, часто этот разговор носит душевный характер. 

Следователь или оперативник «искренне хотят помочь»: — «давай напишем, что ты был в состоянии аффекта или показал нож потерпевшему, а он побежал на тебя и напоролся». Так рождается явка с повинной, допрос, уголовное дело. Полицейскому главное установить связь «фигурант-насилие- потерпевший», все остальное сделает прокурор и суд.

Адвокат на первоначальной стадии расследования действует практически вслепую, только со слов своего доверителя. В условиях дефицита информации о тех доказательствах, которыми располагает следствие, важно найти правильную и прямую дорогу к разрешению дела с минимальными последствиями для лица, совершившего преступление.

Удачи Вам и Вашим клиентам на этом пути, а главное — при его завершении!