Концептуальная модель состязательного процесса, законодательно закреплена и конкретизирована в четырёх частях – базовых постулатах, перечисленных в ст. 15 УПК РФ.
Казалось-бы – всё ясно, и любому правоприменителю должно быть понятно, что разрешение любого спора является результатом противоборства самих спорящих, а роль судьи должна оставаться пассивной, и заключается в создании равных возможностей представления доказательств самими сторонами, и их оценки в соответствии с едиными правилами.
Каждому здравомыслящему человеку, даже не обязательно усвоившему основные законы философии и логики, должно быть понятно, что абсолютная, объективная истина недостижима в силу самой субъективной природы её восприятия и познания, и человечеству всегда приходится довольствоваться приблизительными, т.е. относительными истинами, с разной степенью приближения к абсолюту.
Альтернативой состязательного процесса является процесс инквизиционный, главными принципами которого является активная роль самого суда, и декларируемая цель установления объективной истины, логическим продолжением которой становится объективное вменение, формально запрещенное ч. 2 ст. 5 УК РФ. В этом случае, о независимости и беспристрастности суда не может быть и речи.
К сожалению, приходится констатировать, что установленная законом состязательная модель уголовного процесса, всё больше становится декларативно-имитационной, и повсеместно вытесняется в судебной практике инквизиционными догматами, основанными на всевозможных доктринальных толкованиях высших (и не только) судебных инстанций, и практически безграничном судейском усмотрении, повсеместно опирающегося на предшествующий следственно-прокурорский опыт судей, и общую карательную идеологию современной «элиты».
Неравенство сторон начинается на стадии предварительного следствия и в первую очередь маскируется процессуальной самостоятельностью следователя (ст. 38 УПК РФ), поверх которой наслаиваются аналогичные полномочия его начальников и прокуроров.
При этом, декларируемые равными, процессуальные возможности сторон обвинения и защиты, на деле оказываются далеко не равными, что прямо следует из сравнения полномочий сторон, приведённых в ч. 1 и 3 ст. 86 УПК РФ, а так же из множества других статей, в частности ст. 87 и 88 УПК, не предусматривающих участие стороны защиты в проверке и оценке доказательств на досудебной стадии.
Для каждого, кто хоть раз поучаствовал (разумеется, не в качестве судьи или гособвинителя) в рассмотрении уголовного дела, становится очевидным, что законодательное неравенство сторон обвинения и защиты, на практике может принимать самые невероятные, сюррералистические формы, полностью дезавуирующие все законодательные декларации о равенстве.
Двойные стандарты в оценке доводов сторон чаще всего проявляются в том, что любые, даже самые бредовые
При этом, мотивированные письменные ходатайства защиты, чаще всего отклоняются, как не имеющие отношения к существу обвинения (сформированного стороной обвинения), или объявляются преждевременными, а впоследствии остаются неразрешенными.
На досудебной стадии, избирательность и тенденциозность подбора доказательств, прикрывается пресловутой процессуальной самостоятельностью следователя, хотя на самом деле является всего лишь целенаправленным «просеиванием» доказательств, в ходе которого всё, что не укладывается в необходимую следователю (а может быть и кому-то ещё…) фабулу обвинения, попросту отбрасывается.
Впоследствии, уже на судебной стадии, судьи всеми силами стараются не допустить появления в деле новых доказательств, оправдывающих подсудимого, как якобы не относящихся к существу предъявленного обвинения.
Ну а о последствиях избирательного и произвольного толкования самих законодательных норм судами всех инстанций, начиная с районного уровня (для мировых судей), всем известно, и об изменчивости судебной практики, сказано уже так много, что останавливаться в этой статье на этих вопросах будет излишним.
Результатом такой следственно-судебной профанации принципов равноправия и состязательности сторон, является мизерный процент оправдательных приговоров, и редчайшие исключения случаются только благодаря «выдающимся» способностям следователей и прокуроров, закрывать глаза на такие грубые нарушения, которые не удаётся «вытянуть» даже самому лояльному судье.
Отучить судей следовать позиции, изложенной в обвинительном заключении трудно. Ведь тогда у судей теряется возможность тупо копировать текст обвинительного заключения в приговор. У них теряется возможность столь же тупо (этот эпитет стал наиболее употребляемым, когда речь заходит об уголовном судопроизводстве), кретинически («прошу прощения, я оговорился» © В.Познер), т.е. критически оценивать все показания участников процесса, отличающиеся от текстов протоколов их допросов на предварительном следствии. Приучить думать самостоятельно значительную часть судей уже невозможно.
Однако, учитывая прочно закрепившийся в среде «черных плащей» альтернативный способ мышления, следствием чего является патологическая боязнь вынесения приговора, противоречащего обвинительному заключению, перспективным представляется иной путь.
Следует просто лишить возможности наших «полиционеров в мантиях» пользоваться шпаргалками. А для этого следует упразднить такую стадию уголовного судопроизводства, как предварительное следствие. Нет обвинительного заключения – нет и возможности копировать текст в приговор. Нет протоколов допроса на предварительном следствии – нет возможности и кретинически (опять оговорился) оценивать показания.
Да и гособвинители будут чувствовать себя поспокойнее, когда никто не сможет заставлять их добиваться судебного утверждения той макулатуры, которую один альтернативно одаренный погононосец написал (простите, ребята, но среди вас всё меньше самостоятельных Следователей), а другой погоносец утвердил (в этой когорте всё ещё печальнее).
На наш взгляд, для прекращения этой безоглядно-карательной вакханалии, достаточно принятия, законодательного закрепления, и неукоснительного соблюдения, всего нескольких, простых, но непреложных постулатов:
- Любое проявление активной роли суда в собирании доказательств должно немедленно и жестко пресекаться. Суд, по своей инициативе, вообще не должен исследовать никаких доказательств – все доказательства и доводы должны исходить исключительно от сторон.
- Протоколы судебных заседаний должны быть повсеместно заменены официальной, и доступной всем участникам процесса видеофиксацией, а роль секретаря судебного заседания должна сводится к подшиванию исследуемых документов и оповещению участников процесса.
- Предварительное следствие необходимо упразднить, ограничив роль следователя только первичным сбором и закреплением следов преступления (доказательств), без какой-либо их оценки, без допросов свидетелей (можно ограничиться только предварительными объяснениями, без предупреждения по ст. 307 УК РФ), и без составления обвинительного заключения.
- Все вопросы непосредственного доказывания, должны возлагаться на стороны обвинения и защиты, а суд должен только оценивать представляемые ими доказательства, даже без права задавать вопросы участникам процесса, кроме проверки данных о личности и предупреждения свидетелей (экспертов, специалистов и переводчиков) об уголовной ответственности.
- Сам институт поддержания обвинения прокурором, должен стать факультативным, и применяться только в тех случаях, когда защищаются интересы государства, или по заявлению потерпевшего, если он сам не располагает средствами для оплаты юридической помощи выбранного им адвоката, т.е. прокурор должен назначаться неимущему потерпевшему точно так же, как сейчас подсудимому назначается адвокат в порядке ст. 51 УПК РФ.