Отдельные проблемы применения в качестве доказательств показаний участников уголовного судопроизводства

В последние годы уголовно-процессуальное законодательство претерпело немало изменений, направленных на защиту прав участников уголовного судопроизводства, а также предоставляющих дополнительные гарантии независимости адвокатов при оказании ими квалифицированной юридической помощи.

Вместе с тем вектор развития правоприменительной практики в сфере уголовного судопроизводства остается репрессивным, судебные процессы проходят с явным обвинительным уклоном.

Причины этого, на мой взгляд, кроются не столько в непроцессуальных связях судей с представителями стороны обвинения (работниками органов следствия и прокуратуры), пресловутом «телефонном праве» или злоупотреблении властными полномочиями со стороны председателей судов, сколько в самой структуре уголовно-процессуального закона, позволяющей произвольно толковать отдельные его нормы в угоду представителям власти или конкретной социально-экономической ситуации.

В частности, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не предоставляет участникам уголовного судопроизводства достаточных гарантий от давления на них со стороны работников правоохранительных органов в целях получения «нужных» показаний, изобличающих в противоправных действиях допрашиваемых и других лиц. Несмотря на многочисленные случаи привлечения к уголовной ответственности сотрудников полиции и других правоохранительных органов в связи с превышением ими должностных полномочий, проблема остается нерешенной.

Это, с одной стороны, обусловлено непобедимой «палочной» системой, погоней оперативных служб, органов следствия и прокуратуры за «положительной» статистикой, а с другой – их уверенностью в судебной поддержке даже в самых неблагоприятных с точки зрения доказывания условиях. Допущенные при получении доказательств на досудебной стадии уголовного судопроизводства нарушения требований УПК РФ судьи оставляют без должного реагирования, зачастую «вытягивая» обвинительный приговор на противоречивых данных.

Самым распространенным доказательством в уголовном процессе являются показания его участника (потерпевшего, свидетеля, подозреваемого, обвиняемого). При этом случаи оказания давления на допрашиваемого распространены чрезвычайно. Я, как практикующий адвокат, сталкиваюсь с такими проявлениями почти в каждом уголовном деле.

В целях получить «нужные» показания работники правоохранительных органов используют целый арсенал непроцессуальных средств – от побоев и длительного незаконного удержания в закрытых помещениях (камерах, кабинетах и пр.) до простого запугивания свидетеля (потерпевшего) уголовным преследованием, а подозреваемого или обвиняемого избранием меры пресечения в виде заключения под стражу.

Зачастую, когда допрос лица на стадии предварительного следствия производился под давлением, в судебном заседании этот участник уголовного судопроизводства заявляет о принуждении его к даче ложных показаний и существенно изменяет их, что, в свою очередь, может значительно повлиять на объем или суть предъявленного обвинения, а то и вовсе сделать его несостоятельным.

Так, мой подзащитный М. обвинялся в сбыте наркотических средств своему знакомому К. Обвинение в этой части было основано исключительно на показаниях К. В суде свидетель К. изменил свои показания, заявив, что он оговорил моего подзащитного под угрозами сотрудников полиции, продержавших его в камере одного из отделов МВД России двое суток без составления соответствующего протокола. После этого государственный обвинитель и судья подвергли свидетеля буквально перекрестному допросу, пытаясь добиться признания в намеренном изменении им показаний в целях помочь подсудимому избежать уголовной ответственности. Свидетель достаточно логично объяснил суду, что не мог сговориться с подсудимым, поскольку уже длительное время находится в исправительном учреждении строго режима по приговору другого суда.

Кроме того, мною были представлены суду опубликованные в сети internet сведения Следственного комитета РФ о том, что пятеро сотрудников полиции были обвинены в принуждении граждан давать показания о причастности к незаконному обороту наркотических средств и заключены под стражу.

По версии следствия сотрудники полиции задержали и избили местного жителя, которого подозревали в незаконном обороте наркотиков. Затем они доставили мужчину в отдел полиции, где продолжили его избиение, используя электрошокер и дубинки, а также прижигали  его ноздри сигаретой. В дальнейшем оперативники сфальсифицировали документы, на основании которых мужчина был привлечен к уголовной ответственности за незаконный оборот наркотиков.

Эти сотрудники полиции проходили службу в том же отделе, где под давлением были получены показания свидетеля К.

Однако, несмотря на изменение свидетелем К. показаний в пользу подсудимого и подкрепление его позиции сведениями об уголовном преследовании сотрудников полиции за превышение должностных полномочий, суд не принял во внимание показания свидетеля К., данные им в судебном заседании, а в основу обвинительного приговора положил те показания, которые К. дал в ходе предварительного расследования. Таким образом, суд полностью подтвердил предъявленное моему подзащитному обвинение, назначив ему наказание в виде лишения свободы на длительный срок. В настоящее время уголовное дело находится на рассмотрении в суде апелляционной инстанции.

Наличие у суда возможности без должных оснований отвергнуть показания участника уголовного судопроизводства, данные им в судебном заседании, приняв показания того же лица, полученные в ходе предварительного расследования, обусловлено несовершенством уголовно-процессуального законодательства в этой части.

Так, пункт 1 части 1 ст. 276 УПК РФ предусматривает возможность оглашения показаний подсудимого, данных при производстве предварительного расследования, при наличии существенных противоречий между показаниями, данными подсудимым в ходе предварительного расследования и в суде.

В силу части 3 ст. 281 УПК РФ суд по ходатайству стороны вправе принять решение об оглашении показаний потерпевшего и свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования, при наличии существенных противоречий между ранее данными показаниями и показаниями, данными в суде.

Согласно части 3 ст. 240 УПК РФ приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании. Вот здесь-то и кроется белое пятно, позволяющее судам почти всегда выбирать из противоречивых показаний те, которые были получены в ходе предварительного расследования.

Дело в том, что оба этих доказательства – и показания, данные на досудебной стадии уголовного судопроизводства, при условии оглашениях их в судебном заседании, и показания, данные тем же лицом в суде, с точки зрения закона являются равнозначными. Выбор между ними осуществляется судом путем оценки их относимости, допустимости и достоверности. И этот выбор почти всегда делается в пользу тех показаний, которые выгодны стороне обвинения.

Такие решения суды объясняют просто – недоказанностью фактов оказания давления сотрудниками правоохранительных органов на участника уголовного судопроизводства. Вместе с тем такие факты действительно крайне сложно доказать. Только самые дерзкие и очевидные из них предаются огласке и влекут уголовную ответственность виновных должностных лиц.

Однако в большинстве случаев выявленные судом противоречия в показаниях одного лица так и остаются не устраненными, поскольку и первые и в последующем измененные показания достаточно логичны и вписываются в совокупность всех доказательств по уголовному делу.

Суды не могут указать конкретное обоснование, которое привело их к выводу о достоверности именно показаний, полученных в ходе предварительного расследования. В таких случаях в приговоре используется общая формулировка о том, что суд отвергает показания, данные лицом в судебном заседании, «поскольку они противоречат другим исследованным судом доказательствам».

Однако, на мой взгляд, это как раз тот случай, когда необходимо применить положение части 3 ст. 14 УПК РФ о том, что все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого.

Представляется целесообразным законодательно исключить саму возможность и необходимость для суда принимать решение о выборе в качестве доказательства противоречивых показаний одного лица, данных на разных стадиях уголовного судопроизводства. Даже при наличии существенных противоречий, при постановлении приговора судом должны учитываться лишь те показания, которые даны в судебном заседании.

Если же суд придет к выводу о необходимости отвергнуть (полностью или в части) показания участника уголовного судопроизводства, данные им в судебном заседании, по причине опровержения их другими доказательствами, то при постановлении приговора не могут приниматься во внимание и показания того же лица, данные им в ходе предварительного расследования.

Полагаю, что такая позиция соответствует и практике Европейского суда по правам человека. Согласно подпункту «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены. В постановлении от 10 февраля 1995 г. № 308/96 по делу «Аллене Де Рибемон против Франции» Европейский суд по правам человека указал, что Конвенция должна толковаться так, чтобы гарантировать конкретные и реальные, а не иллюзорные и теоретические права.

Право подсудимого на допрос показывающего на него свидетеля будет иллюзорным и теоретическим, если закон и судебная практика не будут делать различий между показаниями свидетелей, данными в присутствии обвиняемого, на публике, в открытом судебном процессе с соблюдением принципов равноправия и состязательности, и показаниями, полученными от свидетеля на предварительном следствии в отсутствие общественного контроля и потенциальной возможности давления и принуждения (особенно если свидетель доставлен в правоохранительные органы силой).

Отсутствие такого различия предрешает результат судебного заседания и не ограждает обвиняемого от фальсификации доказательств правоохранительными органами, а свидетеля от принуждения, запугивания и пыток со стороны правоохранительных органов. Если суд использует для доказательства вины человека показания свидетеля, данные на предварительном следствии, то нарушается принцип гласности, так как от публики скрывается ответственный момент процесса – дача показаний свидетелем (потерпевшим).

Предлагаемые изменения уголовно-процессуального закона направлены не только на обеспечение прав граждан на справедливое судебное разбирательство, но и на положительное изменение вектора воздействия «палочной» системы работы правоохранительных органов: при бессмысленности «выбивания» показаний в связи со значительным риском их изменения в суде существующая система статистической отчетности побудит должностных лиц направить ресурсы на «реальное» раскрытие преступлений.

Уважаемые коллеги, прошу сообщить свое мнение о целесообразности и перспективности концепции.