Адвокат Олег Матвеев: "Когда на тебя движется чудовище, нужно перебороть страх, залезть под шкуру чудовища и ножничками сухожилия аккуратно перерезать"

 – Расскажите о своем пути в адвокатуру.

– Адвокатом я хотел стать, когда был студентом. Уже тогда я думал об адвокатской работе. В это время я прочитал книжку Барщевского. Но при этом я понимал, что до того, как стать адвокатом, мне нужно научиться работать. По тем временам, а это были девяностые годы, попасть в адвокатуру было очень сложно. Чтобы всё-таки научиться работать, нужно было пройти тем или иным путем какую-то школу. Я пришёл сначала в прокуратуру. Мне подсказали старшие товарищи – иди в прокуратуру, там тебя научат работать. Это было действительно так. Постсоветская прокуратура еще сохраняла советские традиции, и там действительно учили работать, и главное – было у кого поучиться. Поэтому я сначала пошел в прокуратуру.

Работал следователем и уже подумывал уйти в адвокатуру. Мои знакомые, коллеги, отработав какое-то время в прокуратуре, постепенно уходили. Я тоже собирался следом за ними, но здесь мне предложили повышение. Я решил, что задержусь на некоторое время в прокуратуре, потому что уйти я успею всегда, а поработать на более высокой ступени в прокуратуре будет полезно. Так в итоге и вышло. Когда я работал следователем, к нам приходили адвокаты из бывших сотрудников прокуратуры, и они нам говорили: «Ребята, вы всё равно будете у нас».

Работа в прокуратуре в 90-х было занятие явно для энтузиастов либо для молодых. Я сейчас сам в это не верю, но моя зарплата, когда я уходил из прокуратуры, составляла 200 долларов. Став адвокатом, сразу же за первое дело я взял гонорар 500 долларов. Ну, ничего себе!!! 500 долларов!!! Я был молодой начинающий адвокат, дело было не особо сложное, 500 долларов мне сразу дали. Я понимал, что это нижняя планка для адвоката, а в прокуратуре моя зарплата за месяц была 200 долларов.

– Нужно ли пройти путь в правоохранительных органах или стоит сразу идти в адвокаты?

– Я считаю, что не обязательно быть до этого сотрудником правоохранительных органов. Но вот та ситуация, с которой я в своё время столкнулся, когда впервые посмотрел внимательно на адвокатуру… Я увидел такую ситуацию: человек получает удостоверение адвоката, и ему говорят: «Всё, иди работай». Он, не имея опыта, не имея знаний, выходит в чистое поле, где вообще-то происходит битва. И там довольно быстро его начинают носом по столу возить.

В уголовном процессе у нас и так обвинительный уклон – всё в пользу государства, всё в пользу стороны обвинения. А тут ещё молодой пришёл. И его начинают возить носом по столу. Это очень неправильно. Это создает порочную практику в адвокатуре. Когда тебя, молодого такого, раз повозили носом по столу, два повозили носом… Впоследствии у тебя вырабатывается, на мой взгляд, психология «лузера». Поэтому для того, чтобы выходить в чистое поле на эту самую битву, на мой взгляд, нужно сначала где-то приобретать знания.

Как вариант, они могут быть приобретены в правоохранительных органах. Это раз. Но не обязательно. К примеру, за свои 20 с лишним лет работы в уголовном процессе я единственный раз увидел адвоката, который просто меня поразил. У меня возникло желание попроситься к нему в ученики. Просто вот так сказать: «Возьмите меня к себе в ученики». Это очень сильный адвокат, зовут его Александр Михайлович Гофштейн. Он не проходил школу правоохранительных органов. Он сразу стал адвокатом, но у него были отличные учителя. С молодых ногтей у него были отличные учителя, и ему можно в этом только позавидовать. Это, во-первых, его папа – корифей российской адвокатуры Михаил Александрович Гофштейн. И это его старший товарищ, в контору к которому он попал – это Падва Генрих Павлович. Он прошёл эту школу, его научили работать старшие товарищи, поэтому он не был беспомощным адвокатом. Отсюда вывод: где-то нужно учиться. Гофштейн учился у корифеев российской адвокатуры, я пошёл учиться в прокуратуру. Имея фундамент, можно выходить в чистое поле с адвокатским удостоверением.

Когда я стал молодым начинающим адвокатом, однажды мы сидели за столом со старенькими уже дядьками адвокатами. Один из них сказал: «Ну, ребята, в гражданском процессе ещё можно побороться, можно чего добиться. В «уголовке» вообще даже не стоит пробовать». Отсюда негативное отношение у людей к адвокату в уголовном процессе. Если у них изначально позиция такая, что здесь ничего невозможно… обвинительный уклон… и другое адвокатское нытье, которое я терпеть не могу, соответственно и у людей такое отношение к адвокатам. И адвокаты изначально становятся в позицию проигравшего. Это такая выученная беспомощность.

Поэтому прежде чем начинать работать адвокатом, нужно где-то учиться. Где – это уже второй вопрос. Если найдёшь в адвокатуре наставника – хорошо. Не нашёл – тогда в правоохранительных органах. Как складывается порой – получил удостоверение и вперёд – это никуда не годится!

– На Ваш взгляд, кто такой успешный адвокат?

– Честно скажу, не знаю. Потому что в понимании разных социальных слоёв «успешный адвокат» – это совершенно разные люди. Один – который на «Bentley» приезжает в суд, другой – на самокате приезжает в суд в бабочке. Один мой подзащитный, «первоход», находясь в следственном изоляторе, сказал что в СИЗО между сидельцами идут разговоры о «Десятке самых крутых адвокатов». Поэтому что такое успех, каждый для себя определяет сам. Для кого-то успех – это результаты по делу. Для кого-то успех – это много денег. А это не одно и то же – результаты и количество денег. Для меня успешный адвокат – тот, у кого получается добиваться результата по делу. И это не всегда сопровождается финансовым воздаянием.

Я думаю, что на определенный уровень оплаты, который адвокат считает для себя справедливым, достойным, нужно выходить. Прежде чем ты его достигнешь, нужно пахать, пахать и пахать. Но эта пахота не всегда будет сопровождаться финансовыми результатами. Есть и противоположная сторона. Мы её тоже постоянно видим и знаем. Когда я наблюдал за одним известным процессом, я думал, когда же этого адвоката начнут бить? Его не стали бить, его просто выгнали...

Генрих Падва сказал в одном из интервью: «Я не самый высокооплачиваемый адвокат. Я беру деньги сравнительно небольшие, по сравнению с тем, что я вижу у некоторых своих коллег». Это сказал Падва, имя нарицательное. Даже он, наверное, не вышел на тот уровень оплаты, который соответствует его уровню. Что же говорить о нас… Я считаю, что нужно добиваться результата, а деньги… они потом придут. Но я не жалуюсь, я же с голода не помираю.

– Что важнее для адвоката – знание, постоянное обучение, имидж, реклама, продвижение себя?

– В нашем обществе, которое по мнению многих аналитиков сильно поглупело, люди стали гораздо более манипулируемые, здесь большую роль играет продвижение. Но для чего это работает? Это нужно, чтобы вытянуть из людей деньги. Как некоторые адвокаты говорят (я таких не видел, но на Праворубе это упоминалось), есть такая поговорка: «соглашение заключил – дело выиграл». Деньги в карман положил – задача выполнена. Для этого нужно продвижение. Для того, чтобы делать результат, нужны знания, нужно чтобы изначально от Бога тебе были вложены мозги в коробке черепной, а во-вторых, нужно учиться в школе, учиться в университете, учиться всю жизнь на работе. Все это нужно для результата. Получается такая развилка: для финансового успеха необходимо одно, для результата в работе необходимо другое. Хотя есть и золотая середина.

Очень глупо, когда ты весь такой умный, потратил кучу времени на обучение, работаешь, чего-то добиваешься, но при этом тебя никто не знает. Это глупо. Я сошлюсь на Евангелие: зажженную свечу под кровать не ставят. Если ты зажег свечу, будь любезен выставить её. Почему я и повелся на участие в Праворубе… Если ты зажег свечу, если это свеча горит для других людей, ты её выставляй напоказ, не стесняйся этого… Если ты её зажёг и спрятал в чулан – это глупо. Надо работать, добиваться результатов.

При этом надо постоянно учиться. Без этого никуда. И, конечно же, себя показывать. Что мы и делаем на Праворубе. Когда вместо конфетки в фантике предлагается один фантик без конфетки – это глупость. Это не глупость, конечно, для адвоката, который деньги хочет быстрее отжать у людей. Он себя продвигает только для того, чтобы денег отжать. Но будущего у такого адвоката нет. Это всё сиюминутное. Я открываю Яндекс, и на меня вываливаются все эти люди, у которых костюмы, целеустремленный взгляд, молотки судейские на столах. Люди на это ведутся, потому что, повторюсь, по мнению многих аналитиков люди, к сожалению, глупеют. Как говорит Герман Греф, человеку нужна одна кнопка, эту кнопку нажал – и все твои «хотелки» удовлетворяются.

– Как адвокату относиться к конфликту, как избежать стресса?

– Во-первых, когда я ещё был молодым следователем, и когда я был молодым адвокатом, я пытался что-то там обсуждать со своим оппонентом, вступать с ним в перепалку. Это ненужная муть. Наша работа конфликтная. Мы все это понимаем, понимают это прокуроры, следователи и судьи. Не надо без нужды усугублять конфликты. Как говорил один мой коллега, когда я работал следователем – «бычка вхолостую»… То есть, просто «побыковать», показать, какой я умный, а ты дурак… Этого не нужно! Нужно делать ровно то, что необходимо для достижения результата. Очень сильно можно минимизировать эти конфликты.

Не надо ругаться со следствием. Зачем с ним ругаться? Его нужно побеждать! Как побеждать стресс, не могу сказать. Не знаю. Наверное, я очень спокойный. Кроме того, за время работы обрастаешь какой-то коркой, становишься циничным… Опять же, всегда в нашей среде поддерживается юмор. Везде, где тяжеловато, там определенный уровень смехачевства поддерживается.

Я в свое время прочитал, что следственный изолятор – это то место, где постоянно присутствует смех, люди не переставая шутят, смеются. Это психологическая реакция человека, когда ты находишься в таких условиях, которые противоречат норме. Постоянные шутки, подколки… То же самое, между прочим, происходит и в правоохранительных органах. Иначе не выдержишь.

Это же видно по нашим публикациям на Праворубе.

Юмор нас не покидает, без него нельзя. Звериная серьёзность, что ты выходишь на последний в своей жизни бой, не нужна. Тогда этот бой для тебя будет действительно последний. Когда твой клиент весь кипит, ночами не спит… для него это закончится… может, через месяц… может, через год… возможно, через два года. А у меня это 20 лет не кончается! Если я буду вот так перегорать, как перегорает он, я тогда закончу свою карьеру через год или два. Так нельзя.

Для этого организм и включает защитные реакции, чтобы не происходило перегорание. Специально же я ничего не делаю, чтобы как-то снимать стресс.

– Ваш типичный рабочий день? На что акцентируете внимание, как планируете день, неделю?

– Когда я ещё учился в университете, у нас был предмет – судебная психология.

Я запомнил тогда, что первые три часа после пробуждения организм не находится в достаточно рабочем состоянии. Первые три часа после пробуждения не нужно заниматься чем-нибудь серьезным, нужно заниматься всякой ерундой.

Следующие три часа нужно заниматься делами, требующими максимальной концентрации. Для меня это работа, когда я сажусь перед компьютером, у меня там дело полностью сфотографированное, и я начинаю в деле ковыряться. Эта самая высококвалифицированная, на мой взгляд, работа, требующая наибольшей концентрации внимания. Опытным путём я определил, что на такую концентрацию я способен часа три, может быть, четыре в день. Не больше.

Вот и получается первые три часа после пробуждения заниматься всякой ерундой, следующие три часа, когда ты выходишь на рабочее состояние, можно уделить работе, которая требует максимальной концентрации внимания, чтобы мозги работали максимально, был максимальный КПД. Дальше уже идёт спад, можно заниматься опять какой то ерундой.

Вот примерно так я планирую, насколько я самостоятелен в планировании своей работы.

Я обнаружил для себя просто беду в адвокатской работе: адвокат – это человек, который не всегда сам планирует свою работу. У меня недалеко от дома находится обувная мастерская. Сидит там дяденька, починяет обувь. Он сам планирует свою работу. Он решил открываться в девять утра, а в восемнадцать закрываться, с часу до двух у него обед – все клиенты под него подстраиваются. Решил он уехать в отпуск – повесил объявление и уехал. Адвокат так не может, потому что работу адвоката во многом планирует его оппонент – следователь, судья… Они говорят адвокату: «Меня не интересует твоя загруженность, меня не интересует твоя занятость, такого-то числа, во столько-то часов ты должен быть у меня».

Недавно у меня произошел конфликт с такой судьей. Как правило, судьи спрашивают у адвоката: вот этот день подходит тебе или не подходит? Потому что если адвокат не придёт, работа судьи будет впустую. Эта дама почему-то решила, что она будет вести себя по-другому. Она, не согласовывая со мной, назначала даты заседаний. И получалось, что на назначенное время у меня были заседания очень далеко от этого суда. Так произошло несколько раз. Когда ей говорил: «Что Вы делаете? Вы сами срываете свои же судебные заседания», она в ответ:»«Вы соглашение заключили? Идите и работайте». Ничего она от этого не выиграла. Я не приходил, написал жалобы, разослал уведомления, что я не приду, потому что занят… Заседание у неё соответственно срывалось. Здесь слабое звено – это мой клиент, который начинает дергаться: «А как же… как же… я вот беззащитный получаюсь». Она таким способом ставила моего клиента в ситуацию, когда он не защищен. Я говорю: «Ничего, терпи».

Поэтому мы не всегда можем планировать свою работу, к огромному сожалению. В этом отличие нас от большинства других профессий, которые на эту тему не напрягаются вообще. Скажем, индивидуальный предприниматель, он свою работу планирует сам. Мы такого себе не можем порою позволить. Поэтому приходится крутиться, вертеться… Обычный же мой день примерно проходит как я и рассказал.

Какими-то энергиями пользоваться, о которых сейчас много говорят, я просто не умею… Кто практикует цигун или еще что-либо… Сядет, сконцентрирует свое внимание на 3 см ниже пупка, и ему, наверное, это помогает. Если бы меня этому научили, может быть, и я этим способом пользовался, но покуда меня этому не научили…

Конечно, когда я прихожу в процесс, я начинаю себя подкручивать немножко. Для этого каких-то специальных приёмов у меня нет. Во-первых, не даёт покоя, конечно же, ответственность за ту работу, которую я взял на себя. Как я это делаю, не задумывался, само происходит. Мы все живём в обычной жизни. У нас есть дни удачные и неудачные, разное настроение, погода и так далее. Но, тем не менее, ты приходишь и понимаешь, что здесь надо бороться. Эта мысль включает в голове тумблер «вперёд».

– А можете поделиться своим алгоритмом подготовки по новому делу?

– Это зависит от стадии, на которой я включаюсь в работу.

Если я начинаю свою работу в суде, то первое, что я делаю – это фотографирую дело от корки и до корки. После этого сажусь его изучать. Условно говоря, у меня получается изучить один том за два дня, если непрерывно работать. Заключил соглашение, сфотографировал, предположим, три тома, на ближайшие шесть дней моя работа – ковыряться в этом деле, изучить его полностью от корки до корки. По результатам изучения я уже понимаю, что я буду в дальнейшем делать.

Вот здесь уже какие-то алгоритмы вырабатываются. Ведь я работаю на ошибках следователей. Поэтому меня интересуют их ошибки, интересуют их нарушения. Всё, что я найду по результатам такой работы… я докладываю обстановку клиенту и сам вырабатываю для себя алгоритм работы.

Если же я вступил в уголовное дело на стадии следствия, то конечно я не могу ознакомиться с делом, мне его никто не даёт. Здесь тактика совершенно иная. Как правило, я исхожу из принципа «не навреди». Я уже писал в одной из своих публикаций, что когда мы вступаем на стадии следствия, мы находимся как будто в тёмной комнате. Мы не видим обстановку вокруг себя. Воевать, не видя обстановки вокруг себя, это очень рискованное занятие.

Тут два варианта: либо ты, не смотря на то, что ничего не видишь, но ты досконально знаешь эту обстановку – и тогда ты можешь двигаться вслепую. Такое случается крайне редко. У меня был клиент, который был абсолютно невиновен. Он мне всё рассказал, и я знал, что там в деле, и как я буду себя вести даже на следствии… Либо мы не знаем, что там. Нас окружает абсолютно тёмная комната. Махать шашкой в этих условиях – это занятие неблагодарное. Поэтому по принципу «не навреди» ложимся на дно. Очень часто пользуюсь статьей 51 Конституции. Лежим на дне с целью избежать причинения нам наибольших повреждений.

До тех времен, когда в этой комнате включат свет. Свет включается при выполнение требований ст. 217 УПК РФ, то есть при ознакомлении с делом. Когда у нас открываются глаза, мы уже можем работать. Тогда мы приступаем к активным действиям. В остальном же мои действия зависят от обстоятельств конкретного дела. Это только у полицейских и следователей дела одинаковые. Они говорят: «Мы уже десятки таких дел в суд направили». Не такие дела вы в суд отправляли! В каждом деле есть своя изюминка, ее только найти надо. Следователи на эти изюминки не смотрят, им не интересно, они штампуют, у них конвейер.

У адвоката задача зацепиться за изюминку, и дальше из нее вырастет огромный баобаб.

– Вы взяли новое дело. Как правило, много неизвестных обстоятельств. Какие чувства, эмоции в этот момент Вы испытываете?

– Я только недавно нашёл для себя ответ на этот вопрос. Первое что я испытываю – это страх. Ко мне приходят люди, они в слезах, они плачут, они жалуются мне: «Всё пропало… сидеть 10 лет… видеозапись есть…» Я думаю, ёлки-палки, как я буду браться за это дело? Как я буду брать с людей деньги, и что они мне потом скажут? Скажут: «Мы тебе кучу денег отдали, а где результат?»

И первое мое чувство – страх. На тебя движется такое огромное чудовище, Годзилла. Что с ней делать, непонятно. Но поскольку я работают уже давно, жизнь научила меня, что этот страх обманчив. Это только первое впечатление, что на тебя движется чудовище. Я точно знаю, что если заглянуть внутрь этого чудовища, внутри оно гнилое. Снаружи оно большое и страшное, а внутри гнилое.

Почему так? Я работаю на ошибках следователя, и за двадцать с небольшим лет своей работы я не видел ни одного уголовного дела без ошибок. 100% внутри какая-то гниль есть. Поэтому не нужно бояться этого чудовища, которое на тебя надвигается. Нужно залезать ему под шкуру, залезть ему вовнутрь, найти эти гнилушки… Здесь, конечно, нужны знания. Нужно знать, где прячутся гнилушки – слабые уязвимые места, где скорее всего что-то сфальсифицировано либо просто проведено с нарушением закона. Всё это можно находить, и 100% это есть.

Я не могу сказать клиенту при обращении ко мне, что я даю тебе 100%, что я развалю твоё дело. Но я могу ему на базе своего опыта сказать, что 100% какие-то нарушения в деле есть. Другой вопрос, насколько они существенные, насколько они нам помогут, насколько они позволят нам что-то с этого поиметь. Но то, что они есть, я в этом уверен. Поэтому, конечно, страшно, когда на тебя движется такое чудовище, но нужно перебороть страх, залезть к нему под шкуру, нужно найти эти слабые места и ножничками эти сухожилия аккуратно перерезать. Тогда, вероятнее всего, это огромное чудовище, как мешок с картошкой упадёт на землю, и от него ничего не останется. Но вначале действительно страшно.

Родители воспитали у меня чувство ответственности, поэтому когда я заключаю новое соглашение, я беру на себя ответственность за судьбу этого человека. При этом я никогда не пообещаю, что я его спасу. Во-первых, это запрещено. Во-вторых, есть чувство ответственности за человека и за те деньги, которые я беру с клиента. Поэтому и страшно, конечно. Боишься, что вдруг не получится, и тебе скажут, что ты тут делал? Надо этот страх перебороть с пониманием, что с этим чудовищем бороться с можно и нужно.

– Как Вы относитесь к ошибкам в работе адвоката? Это неизбежность, или адвокат не имеет права на ошибку?

– Я думаю, что адвокат ничем не отличается от других профессий. С одной стороны, он не имеет права на ошибку, с другой стороны эти ошибки случаются. Никуда от этого не деться. У адвоката нет какой-то особой роли, отличающейся от представителей других профессий. Вы посмотрите на врача. Там всё гораздо строже, и последствия ошибок врача могут быть даже существеннее.

Адвокат в такой ситуации не уникален. Например, если шиномонтажник гайку не закрутил, и колесо отвалилось по дороге… Это тоже последствия ой-ой-ой… Я думаю, человек имеет право ошибаться. Другое дело, что каждый в меру своих способностей, в меру своей добросовестности стремится этих ошибок избегать. Есть, конечно, люди недобросовестные, раздолбаи… Как и в любой другой профессии.

– Приходилось ли Вам сталкиваться с выгоранием в работе? Как адвокату избежать выгорания?

– Наверное, мне не приходилось с этим сталкиваться. Я частично ответил на этот вопрос, когда рассказал, как бороться со стрессом. Были у меня периоды, когда руки опускаются. Был период, когда я хотел уйти из профессии адвоката. У меня было одно дело в 2005 году, я приложил все усилия, а результат был отрицательный. Хотя как можно было его считать отрицательным? Моему клиенту светил реальный срок, а он получил условно и даже отказался обжаловать приговор суда. Получается, что результат был скорее положительный, чем отрицательный. Но меня по молодости, видимо, подкосило, и я подумал, что потратил столько сил, всего себя в это дело вложил, а нужного мне результата не получил. Я получил результат, который устроил моего клиента. А вот для себя я результата не получил.

Вот тогда у меня возникло ощущение, что всё бесполезно, обвинительный уклон и так далее… После этого я как-то не особо работал и даже хотел уйти из профессии, но потом меня уговорил остаться мой старый товарищ.Он сказал что-то типа «ты нужен людям, ты можешь им помогать, тебе Господь дал, иди и работай». Я пошёл, и больше у меня это не повторялось.

– Можете дать совет, как адвокату избежать конфликта с клиентом?

– Я расскажу, как я делаю. Я клиентов выбираю. Во-первых, нельзя клиента обманывать на стадии своего продвижения. Многие адвокаты, полагаю для того, чтобы получить побольше клиентов, немножко про себя привирают. Я имею ввиду то, что мы видим постоянно в рекламе. Это хорошо на стадии продвижения своих услуг, это хорошо с целью заполучить клиентов. Когда же ты получаешь клиента, у которого либо завышенные ожидания от тебя или какие-то неадекватные ожидания, он ждёт от тебя другого, и это выходит адвокату боком.

Если ты зародил у клиента какие-то необоснованные ожидания, наступит момент, когда он придёт к тебе и скажет: «Ты, такой гений и корифей, где результат?» Поэтому я клиентов гоняю и отсеиваю. Я не пытаюсь им понравиться.

Буквально вчера мне звонила женщина. У нее уже есть адвокат, он уже участвует в следственных действиях. Адвокат уехал в отпуск, а следователь их зовет. Я спросил: «Вас чем-то не устраивает адвокат?» Она говорит: «Ну, мы же его не знаем». Я в ответ: «А меня вы что, знаете? Почему вы решили что я буду лучше?» Я не особо, может быть, церемонюсь со своими потенциальными клиентами, но те, которые до меня дойдут, приходят осознанно. Тогда клиенты не ожидают каких-то невиданных чудес.

Был у меня случай, когда ко мне обратилась женщина по рекомендации судьи. Я у судьи участвовал в деле, участвовал успешно. Судья посоветовала меня своей знакомой. Приходит ко мне эта женщина. Я от неё бегал 3 дня. Я говорил ей: «Подумайте… Еще раз подумайте…»  

У адвоката с клиентом должно быть взаимопонимание. Они должны разговаривать на одном языке. Клиенты должны понимать, что я не чудеса творю. Я работаю, у меня есть определенные механизмы. Они в какой-то степени должны понимать, как эти механизмы работают, без подробностей, конечно. Потому что эти подробности – уже мои профессиональные знания. И вот приходит ко мне эта женщина: «Вот мне вас такой человек посоветовал!» Я вижу, что она не понимает. Глядя на неё я вижу, что общего языка у нас не будет. Я от неё бегал 3 дня. Я говорил: «Подумайте, еще раз подумайте...» В итоге через 3 дня она сказала: «Я всё равно хочу, чтобы вы были нашим адвокатом». Я подумал про себя: раз она этот фильтр прошла, значит пусть будет моим клиентом. Мы заключили соглашение, и довольно скоро она от меня отказалась.

За всю практику от меня отказывались раза два или три, может быть. На женщину надавили полицейские, у неё сын был под стражей. Они ей пообещали, что сделают все, что она хочет, только убери этого адвоката. Я даже готов был вернуть ей часть денег, которые были заплачены за работу. Она отказалась: «Вы же помогли всё равно...» Таким образом, если человек прошел через фильтр, начинаем работать.

Во-вторых, я не вру. Я никогда не рассказываю сказки, не обманываю. При этом случается и другое. Есть у меня клиент, с которым у меня происходило недопонимание. Клиент считал, что нужно делать вот так. А я говорю – нет, надо делать по-другому. Произошла ссора. На такой случай я нашел для себя выход, который и использовал. Я говорю: «Отказывайся от меня. Давай, расторгаем соглашение, деньги возвращаю». Но никто не отказывается. У меня было так несколько раз: я считаю, что вот так, ты считаешь, что вот так… При этом принято думать, что мы, адвокаты, должны следовать воле своего клиента. В какой-то степени должны. Но в вопросах тактики мы явно разбираемся лучше. Мы же видим, что своими действиями он толкает себя в яму. Поэтому нам и дано право не соглашаться с клиентом в случае его самооговора.

Поэтому я смело говорю: «Я не согласен с тем, что ты предлагаешь. Если мы с тобой не понимаем друг друга, отказывайся». Никто не отказывается. Мы проходим через эту острую фазу. Клиент понимает – адвоката он не продавил, и после этого конфликтов больше не возникает. Либо надо расставаться. Водить друг друга за нос не надо.

Привлечение клиентов через рекламу – это всегда немножко вранье. Когда ты себя продвигаешь, ты всегда немного врёшь. Если твоя задача впарить широкому кругу клиентов какой-то товар (например, унитаз), ты ему по ушам проехался, он ушёл от тебя с унитазом. И для тебя он больше не существует. Когда ты вступаешь в уголовное дело, тебе с этим человеком идти по жизни в течение полугода, года. У меня сейчас есть дело, где мы уже пятый год вместе. И тут просто так обмануть человека не получится. Если же конфликт произошел, нужно расставаться и с клиентом, и с деньгами. Не надо цепляться за эти деньги. Они выйдут боком. 

– Как Вы отдыхаете от работы?

 – Иногда удаётся чего-то почитать, иногда что-то посмотреть, крайне редко куда-то съездить. Мне много не нужно. Вот сейчас, к примеру, у нас чудесная погода — солнце светит, но не жарко, небо такое в облачках, как в мультике про белогривые лошадки. Это моё любимое время года. Посмотрел на облачка, и нормально. Работать много приходится, поэтому отдыхаю нечасто.

– Можете поделиться своими планами, мечтами?

 – Вот здесь у меня серьезный просчет. У меня есть клиент, он руководитель бизнеса, он решил провести опрос среди своих подчиненных и спросил их: «Какой у вас план на год, какой у вас план на пятилетку, на десятилетие?» У людей нет плана. Они живут сегодняшним днем, зарплату получил – нормально, на работу сходил – уже неплохо. Он же, как руководитель, считает, что все нужно планировать.

Когда он поделился со мной своими мыслями, я подумал про себя, что я ничем не лучше. У меня есть только какие-то примерные, очень смутные планы. Я хотел бы выйти на определенный уровень работы. Мне нравится заниматься делами глубоко, как можно меньше бегать, как можно больше работать головой, за компьютером изучая дела. Ведь в глубине самое интересное, самый смак. По верхушечкам ведь абсолютно глупая работа. Поэтому мое стремление чтобы количество дел было меньше, а оплата побольше.

Что интересно, тот же клиент мне сказал: «В представлении большинства людей адвокат – это человек, который ходит по судам». В этой фразе ключевое слово «ходит». У адвоката есть удостоверение в кармане, у него есть костюм, и главное, что он делает – это «ходит»!

У меня есть друг детства, он умный человек. И у него представление об адвокатах тоже примерно такое же! Это люди, которые «ходят». Я ему отвечаю: «Нет, кто ходят – это ходоки. А адвокат должен головой работать». Вот я всю жизнь стремлюсь минимизировать ходьбу и потратить свое время на работу головой. Но здесь возникает вопрос оплаты – как уменьшить количество дел, сохранив при этом прежний материальный доход. Для этого нужно повышать стоимость своей работы. Мы опять упираемся в продвижение. Здесь я очень благодарен Праворубу и Морохину Ивану Николаевичу, создателю сайта. Вот такие у меня смутные пожелания по своему будущему.