Найти юриста / адвоката / эксперта
Всем кто когда-либо сталкивался с российским уголовным судопроизводством известны фразы уголовных приговоров, что у суда нет оснований не доверять показаниям свидетелей. В основном эти фразы относятся к показаниям свидетелей обвинения. К сожалению, суды не задумываются над тем, что даже добросовестные свидетели могут искаженно отражать воспринятые ими события.
Ещё на рубеже 19-20 веков в уголовно-процессуальной литературе говорили о том, что наиболее важными доказательствами являются не субъективные доказательства, такие как показания лиц, а доказательства объективные. В частности И.Я Фойницкий в Курсе уголовного судопроизводства писал:… уже в настоящее время можно сказать, что главнейший и важнейший доказательственный материал уголовных дел заключается не в признании подсудимого, не в прямых свидетельских показаниях, а в признаках объективных, внешних и внутренних, доставляемых самим делом. Центр тяжести учения о доказательствах более и более переходит к так называемым уликам, и не потому, что так называемые прямые доказательства обыкновенно в уголовных делах отсутствуют, а потому, что так называемые улики суть реальные признаки, дающие возможность путем логического процесса воспроизвести «естественную историю» дела, отрешившись от влияния момента более или менее слепого доверия… судебная истина в смысле современного процесса есть продукт знания, а не веры или чувства.
Причина такого отношения к субъективным доказательствам проста. В силу различных факторов свидетель может существенно исказить воспринятую им некогда картину событий. Для подтверждения данного утверждения сошлюсь на пример, описанный в книге А.С. Халдеева «Судья в уголовном процессе».
Автор книги рассказывает о проведенном с участием судей, проходивших повшение квалификаци, тесте.
В рамках данного теста судьям был продемонстрирован учебный видеофильм, который длился 2 минуты 15 секунд. За это время два человека, один из которых вооружен, подъезжают на красной машине к банку, входят в помещение, где находятся три сотрудника и посетитель, и, угрожая оружием, принуждают всех лечь на пол, после чего похищают из сейфа некую сумму денег, покидают банк и на машине уезжают.
С целью проверки внимательности судей им было предложено после показа фильма ответить на вопросы: сколько времени длилась вся ситуация; сколько человек было в банке до прихода грабителей; описать приметы грабителей и их одежду; назвать марку, цвет и номер автомашины и т.д.
Относительно времени действия ответы были от 45 секунд до 4,5 минут. Правильных ответов было 20%.
Судьи называли следующие цвета машины: коричневый, темно-зеленый, синий, серый, бордовый и др. Правильный цвет — красный — определили (!) 25% зрителей. 55% назвали цифры номера автомобиля, хотя он не был виден вообще.
Вот такие результаты были непосредственно после просмотра фильма. Так обстоятельства отразились в сознаниях трезвых, ничем не взволнованных людей, которые были приглашены на тест. Что же можно говорить тогда о реальных жизненных ситуациях.
Какова же ценность показаний свидетелей? На одном примере из своей практики я и хочу показать как показания свидетелей могут существенно отличаться от действительности.
М. Ч. и Д. обвинялись по ч.4 ст. 111 УК РФ. По мнению следствия М.Ч. и Д. группой лиц причинили тяжкий вред здоровью Х., повлекший по неосторожности его смерть. Согласно обвинительному заключению М.Ч. и Д. нанесли Х. 26.07.2012 многочисленные удары ногами и руками в область головы, причинив ему тупую травму головы, от которой он на месте и скончался.
27.07.2012 были допрошены свидетели, которые показали, что каждый из троих, на тот момент подозреваемых, нанес неоднократные удары ногами по голове Х. Когда был задержан М. было произведено его опознание. В ходе опознания два свидетеля категорически утверждали, что видели как М. бил Х. ногами в область головы.
М. был заключен под стражу. В ходе предварительного следствия М. отрицал факт нанесения каких-либо ударов в область головы Х. Он признавал, что ударил Х. ногой, но не в область головы, а в область туловища. М. полагал, что его действия следует квалифицировать по ч.1 ст. 116 УК РФ.
По окончании следственных действий при ознакомлении с материалами уголовного дела нам была продемонстрирована запись видеорегистратора, находившегося над входом в кафе, на которой было зафиксировано все проишедшее. Из видеозаписи было видно, что Ч., вопреки показаниям свидетелей, не ударял ногой в область головы Х., но нанес ему удар кулаком. В части действий М. видеозапись была не очень ясной. Видно было, что М. ударил Х. два раза, когда последний лежал на асфальте. По нашему мнению один удар пришелся в область туловища Х., а другой — в область ног. Мы ходатайствовали о проведении экспертизы, чтобы определить куда все-таки были нанесены удары, но нам было отказано в удовлетворении ходатайства и дело направили в суд.
В ходе судебного следствия была назначена судебно-медицинская экспертиза, из выводов которой следовало, что удар М. в область ног и лопаток Х. не состоит в причинной связи с тяжким вредом здоровью Х.
Прокурор просил квалифицировать действия М. как побои, с чем последний был согласен, так как после ознакомления с материалами дела мы просили о переквалификации действий М. именно на ч.1 ст. 116 УК РФ.
В итоге М. был освобожден от наказания, так как ему было назначено 4 месяца исправительных работ, а он провел в следственном изоляторе почти полгода. Д. и Ч. были приговорены к 7 и 8 годам лишения свободы соответственно.
Какие же выводы можно сделать из данного приговора?
Первый вывод заключается в том, что слепое доверие свидетельским показаниям, которые могут существенно искажать картину происшедшего в прошлом события, приводило, приводит и будет приводить к судебным ошибкам, исправить которые невозможно.
Второй вывод. Какова была бы участь М., если бы суд выносил приговор только исследовав показания очевидцев совершения преступления? Если бы не было записи видеорегистратора, то на основании показаний свидетелей, М. обязательно (100%) признали бы виновным по ч.4 ст. 111 УК РФ и приговорили бы к длительному сроку лишения свободы. Все его рассказы о том, что он не ударял в голову Х. никого бы не убедили и не впечатлили, а его позиция была бы отражена, в опять же избитой фразе «показания М. суд расценивает как желание избежать ответственности, а не доверять показаниям свидетелей у суда нет оснований».
В данном случае я не утверждаю, что всегда и везде свидетели искажают истинные события. Случается, что, наоборот, благодаря именно свидетелям можно установить, что происходило в действительности.
Хотел бы задать вопрос. Сколько у нас лишено свободы граждан, которые не могли подтвердить свои показания видеорегистраторами? Какова ценность свидетельских показаний?
Ещё на рубеже 19-20 веков в уголовно-процессуальной литературе говорили о том, что наиболее важными доказательствами являются не субъективные доказательства, такие как показания лиц, а доказательства объективные. В частности И.Я Фойницкий в Курсе уголовного судопроизводства писал:… уже в настоящее время можно сказать, что главнейший и важнейший доказательственный материал уголовных дел заключается не в признании подсудимого, не в прямых свидетельских показаниях, а в признаках объективных, внешних и внутренних, доставляемых самим делом. Центр тяжести учения о доказательствах более и более переходит к так называемым уликам, и не потому, что так называемые прямые доказательства обыкновенно в уголовных делах отсутствуют, а потому, что так называемые улики суть реальные признаки, дающие возможность путем логического процесса воспроизвести «естественную историю» дела, отрешившись от влияния момента более или менее слепого доверия… судебная истина в смысле современного процесса есть продукт знания, а не веры или чувства.
Причина такого отношения к субъективным доказательствам проста. В силу различных факторов свидетель может существенно исказить воспринятую им некогда картину событий. Для подтверждения данного утверждения сошлюсь на пример, описанный в книге А.С. Халдеева «Судья в уголовном процессе».
Автор книги рассказывает о проведенном с участием судей, проходивших повшение квалификаци, тесте.
В рамках данного теста судьям был продемонстрирован учебный видеофильм, который длился 2 минуты 15 секунд. За это время два человека, один из которых вооружен, подъезжают на красной машине к банку, входят в помещение, где находятся три сотрудника и посетитель, и, угрожая оружием, принуждают всех лечь на пол, после чего похищают из сейфа некую сумму денег, покидают банк и на машине уезжают.
С целью проверки внимательности судей им было предложено после показа фильма ответить на вопросы: сколько времени длилась вся ситуация; сколько человек было в банке до прихода грабителей; описать приметы грабителей и их одежду; назвать марку, цвет и номер автомашины и т.д.
Относительно времени действия ответы были от 45 секунд до 4,5 минут. Правильных ответов было 20%.
Судьи называли следующие цвета машины: коричневый, темно-зеленый, синий, серый, бордовый и др. Правильный цвет — красный — определили (!) 25% зрителей. 55% назвали цифры номера автомобиля, хотя он не был виден вообще.
Вот такие результаты были непосредственно после просмотра фильма. Так обстоятельства отразились в сознаниях трезвых, ничем не взволнованных людей, которые были приглашены на тест. Что же можно говорить тогда о реальных жизненных ситуациях.
Какова же ценность показаний свидетелей? На одном примере из своей практики я и хочу показать как показания свидетелей могут существенно отличаться от действительности.
М. Ч. и Д. обвинялись по ч.4 ст. 111 УК РФ. По мнению следствия М.Ч. и Д. группой лиц причинили тяжкий вред здоровью Х., повлекший по неосторожности его смерть. Согласно обвинительному заключению М.Ч. и Д. нанесли Х. 26.07.2012 многочисленные удары ногами и руками в область головы, причинив ему тупую травму головы, от которой он на месте и скончался.
27.07.2012 были допрошены свидетели, которые показали, что каждый из троих, на тот момент подозреваемых, нанес неоднократные удары ногами по голове Х. Когда был задержан М. было произведено его опознание. В ходе опознания два свидетеля категорически утверждали, что видели как М. бил Х. ногами в область головы.
М. был заключен под стражу. В ходе предварительного следствия М. отрицал факт нанесения каких-либо ударов в область головы Х. Он признавал, что ударил Х. ногой, но не в область головы, а в область туловища. М. полагал, что его действия следует квалифицировать по ч.1 ст. 116 УК РФ.
По окончании следственных действий при ознакомлении с материалами уголовного дела нам была продемонстрирована запись видеорегистратора, находившегося над входом в кафе, на которой было зафиксировано все проишедшее. Из видеозаписи было видно, что Ч., вопреки показаниям свидетелей, не ударял ногой в область головы Х., но нанес ему удар кулаком. В части действий М. видеозапись была не очень ясной. Видно было, что М. ударил Х. два раза, когда последний лежал на асфальте. По нашему мнению один удар пришелся в область туловища Х., а другой — в область ног. Мы ходатайствовали о проведении экспертизы, чтобы определить куда все-таки были нанесены удары, но нам было отказано в удовлетворении ходатайства и дело направили в суд.
В ходе судебного следствия была назначена судебно-медицинская экспертиза, из выводов которой следовало, что удар М. в область ног и лопаток Х. не состоит в причинной связи с тяжким вредом здоровью Х.
Прокурор просил квалифицировать действия М. как побои, с чем последний был согласен, так как после ознакомления с материалами дела мы просили о переквалификации действий М. именно на ч.1 ст. 116 УК РФ.
В итоге М. был освобожден от наказания, так как ему было назначено 4 месяца исправительных работ, а он провел в следственном изоляторе почти полгода. Д. и Ч. были приговорены к 7 и 8 годам лишения свободы соответственно.
Какие же выводы можно сделать из данного приговора?
Первый вывод заключается в том, что слепое доверие свидетельским показаниям, которые могут существенно искажать картину происшедшего в прошлом события, приводило, приводит и будет приводить к судебным ошибкам, исправить которые невозможно.
Второй вывод. Какова была бы участь М., если бы суд выносил приговор только исследовав показания очевидцев совершения преступления? Если бы не было записи видеорегистратора, то на основании показаний свидетелей, М. обязательно (100%) признали бы виновным по ч.4 ст. 111 УК РФ и приговорили бы к длительному сроку лишения свободы. Все его рассказы о том, что он не ударял в голову Х. никого бы не убедили и не впечатлили, а его позиция была бы отражена, в опять же избитой фразе «показания М. суд расценивает как желание избежать ответственности, а не доверять показаниям свидетелей у суда нет оснований».
В данном случае я не утверждаю, что всегда и везде свидетели искажают истинные события. Случается, что, наоборот, благодаря именно свидетелям можно установить, что происходило в действительности.
Хотел бы задать вопрос. Сколько у нас лишено свободы граждан, которые не могли подтвердить свои показания видеорегистраторами? Какова ценность свидетельских показаний?
Рейтинг публикации:
«
Уважаемый Станислав Всеволодович, Вы отлично поработали, а Вашему доверителю очень повезло, т.к. далеко не всегда в распоряжении защиты оказываются видеозаписи с места происшествия, если они вообще есть.
Что касается свидетельских показаний, то лично я давно считаю их вторичными, второстепенными и субъективными. Особенно смешно смотрятся свидетельские разглагольствования в «экономических» делах, где все действия участников, и их результаты оформляются документально, но следователи привычно расспрашивают всех «свидетелей» (обычно — водителей, сторожей и уборщиц), что они слышали (или им приснилось) о банковских транзакциях и фьючерсных контрактах.
Отличная статья, жаль что в УПК не написано, что показания не подтвержденные уликами не могут быть положены в основу обвинения.
3 сентября облсуд приговорил моего подзащитного к 21 году л/св. Из доказательств только показания выжившего потерпевшего. Первоначально всем, в том числе на допрос, говорил, что в сумерках лиц не рассмотрел, а через 50 дней изменил показания и уверенно опознал моего подзащитного. Данные о том, что было, темно, что зрение 0,5 и что был ослеплен вспышками четырех выстрелов, что пороховые газы вызывают слезоточение, ну и т.д. суд отверг. Даже наличие алиби подтвержденного данными биллинга не убедило суд.
Вспоминается одно старое дело об изнасиловании, где потерпевшая опознала как насильника одного мужчину, но у того оказалось твердое алиби.
Потом она же также уверенно опознала другого человека, но его вина тоже к счастью не подтвердилась.
А уже значительно позже был найден настоящий преступник, серийный маньяк.
Так что опознание это очень ненадежное доказательство, хотя на нем построены многие и многие обвинительные приговоры.
В других делах у меня были несколько фактов ложных опознаний, но все они были подстроены операми. Что бы люди говорили неправду без чужой указки я еще не разу не встречал. Хотя вру, вспомнил один случай добросовестного заблуждения, но там не столько само опознание, сколько одежда и имя ввели опознающего в заблуждение.
Я в это не верю… Неужели такое ещё бывает?
Вы смотрели фильм «12»? Вот там несколько схожий с Вашим случай.
Уважаемый Станислав Всеволодович, пожалуйста, добавьте видеоролик. В свете предыдущих дискуссий интересно его обсудить.
По теме статьи:
Адвокату +.
Моё отношение к групповому избиению лежачего, негативное, независимо от хамоватого поступка Хамова, взрослыми, зрелыми семейными дядями.
Удар в область лопаток и ног, естественно отвлек от защиты головы и, его добили.
Александр Валерианович, я также, как и Вы негативно отношусь к избиению. К сожалению, файл записи видеорегистратора находится в материалах уголовного дела. Кстати, если посмотреть видеозапсиь, то видно, что группа молодых людей вышла из кафе и спокойно разговаривали. Хамов же, выйдя из кафе, стал искать кто же его усмирил. Увидев молодых людей о решительно направился в их сторону, очевидно, чтобы разобраться с ними. на внешний вид он был физически крепким человеком. Малениький штрих. На фотографии трупа, сделанной на месте происшествия, видно, что у Хамова в руках была прядь белых длинных волос девушки, за которую заступились.
Насколько мне известно, профильный комитет ГД (эпитеты в адрес состава опускаю по цензурным соображениям), отклонил законопроект, согласно которому данные, полученные при помощи видеорегистраторов, законодательно закреплялись в качестве доказательств по делам об административных правонарушениях, соответственно, и по уголовным делам будут приниматься в зависимости от настроения судьи.
У меня суд отказался приобщить и исследовать видеосюжет показанный по местному ТВ, т.е. общеизвестные и общедоступные сведения. Так что уж тут говорить о каком то видеорегистраторе.
Неужели тупость и подлость любит прятаться под черными плащами?
Тупость и подлость уже не прячутся, ибо, гармонично вписываются в окружающую действительность.
Подтверждающую относительно видеорегистратора информацию встретил здесь.
Мое мнение: запись видеорегистратора — полноценное доказательство, имеющее признак объективности, поскольку вот оно всё записано. Вопросы фальсифиаций — это уже другой раздел матчасти. В одном из моих дел благодаря видеозаписи, сделанной в.камерой банкомата, мне удалось развалить показания трех подставных свидетелей, поскольку таковых в просмотренном кинЕ не было.
Станислав Всеволодович, отличный результат по делу!
Сколько у нас лишено свободы граждан, которые не могли подтвердить свои показания видеорегистраторами?Таких граждан много.
Какова ценность свидетельских показанийЭто все зависит от категории дела, порой бывают очень ценны, пока с ними не побеседуют следователь или прокурор.
Свидетельские показания — есть доказательства, к которым необходимо прежде чем к другим относиться с бОльшими настороженностью и недоверием.
↓ Читать полностью ↓
Показателен пример с судьями, 80 процентов которых все поперепутали.
В своем труде «О свидетелях» А.Ф. Кони писал следующее: "… осталось еще указать на один вид сознательной лжи в свидетельских показаниях, лжи беззастенчивой и нередко наглой, нисколько не скрывающейся и не заботящейся о том, чтобы быть принятой за правду. Есть свидетели, для которых по тем или другим причинам явка пред судом представляет своеобразное удовольствие, давая возможность произвесть эффект «pour epater le bourgeois», как говорят французы, или же получить аванс за свое достоверное показание, не приняв на себя никакого обязательства за качество его правдоподобности… Свидетель по громкому делу о подлоге миллионного завещания Беляева мог быть назван типичнейшим представителем сознательной и бьющей в глаза лжи. Содержась под стражей, он сам просил вызвать себя в суд, имея показать нечто чрезвычайно важное. Введенный в залу, он уселся под предлогом боли в ноге и, с любопытством разглядывая присутствующих, смеялся глазами и, делая театральные жесты, начал явно ложный рассказ, опровергаемый почти на каждом шагу фактами и цифрами. Очевидно, стараясь рассмешить публику и самому натешиться, он на все обычные вопросы отвечал в иронически-почтительном тоне, называя председателя «господином президентом». Он удивленно спрашивал, почему последнего интересует вопрос о его вероисповедании, любезно прибавляя: «православный, православный, pour vous etre argeable...», объяснил, что нигде не проживает, ибо «герметически закупорен» в месте своего заключения, и заявил, что судился дважды один раз в Ковенской уголовной палате в качестве таможенного чиновника и за содействиe к водворению контрабанды, причем оставлен в сильнейшем подозрении, а в другой в Версальском военном суде за участие в восстании коммуны, причем приговорен к расстрелу. «Но приговор», добавил он, «как, быть может, присутствующие изволят заметить не приведен в исполнение». В показании своем он настойчиво утверждал, что был в два часа дня 4 апреля 1866 г. на Дворцовой площади, приветствуя вместе с собравшимся народом невредимого после выстрела Каракозова государя. На замечание прокурора, что покушение было совершено в четвертом часу, и весть о нем раньше четырех часов не могла облететь столицу, этот свидетель, хитро прищурив глаза и обращаясь к председателю, сказал: «Мне кажется, господин президент, что для патриотических чувств не должно существовать условий места и времени».
Взято отсюда.
Мне приходилось противостоять в суде свидетелям, которые «видели своими глазами» то, что в корне противоречит фундаментальным законам физики. На реплику судьи ответил так: «Вы бы поверили, если бы свидетели утверждали, что видели, как, в порядке исключения, солнце после захода на 1 час встало на западе, а потом снова ушло? Здесь та же ситуация».
Пофигу. Судья «поверила» свидетелям. А куда ей деваться — главные в суде прокрор и следователь, а ее задача — штамповать. :(
Благодаря записи видеорегистратора я выиграл два административных дела. Хотя «свидетели» утверждали противоположное.
С другой стороны — это судьи, которые «не могут не доверять показаниям свидетеля, сотрудника и пр.» — просто просто такой маразм, что даже нецензурных слов нет, чтобы это выразить.
У меня был случай, когда судья «не смогла не доверять сотрудникам ДПС» в противоположность тому, что видели ее глаза.
Российское правосудие ужасно неполноценное, просто в голове не укладывается, как можно не доверять видео, если нет монтажа, а верить свидетелям, которые часто врут. Только недавно читал, что в ГД РФ снова отклонили законопроект об использовании видеорегистраторов в качестве доказательств. Я понимаю так, что искусственно создают базу для подложных доказательств, что бы можно было легко любого человека «посадить», и что бы он не смог доказать своб невиновность техническими средствами. Кстати, меня поражает статья УК РФ о запрете замаскированных средств видеозаписи, если человек честен, то ему нечего бояться, что его снимают на скрытую видеокамеру, а если он не честен, то он будет против видео, как у нас в судах — запрещают проносить фото и видео аппаратуру — значит им есть, что скрывать.