Найти юриста / адвоката / эксперта
Уважаемые коллеги!
Читал на портале много публикаций о защите прав бывших участников обществ с ограниченной ответственностью при выходе их из общества, и хотел бы, в качестве дебюта, представить на Ваш суд свой опыт по защите прав противоположной стороны в данной категории споров.
Дело это случилось в 2013-2015 гг. и на первый взгляд относится к классике жанра, за единственным исключением: о необходимости определения действительной стоимости доли и проведении экспертизы пришлось обращаться не бывшему участнику общества, а самому обществу, поскольку бывшего участника общества вполне устраивала оценка стоимости его доли по данным бухгалтерской отчетности.
Но обо всем по порядку.
Один из партнеров по бизнесу решил прекратить совместную деятельность и оформил расставание заявлением о выходе из общества. При этом заявил требование о выплате действительной стоимости доли, которую определил по данным бухгалтерского баланса за отчетный период, предшествующий выходу из общества, и потребовал 3 730 000 рублей.
По мнению оставшихся участников общества, покинувший их партнер не заслуживал указанной выплаты, да и лишних денег на выплату не было (компания была технической, обеспечивала основную деятельность, и в качестве единственного стоящего актива имела долгосрочные права аренды от города на нежилое помещение).
Но право есть право, требование заявлено и является практически бесспорным.
Результатом убежденности оставшихся участников стало то, что добровольно требование о выплате действительной стоимости доли общество не исполнило.
Естественно вышедший участник общества обратился в суд с требованием о взыскании действительной стоимости доли.
Изучая представленные обществом документы, я увидел, что
1. Размер чистых активов Общества на момент подачи заявления о выходе из общества составил 14 922 000 рублей, а размер уставного капитала Общества, на момент подачи заявления о выходе из общества, составлял 15 000 000 рублей.
Доля в уставном капитале Общества в размере 14 990 000 рублей составляла неденежный вклад, который представлял собой исключительные права пользования результатами интеллектуальной деятельности, согласно отчету независимого оценщика от 27.12.2004. Доля участия в указанном неденежном вкладе вышедшего участника составляла 3 750 000 рублей.
То есть, большую часть активов Общества составляли нематериальные активы, т.е. практически те самые права пользования, переданные участниками в уставной капитал Общества, оцененные по состоянию на 2004 год.
При этом надо отметить, что исключительные права пользования результатами интеллектуальной деятельности обществом никак не использовались и никакого коммерческого интереса, по большому счету, не представляли, ну точно не на 15 000 000 рублей.
2. Оформление передачи исключительных прав пользования результатами интеллектуальной деятельности в уставной капитал общества было осуществлено с нарушением требований законодательства, а именно, не был заключен лицензионный договор (передача была оформлена простым актом приема-передачи).
То есть имелось основание для оспаривания оплаты доли в уставном капитале общества вышедшим участником и признание его не приобретшим прав участника общества.
Данную позицию я имел ввиду, но особо не рассчитывал на нее, поскольку исходя из толкования судами законодательства об обществах с ограниченной ответственностью, общество не имеет право заявлять о неоплате участником стоимости его доли и применять соответствующие последствия, если в течение установленного законом периода (1 год с момента истечения срока на оплату доли) не приняло меры к регистрации перехода неоплаченной доли к обществу и ее перераспределению между участниками или ее погашению путем уменьшения уставного капитала (Постановление Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 № 12614/12 по делу № А42-6169/2011). На день рассмотрения дела с момента такой своеобразной оплаты доли прошло более 10-ти лет.
3. На момент выхода участника из общества у последнего имелись текущие обязательства (по оплате аренды, выплате заработной платы, оплате услуг сторонних организаций). Анализ цифр из п. 1 в совокупности с наличием текущих обязательств привел к выводу о том, что при выплате заявленной стоимости доли общество не сможет исполнить текущие обязательства, т.е. у общества в результате этой выплаты появятся признаки банкротства (п. 8 ст. 23 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
Но от позиции, что общество не имеет право выплачивать бывшему участнику стоимость его доли, т.к. у общества в результате этой выплаты появятся признаки банкротства, также пришлось отказаться, т.к. судебная практика исходит из того, что если нет заявления о введении процедуры банкротства, то нет и признаков банкротства. При этом суды упорно не хотят исследовать бухгалтерскую документацию и самостоятельно приходить к выводу о наличии/отсутствии возможности появления признаков банкротства. По моему мнению, буква закона, гласящая, что «Общество не вправе выплачивать действительную стоимость доли …, если на момент этих выплаты … оно отвечает признакам несостоятельности (банкротства) … либо в результате этих выплаты … указанные признаки появятся у общества», обязывает выяснять этот вопрос при наличии соответствующего довода.
Подавать заявление о введении процедуры банкротства оставшиеся участники общества категорически отказались, поскольку, как уже отметил ранее, у общества имелся единственный стоящий актив — долгосрочные права аренды от города на нежилое помещение.
Общий вывод для оставшихся учредителей был неутешителен, выплачивать стоимость доли придется, но можно попытаться снизить заявленные требования, заявив ходатайство о проведении судебно-экономической экспертизы, оценив стоимость активов и действительную стоимость доли вышедшего участника.
Сказано — сделано.
Надо отметить, что на тот момент конкретной практики, подтверждающей возможность ходатайствовать об оценке действительной стоимости доли обществом, не имелось, поэтому пришлось работать с общими выводами и обосновывать наличие такого права у общества. А доводы вышедшего участника против проведения экспертизы соответствовали распространенному мнению.
Вышедший участник, понимая, что исключительные права пользования результатами интеллектуальной деятельности не стоят указанных денег, активно сопротивлялся назначению экспертизы, заявив относительно моего ходатайства несколько возражений общим объемом около 30 листов. Вопрос о назначении экспертизы рассматривался судом в 3-х судебных заседаниях.
Общий смысл возражений моего оппонента сводился к следующему:
1. Единственным документом, на основании которого рассчитывается действительная стоимость доли выходящего из общества с ограниченной ответственностью участника, является бухгалтерская отчетность (при этом нет требования о ее экспертизе аудитором или каким-либо другим специалистом). Следовательно, иные способы для определения стоимости активов общества, в том числе исходя из рыночной стоимости недвижимого имущества, отраженного на балансе общества, применяться не могут.
2. В соответствие с абз. 3 пп. В п. 16 Постановления Пленума ВАС РФ от 09.12.1999 г. № 14, Если участник не согласен с размером действительной стоимости его доли, определенным Обществом, суд проверяет обоснованность его доводов, а также возражений Общества, на основании представленных сторонами доказательств, предусмотренных гражданским процессуальным и арбитражным законодательством, в том числе заключения проведенной по делу экспертизы.
То есть, в толковании моего оппонента данный пункт указывает на то, что заявить о проведении оценки действительной стоимости доли может только бывший участник общества.
3. Заявление обществом ходатайства о проведении экспертизы является злоупотреблением правом, поскольку общество в течение 10 лет не принимало меры к переоценке активов и отражало в бухгалтерской отчетности достоверную информацию.
Этот довод показался мне особенно забавным, поскольку, бывший участник общества являлся человеком с высшим юридическим образованием, на которого была возложена обязанность юридического сопровождения бизнеса и соблюдения законности в его деятельности.
Мои доводы приведены в приложенном ходатайстве о назначении экспертизы.
Результатом стало удовлетворение ходатайства о назначении экспертизы, определение действительной стоимости доли и уменьшение требований более чем в 10 раз.
Решение было обжаловано моим процессуальным противником, но устояло в апелляционной инстанции.
Читал на портале много публикаций о защите прав бывших участников обществ с ограниченной ответственностью при выходе их из общества, и хотел бы, в качестве дебюта, представить на Ваш суд свой опыт по защите прав противоположной стороны в данной категории споров.
Дело это случилось в 2013-2015 гг. и на первый взгляд относится к классике жанра, за единственным исключением: о необходимости определения действительной стоимости доли и проведении экспертизы пришлось обращаться не бывшему участнику общества, а самому обществу, поскольку бывшего участника общества вполне устраивала оценка стоимости его доли по данным бухгалтерской отчетности.
Но обо всем по порядку.
Один из партнеров по бизнесу решил прекратить совместную деятельность и оформил расставание заявлением о выходе из общества. При этом заявил требование о выплате действительной стоимости доли, которую определил по данным бухгалтерского баланса за отчетный период, предшествующий выходу из общества, и потребовал 3 730 000 рублей.
По мнению оставшихся участников общества, покинувший их партнер не заслуживал указанной выплаты, да и лишних денег на выплату не было (компания была технической, обеспечивала основную деятельность, и в качестве единственного стоящего актива имела долгосрочные права аренды от города на нежилое помещение).
Но право есть право, требование заявлено и является практически бесспорным.
Результатом убежденности оставшихся участников стало то, что добровольно требование о выплате действительной стоимости доли общество не исполнило.
Естественно вышедший участник общества обратился в суд с требованием о взыскании действительной стоимости доли.
Изучая представленные обществом документы, я увидел, что
1. Размер чистых активов Общества на момент подачи заявления о выходе из общества составил 14 922 000 рублей, а размер уставного капитала Общества, на момент подачи заявления о выходе из общества, составлял 15 000 000 рублей.
Доля в уставном капитале Общества в размере 14 990 000 рублей составляла неденежный вклад, который представлял собой исключительные права пользования результатами интеллектуальной деятельности, согласно отчету независимого оценщика от 27.12.2004. Доля участия в указанном неденежном вкладе вышедшего участника составляла 3 750 000 рублей.
То есть, большую часть активов Общества составляли нематериальные активы, т.е. практически те самые права пользования, переданные участниками в уставной капитал Общества, оцененные по состоянию на 2004 год.
При этом надо отметить, что исключительные права пользования результатами интеллектуальной деятельности обществом никак не использовались и никакого коммерческого интереса, по большому счету, не представляли, ну точно не на 15 000 000 рублей.
2. Оформление передачи исключительных прав пользования результатами интеллектуальной деятельности в уставной капитал общества было осуществлено с нарушением требований законодательства, а именно, не был заключен лицензионный договор (передача была оформлена простым актом приема-передачи).
То есть имелось основание для оспаривания оплаты доли в уставном капитале общества вышедшим участником и признание его не приобретшим прав участника общества.
Данную позицию я имел ввиду, но особо не рассчитывал на нее, поскольку исходя из толкования судами законодательства об обществах с ограниченной ответственностью, общество не имеет право заявлять о неоплате участником стоимости его доли и применять соответствующие последствия, если в течение установленного законом периода (1 год с момента истечения срока на оплату доли) не приняло меры к регистрации перехода неоплаченной доли к обществу и ее перераспределению между участниками или ее погашению путем уменьшения уставного капитала (Постановление Президиума ВАС РФ от 26.02.2013 № 12614/12 по делу № А42-6169/2011). На день рассмотрения дела с момента такой своеобразной оплаты доли прошло более 10-ти лет.
3. На момент выхода участника из общества у последнего имелись текущие обязательства (по оплате аренды, выплате заработной платы, оплате услуг сторонних организаций). Анализ цифр из п. 1 в совокупности с наличием текущих обязательств привел к выводу о том, что при выплате заявленной стоимости доли общество не сможет исполнить текущие обязательства, т.е. у общества в результате этой выплаты появятся признаки банкротства (п. 8 ст. 23 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
Но от позиции, что общество не имеет право выплачивать бывшему участнику стоимость его доли, т.к. у общества в результате этой выплаты появятся признаки банкротства, также пришлось отказаться, т.к. судебная практика исходит из того, что если нет заявления о введении процедуры банкротства, то нет и признаков банкротства. При этом суды упорно не хотят исследовать бухгалтерскую документацию и самостоятельно приходить к выводу о наличии/отсутствии возможности появления признаков банкротства. По моему мнению, буква закона, гласящая, что «Общество не вправе выплачивать действительную стоимость доли …, если на момент этих выплаты … оно отвечает признакам несостоятельности (банкротства) … либо в результате этих выплаты … указанные признаки появятся у общества», обязывает выяснять этот вопрос при наличии соответствующего довода.
Подавать заявление о введении процедуры банкротства оставшиеся участники общества категорически отказались, поскольку, как уже отметил ранее, у общества имелся единственный стоящий актив — долгосрочные права аренды от города на нежилое помещение.
Общий вывод для оставшихся учредителей был неутешителен, выплачивать стоимость доли придется, но можно попытаться снизить заявленные требования, заявив ходатайство о проведении судебно-экономической экспертизы, оценив стоимость активов и действительную стоимость доли вышедшего участника.
Сказано — сделано.
Надо отметить, что на тот момент конкретной практики, подтверждающей возможность ходатайствовать об оценке действительной стоимости доли обществом, не имелось, поэтому пришлось работать с общими выводами и обосновывать наличие такого права у общества. А доводы вышедшего участника против проведения экспертизы соответствовали распространенному мнению.
Вышедший участник, понимая, что исключительные права пользования результатами интеллектуальной деятельности не стоят указанных денег, активно сопротивлялся назначению экспертизы, заявив относительно моего ходатайства несколько возражений общим объемом около 30 листов. Вопрос о назначении экспертизы рассматривался судом в 3-х судебных заседаниях.
Общий смысл возражений моего оппонента сводился к следующему:
1. Единственным документом, на основании которого рассчитывается действительная стоимость доли выходящего из общества с ограниченной ответственностью участника, является бухгалтерская отчетность (при этом нет требования о ее экспертизе аудитором или каким-либо другим специалистом). Следовательно, иные способы для определения стоимости активов общества, в том числе исходя из рыночной стоимости недвижимого имущества, отраженного на балансе общества, применяться не могут.
2. В соответствие с абз. 3 пп. В п. 16 Постановления Пленума ВАС РФ от 09.12.1999 г. № 14, Если участник не согласен с размером действительной стоимости его доли, определенным Обществом, суд проверяет обоснованность его доводов, а также возражений Общества, на основании представленных сторонами доказательств, предусмотренных гражданским процессуальным и арбитражным законодательством, в том числе заключения проведенной по делу экспертизы.
То есть, в толковании моего оппонента данный пункт указывает на то, что заявить о проведении оценки действительной стоимости доли может только бывший участник общества.
3. Заявление обществом ходатайства о проведении экспертизы является злоупотреблением правом, поскольку общество в течение 10 лет не принимало меры к переоценке активов и отражало в бухгалтерской отчетности достоверную информацию.
Этот довод показался мне особенно забавным, поскольку, бывший участник общества являлся человеком с высшим юридическим образованием, на которого была возложена обязанность юридического сопровождения бизнеса и соблюдения законности в его деятельности.
Мои доводы приведены в приложенном ходатайстве о назначении экспертизы.
Результатом стало удовлетворение ходатайства о назначении экспертизы, определение действительной стоимости доли и уменьшение требований более чем в 10 раз.
Решение было обжаловано моим процессуальным противником, но устояло в апелляционной инстанции.
Да, действительно интересно. Редкое дело, мои поздравления, Антон Александрович! Только не хватает для полной картины заключения эксперта.;)
Уважаемый Андрей Владимирович, спасибо за внимание к публикации. Заключение эксперта, к сожалению, осталось в материалах дела и составляет отдельный том оного.
Уважаемый Антон Александрович, у Вас получился успешный дебют на Праворубе.(handshake)
То есть, в толковании моего оппонента данный пункт указывает на то, что заявить о проведении оценки действительной стоимости доли может только бывший участник общества.Уважаемый Антон Александрович, а как же равенство участников гражданских правоотношений?
Благодарю Вас уважаемый Антон Александрович, очень полезная публикация.
Уважаемый Сергей Равильевич, спасибо за внимание к публикации. Равенство участников гражданских правоотношений было одним из моих доводов за проведение экспертизы. Представитель моего оппонента пытался представить себя слабой стороной в споре.
Уважаемый Антон Александрович, спасибо за интересную публикацию и документы — всегда полезно взглянуть на «классику жанра» с другой стороны :)
Уважаемый Иван Николаевич, спасибо за интерес, проявленный к публикации и положительный отклик.