Простой бригады бурения скважины на нефтяном месторождении, вследствие поставки некачественного оборудования. Судьба убытков, неустоек, штрафов и прочих «хотелок» истца, попавшегося в суде на «рисовании» нужных доказательств.

Итак, покупатель оборудования- предприятие по бурению и строительству нефтяных скважин, приобрело у моего доверителя оборудование (превентор), используемое при строительстве и ремонте скважин, для предотвращения выбросов скважинной жидкости, либо газо-водяной смеси (далее противовыбросовое оборудование, ПВО). Принцип его работы заключается в том, чтобы предотвратить аварийные ситуации, связанные  с фонтанированием скважин, путем закрытия плашками, расположенными внутри превентора, трубного пространства скважины.

 В один из дней, произведя тренировочные открытие и закрытие плашек, бригада бурения установила, что эти толстые железные пластины сломаны, бурение было приостановлено, простой составил 32 часа. За это время истец предпринял меры по поиску плашек у иных буровых предприятий, его выручили, он  получил и завез их на месторождение. Время их установки на оборудование составило 4 часа. Был составлен Акт о поломке оборудования, стоявшего на гарантии и запрошены на замену плашки, а затем и сам превентор, в котором они стояли. Изготовитель заменил это оборудование в сроки, необходимые для его изготовления, поэтому сам превентор заменял дольше чем плашки, более 20 дней, предусмотренных договором.

 При этом после замены плашек собственными силами, буровая бригада сразу продолжила бурение скважины и через 8 дней закончила его и истец передал готовую скважину заказчику.

 Истец заявился в суд с требованиями о возмещении убытков в виде недополученных от Заказчика денежных средств за время простоя буровой бригады, из расчета  суточной ставки работы бригады бурения 952 370 рублей, умноженные на за 1,3 суток простоя в сумме 1 536 493, 87 рублей. Кроме того, истец посчитал, что ответчик должен возместить ему штраф за отставание от графика «глубина-бурение» в сумме 266 000 рублей, предусмотренный его договором с Заказчиком, а так же реальные убытки в связи арендой аналогичного оборудования у другого предприятия и транспортные расходы на доставку плашек и арендованного оборудования на месторождение в сумме 192 000 рублей.  Так же истец предъявлял договорную неустойку за просрочку в замене оборудования в размере 1% в день от его стоимости за каждый день просрочки в его замене в сумме 236 000 рублей.

 Поскольку в начале рассмотрения дела истец понял, что без доказывания производственного дефекта, перспективы его иска слабые, первые судебные заседания были посвящены организации судебной экспертизы. В связи с тем, что оборудование многотонное и плашки сами весят по 100 кг., экспертизу назначили по месту их нахождения в г. Нижневартовск в лаборатории разрушающих методов контроля АО «Нижневартовский центр по техническому освидетельствованию оборудования и промышленной экспертизе объектов».

Заключение экспертного учреждения было для ответчика плохим: поломка плашек была связана с не соответствием паспорту химического состава сплава, из которого они были изготовлены и дефектами литья. В связи с такими выводами, которые мы не ожидали, дело начало принимать для ответчика плохой оборот, тем более, что истец приводил в пример судебную практику по очень похожему делу.

 Наша позиция, в связи такими результатами эксперизы, сводилась к тому, что такой длительный простой буровой бригады не находился в причинной связи с выходом из строя оборудования, поскольку плашки – это сменные его элементы, по сути запасные части, которые должны находится на площадке бурения, как и многие другие виды оборудования и материалов, в целях обеспечения непрерывности процесса бурения скважины. То есть мы практически признавали возможную ответственность только за 4 часа простоя, необходимые для замены запасной части и не признавали временные потери истца, в связи с поиском и завозом этих изделий на буровую площадку.

 Данные доводы надо было подтверждать и я чувствовал, что они должны быть закреплены в нормативных документах, связанных с эксплуатацией нефтяных и газовых скважин и эти документы, в том числе еще принятые со времен СССР были найдены и проанализированы. Некоторых их них даже не было в справочно-правовых базах, однако это не стало препятствием, чтобы их найти, распечатать, сделать из них выжимки и предоставить суду.  «Типовыми инструкциями по безопасности работ при строительстве нефтяных и газовых скважин» утв. Госгортехнадзором РФ 12.07.1996, Приказом Минтопэнерго РФ от 12.07.1996, Федеральных норм и правила в области промышленной безопасности «Правила безопасности в нефтяной и газовой промышленности», утвержденных Приказ Ростехнадзора от 12.03.2013 N 101 (ред. от 12.01.2015), и другими, было предусмотрено, что:

• предприятия должны иметь запасные части и приспособления в объеме, необходимом для производства технического обслуживания,
• на буровой должен быть запас быстроизнашивающихся деталей и узлов,
• при замене вышедших из строя деталей превентора или одного из узлов превенторной сборки, смене плашек на устье превенторную установку подвергают дополнительной опрессовке на величину давления испытания обсадной колонны и т.д.

  Помимо подробного объяснению суду,  этих положений,  вопроса что это за оборудование, с чем его едят, был тщательно проанализирован 100 страничный договор подряда истца с заказчиком на строительство скважины, из которого следовало, что на истца была возложена обязанность обеспечить на буровой соответствующее количество запасных частей и резервных материалов с целью минимизации простоев по причине отказов и ремонта оборудования.

Указанные положения в их совокупности свидетельствуют о том, что плашки являются сменными частями превентора, подлежат замене в случае износа, по иным причинам и на буровой площадке должен иметься  их запас в целях бесперебойной работы оборудования. При надлежащей осмотрительности и заботливости производитель буровых работ, преследующий цель – получение прибыли, мог обеспечить наличие на месторождении запасного превентора, или более того плашек к нему, тем более, что в рамках рамочного договора  с заказчиком буровых работ в рассматриваемом споре предусмотрены серьезные санкции. Данный вывод в противовес представленной истцом практике, мы так же подтверждали редкими судебными актами, например по делу № А50-24891/2011.

Конечной целью данных доводов ответчика являлось опровержение причинной связи между поставкой некачественной продукции и убытками истца.

Штраф за отставание от графика «глубина-бурение» отбить было легче, поскольку он по своей сути является реальным убытком, доказательства уплаты которого, истцом не были представлены. Он, по сути, доказывался истцом расчетным путем по принципу – раз мы простаивали 34 часа, то и от графика пропорционально отстали. Не представлено доказательств, что сумма штрафа была выплачена истцом или удержана у него заказчиком работ из суммы оплаты по договору подряда.

Кроме того, не были представлены доказательства самого факта отставания от графика определенных работ, как основание для предъявления контрагентом данного штрафа. Сам по себе факт ремонта оборудования и простоя бригады еще не означает автоматически отставание от графика работ.

Не доказано было и что отставание от  графика работ произошло только и именно в результате  неправомерных действий ответчика.

С реальными убытками, понесенными истцом на аренду аналогичного оборудования истец нарвался на собственную мину, последствия чего поправить уже никак не смог. Его договор аренды и дата передачи по нему оборудования были заключены после сдачи скважины заказчику, более того, никакой необходимости в аренде такой комплектации не было, поскольку после поиска и замены собственными силами запасных частей (плашек), истец продолжил бурение скважины и закончил бурение, сдав ее заказчику.  

После изучения данных доводов, истец на следующее заседание принес документы о том, что арендованное оборудование бралось как бы  про запас (о необходимости чего мы все это время и говорили суду), плюс в нем была необходимость для установки на следующей скважине, поскольку был составлен комиссионный акт представителями субподрядчиков-смежников о запрете исполнителю использовать оборудование дальше до определения конструктивных недостатков изделия.  

Прямо в судебном заседании, изучив этот документ и сравнив его с Актом о простое, подписанном теми же лицами, но ранее, было визуально четко видно, что подписи лиц на них не соответствуют. Более того, сам факт составления и подписания такого акта, субподрядчиками не лез ни в какие ворота, поскольку  функция запрета использования оборудования, согласно договора подряда, была присуща только Заказчику, да и вообще какое дело, например,  субподрядчика по буровым растворам до используемого оборудования? Да подписать акт о простое он может, поскольку он касается и его тоже, но он не вправе решать вопрос о запрете использования оборудования. В общем перемудрили, думали мы не понимаем принципы взаимодействия при таких работах.

Отложив рассмотрение дела, мною были предприняты действия по установлению контактов лиц подписавших данный акт, что прямо скажу не было простым делом, что подтверждалось удивлением от моего звонка двух специалистов из пяти, которых я нашел.  Оба ознакомившись с фотографией акта, подтвердили, что такой акт они не подписывали, что убедило меня моих подозрениях.  

Я не стал заявлять о фальсификации доказательств, понимая, что сбор образцов подписи у подписантов по всей стране дело очень непростое, а просто обратился в экспертное учреждение, представил оба заверенных истцом акта и получил  внесудебное экспертное заключение о том, что подписи в обоих актах от имени каждого из подписавших  выполнены разными лицами. Это конечно не заключение, сделанное по образцам подписи, которые мне собрать было бы невозможно, но определенное влияние на суд этот документ определенно оказал.

За пазухой мы держали подробный письменный анализ доказательств истца, доводами о том, что им не доказана сумма, которую он должен был получить за работы и следовательно не подтверждено, что она больше (или меньше) чем реально им полученная. Не знаю уж из каких соображений истец замазал маркером все суммы договора и работ. Только чтоб суд не разгласил его коммерческую тайну, то-ли на самом деле убытка не было. Тут каждый сам несет риск своих процессуальных действий. 

В результате наш проигрыш по делу составил 236 000 рублей, договорная неустойка за просрочку в замене всего превентора. В апелляции я пытался доказать, что заменой запасных частей, изделие было приведено в рабочее состояние, что означает исполнение условий договора в части гарантийных обязательств, однако суд второй инстанции посчитал, что раз согласовали не только замену запчастей, но и позднее самого изделия в целом, надо было уложиться в срок. Вопрос спорный, но общим результатом по делу  и я и доверитель остались очень довольны.

 К публикации прилагаю обе экспертизы, это будет полезно в работе, поскольку формулировки вопросов экспертам это всегда не просто.