Применение ст. 73 УК РФ (условное наказание) по ч. 3 ст. 264 УК РФ (ДТП со смертельным исходом) при непризнании обвиняемым вины и невозмещении вреда. Дело рассмотрено в одном из подмосковных военных гарнизонных судов в 2017 году.

С разрешения доверителя решил поделиться своей практикой защиты обвиняемого в военном следственном управлении СК РФ и военном гарнизонном суде, по уголовному делу по ч.3 ст. 264 УК РФ.

Перед началом повествования еще раз приношу искренние соболезнования семье и близким погибшей.

Участие в деле началось с предложения коллеги, адвоката Шалаева М.А., совместно работать по делу. Признаться, показалась достаточно заманчивой идея совместной работы с человеком, который ранее, до начала адвокатской практики, также, как и я, руководил следственным подразделением по расследованию ДТП. Как говорится, одна голова хороша, а две лучше.

Доверитель оказался очень приятным молодым человеком, женатым, имеющим ребенка. Он специально искал адвокатов, специализирующихся по линии ДТП, и, судя по всему, был доволен результатами поиска. В работе нам во всем доверял, что значительно ее упрощало.

Обстоятельства, при которых произошло ДТП следующие: Автомашина «Рено», в которой ехала в качестве пассажира потерпевшая, а за рулем находился её супруг, и автомашина «Хонда», которой управлял будущий обвиняемый, ехали в попутном направлении по трассе Москва — Рига в направлении из г. Москвы. Далее все произошло почти как в известной шутке, которая гласит, что только в России выехав на «встречку» можно получить удар сзади.

В потоке попутно движущихся автомашин и водитель «Рено», находящийся несколько позади, и водитель «Хонды» приступают к маневру обгона нескольких попутно движущихся автомашин, в результате чего на встречной полосе, происходит столкновение указанных автомобилей. При этом происходит это на участке дороги в районе окончания сплошной линии разметки и начала участка дороги, где обгон разрешен. Более точное место столкновения предстоит выяснить в ходе расследования.

Беремся за дело, понимая, что согласно сложившейся практике, по аналогичным ситуациям, разрешение дела в пользу доверителя имеет немного шансов. Доверителя предупреждаем, «золотые горы» не обещаем, а гарантируем только добросовестную работу. 

Следствие

Учитывая, что один из водителей (доверитель) является военнослужащим, уголовное дело передается в военно-следственный комитет. И тут с делом начинают происходить настоящие чудеса! Назначенная в ведомственное государственное экспертное учреждение министерства обороны автотехническая судебная экспертиза дает заключение, что оба водителя допустили нарушения требований пунктов правил, и действия обоих водителей, с технической точки зрения, находятся в причинной связи с последствиями. При этом, если быть справедливым, экспертиза, хотя нас и не сильно устраивала, но, на мой взгляд, была сделана качественно, хорошими спецами, знающими свое дело.

Однако, это заключение почему-то не устроило военный следственный комитет, и до такой степени не устроило, что следователь, просто взял и не поверил заключению своих же ведомственных экспертов, не написав при этом ни единого слова в обоснование своей позиции, и назначил новую и, к нашему удивлению, платную автотехническую экспертизу в коммерческое экспертное учреждение, потратив на него государственные 45 тыс. рублей, решив, что сумма небольшая и государство не обеднеет.

Результаты полностью оправдали и даже превзошли ожидания следователя. Виноват уже один водитель, понятно который. А обосновано это бесконечным множеством текста, без обременения какими бы то ни было расчётами и вычислениями, а некоторые выводы вовсе не обоснованы исследовательской частью экспертизы.

Но следователю это не важно, заключение отличное, сразу вызывает доверие! Деньги потрачены не зря! Теперь уже можно смело возбуждать уголовное дело.

Получаем весточку от следователя о вызове на допрос. До допроса прошу ознакомиться с экспертизами, протоколами следственных действий (в том числе протоколом осмотра места происшествия) и иными документами с участием доверителя. После недолгого убеждения о наличии таких прав, следователь, неохотно, но предоставляет материалы дела.

При изучении материалов обнаруживается ряд значимых для нас деталей. Так, следы внесены в схему к протоколу осмотра места происшествия неточно. В частности, один из важных следов внесен и описан в протоколе как прямолинейный, несмотря на то, что на фотографиях с места происшествия этот след явно дугообразный. Исходя из чего меняется установленная траектория движения автомобиля непосредственно перед образованием следа, приближая автомашину к началу образования следа, и тем самым подтверждая версию подозреваемого, о том, что он выехал  на встречную полосу уже после окончания сплошной линии разметки.

Кроме этого, подмечаем, что осыпь осколков незначительна, расположена почему-то на встречной для обоих водителей обочине, не привязана ни к одной из автомашин, при этом по цвету и т.д. не подходит к пострадавшим в ДТП автомашинам. А с учетом длительного временного промежутка между ДТП и осмотром места происшествия, и тем, что проезжая часть не была перекрыта, становится очевидным, что осколки сметены транспортными потоками, и, в принципе, не могут служить основанием для определения места происшествия, вопреки мнению вышеуказанного эксперта.

Кроме того, помечаем для себя и ряд других технических моментов.

По результатам изучения материалов прибываем с подзащитным на допрос к следователю. Показания даем подробно, акценты на всех важных моментах не забываем расставлять, следим за тем, чтоб все необходимые нам детали были отражены в протоколе допроса. 

Но следователя явно ничего не впечатляет, он уже давно доказал вину подозреваемого, даже еще не возбудив дело, и уже мысленно печатает обвинительное заключение.

Изученные экспертизы явно противоречат друг другу, в том числе по такому существенному выводу о том, чьи действия находятся в причинной связи с последствиями. Ссылки на то, что это прямое основание для назначения повторной экспертизы в другое экспертное учреждение, остаются без внимания. Следователь сообщает, что проведение новых экспертиз исключено. Сроки следствия гораздо важнее таких мелочей.

Тогда принимаем решение применить положение ч.1.2 ст. 144 УПК РФ, обязывающего назначить новую экспертизу без учета мнения следователя, о чем пишем ходатайство. При этом просим разрешить, кроме прочего, новые вопросы. Вопросы формулируем так, что при ответе на них прямо должны выявиться обнаруженные нами ошибки экспертов при оценке следов на месте происшествия, и, как следствие, неверное определение ими места столкновения на проезжей части. В ответ следователь вновь поясняет, что назначение новых экспертиз исключено, ибо поджимают сроки, но это на словах. На деле берет тайм-аут и, вероятно, советуется с руководителем.

По результатам принимается решение – новой экспертизе быть! Однако, оказывается, что ее следует назначить не новому эксперту, а уже всем нам знакомому, который за очередные 45тыс. казенных рублей даст такое заключение, которое не вызовет никаких сомнений.

Возражения, ожидаемо, оставлены без удовлетворения, жалоба военному прокурору оставлена без ответа. А обжалование в суд по указанному основанию, как всем известно, не допускается.

Выводы эксперта, конечно же, полностью повторили предыдущие. Все выявленные ошибки, допущенные при оценке следов в первой экспертизе, просто проигнорированы. Эксперт заключил, что обвиняемый выехал на встречную полосу через сплошную линию разметки.

По сути, единственное, что нам удалось добиться от следователя и его эксперта, это получить ответ на поставленный нами (исходя из версии второго водителя) вопрос о том, какое расстояние необходимо преодолеть автомобилю Рено для осуществления маневра обгона первого автомобиля, движущегося в колонне, и достижения им автомобиля Хонда в процессе маневра обгона, с учетом конкретных значений скоростей автомашины Рено и обгоняемой колонны, исходя из технически минимально возможной дистанция между транспортными средствами в колонне, и усредненной длины транспортных средств.

В заключении эксперта в этой части появились уже формулы, а результат ожидаемо был очень значительным, и составил 483 метра, что нас вполне устраивало.

Предвидя, что в целом новая экспертиза не сильно будет отличать от предыдущей, мы обратились за экспертным заключением к независимому эксперту автотехнику, а заключение приобщили к делу.

Следователь же остался доволен как результатами своей платной экспертизы, так и сроками ее проведения! Уложился! Расследование окончено в 3 месяца. Ну, как уложился?! Учитывая, что для ознакомления выделил только два последних дня от сроков следствия, то логично, что не всех успел ознакомить с делом. А продлевать сроки свыше 3-х месяцев категорически отказался.

Суд

Суд начался бодро, с высказанного желания окончить разбирательство за пару дней! Военная дисциплина, что тут скажешь… Одно расстраивает, это совсем не сочетается с нашими планами провести новую автотехническую экспертизу, которую за пару дней, ну никак, не проведешь.

Прошу вернуть дело в порядке ст. 237 УПК РФ прокурору, в связи с тем, что нарушено право на ознакомление. Отказано. Мол, сидите и читайте дело в суде.  

Ссылаюсь на фотографии с места ДТП и явное их расхождение со схемой. Прошу допросить участников осмотра места происшествия, следователя, понятых и т.д. для объяснения расхождений. К нашему крайнему удивлению, опять отказ.

Просим допросить экспертов автотехников, снова отказано.

Наверное, следует подчеркнуть, что все ходатайства, это не простые устные просьбы, вносимые в протокол судебного заседания, которые можно интерпретировать как вздумается, а подробные, письменные ходатайства.

Еще ходатайство, просим исключить из числа доказательств изъятый на месте ДТП автомобильный колпак и осколки. Обосновываем не соответствием критерию относимости, а именно, высказываем предположение о том, что колпак и осколки никакого отношения к нашему ДТП не имеют, к транспортным средствам не привязаны, возможно, находились на месте еще до ДТП. (Ранее, в ходе следствия наше ходатайство о проведении криминалистической экспертизы на предмет принадлежности этих осколков к данным автомашинам, было оставлено без удовлетворения).

Подход к решению этого вопроса в суде оказался творческим. В судебном заседании вскрываются упаковка с колпаком (часть колпака отсутствует), и упаковка с осколками. Все визуально изучается. Решение по итогам поражает своей непредсказуемостью. Колпак исключить, так как не имеет отношение к ДТП, а осколки, визуально происходящие от исключенного из числа доказательств колпака, признаются вещественным доказательством. Не спрашивайте меня почему, это так и осталось для меня загадкой.

Допрашиваем в суде приглашенного нами эксперта-автотехника (хорошо, что нам и в этом не отказали) который поясняет, что следы в протокол осмотра места происшествия внесены неверно, не соответствуют фотоснимкам, что осыпь не должна учитываться при определении места ДТП и т.д., и, самое главное, все это подробнейшим образом объясняет и обосновывает. 

В результате, подходим к главному ходатайству, просим новую автотехническую экспертизу, необходимость которой уже становится очевидной. Объявляется перерыв, чтобы посовещаться. Проходит время, значительно большее, чем было отведено. Собираемся в зал услышать, что времени было недостаточно, ходатайство оказывается интересное, надо еще время подумать. Снова перерыв, и совсем не короткий. Начинает появляться надежда.

При этом понимаем, что ситуация тупиковая. Идти нам на встречу и назначать новую экспертизу нельзя, так как с теми исходными данными, которые установлены нами, с учетом выявленных ошибок, новая экспертиза, да еще в государственном экспертном учреждении, просто не может повторить предыдущих выводов, а это не устраивает никого, кроме защиты. 

При этом отказывать в проведении экспертизы, вроде как, тоже нет оснований.

Ждем еще пару часов, и решение принято, в проведении новой экспертизы тоже отказано.

Замечаем эмоциональное напряжение на фоне принятых решений, значит все-таки они даются не так легко.

Надо так же отметить, что свидетели в процессе тоже не допрашиваются, показания оглашаются, несмотря на наши возражения. В итоге, весь судебный процесс представляет собой коллективное чтение дела в слух, с перерывами на рассмотрение ходатайств.

Ну что тут скажешь, особенности военного уголовно-процессуального кодекса.  

С одной стороны, это все не может не расстраивать, но с другой подмечаем очевидные плюсы. Такое количество серьезных оснований для обжалования будущего решения, позволяет надеяться на достаточно мягкий приговор. 

В итоге получаем настоятельную рекомендацию примириться с потерпевшим. Не то чтобы мы не хотим этого. Пытались уже. Просто «заряженное» количество нулей является неподъёмным для доверителя. Нечего делать, пробуем еще раз. Подходим к этому вопросу творчески. Берем в банке расчет кредита, который банк готов дать моему доверителю на его заработную плату (к моему удивлению, очень небольшую для вооруженных сил). Предлагаем сумму, рассчитанную банком (надо сказать немаленькую), объясняем, что можем взять такой кредит лишь в случае примирения, так как в этом случае доверитель может остаться на работе и выплатить кредит. Показываем бумаги из банка. Потерпевший, он же второй водитель, не согласен. Сумма недостаточно «круглая».

Ничего не остается, как, между делом, рассказать об этом в суде. Указываем, что возместить вред не смогли, при этом подчеркиваем, что пытались.

Идем в прения. У прокурора все просто, и все доказано. Мне же приходиться достаточно долго выступать. Утверждаю, что из анализа всех приведенных нами доказательств следует, что подзащитный выехал на встречною полосу уже после окончания сплошной линии разметки и зоны действия знака, запрещающего обгон, в отличие от второго водителя, которые еще и почему-то признан потерпевшим. А также, что с учетом значительного установленного удаления и большой скорости (которую могли бы установить при использовании системы динамического моделирования PC-Crash, о чем мы безрезультатно просили и следователя, и суд) движущаяся позади автомашина, в момент начала моим доверителем маневра, вероятно, находилась либо за пригорком, раз ее не видел мой подзащитный, либо выехала на встречную полосу уже после моего подзащитного и догнала его с учетом разности скоростей. По крайней мере, обратное обвинением не доказано. Версия подзащитного не опровергнута доказательствами.

Кроме того, говорю о нарушениях, которые специально приберегли для прений. Например, что участие представителя потерпевшего незаконно, так как в день вынесения решения о его допуске, следователь находился в командировке в другом городе, и не мог вынести это решение. Кроме того, указываем, что ордер представителя потерпевшего датирован несколькими днями позже даты его фактического допуска в дело. А все процессуальные полномочия от имени потерпевшего реализовывал его представитель в отсутствие самого потерпевшего. (Судом новое решение о допуске представителя потерпевшего не выносилось). 

Не забыли напомнить и про оказание обвиняемым первой помощи потерпевшей непосредственно после ДТП и о ряде других обстоятельств.

А одно, выявленное еще на стадии следствия серьезное процессуальное нарушение (допущенное в тексте обвинения и соответственно в обвинительном заключении) вообще не стали указывать. Решено приберечь, ибо мы сошлись во мнении, что такое нарушение точно должно повлечь отмену любого приговора в случае, если он нас не устроит. До приговора же заявлять о нем смысла особого не было, так как нарушение легко устранимо после возвращения дела. Забегая вперед скажу, что это нарушение нам так и не пригодилось.

В итоге решили использовать следующую комбинацию, я просил оправдать подсудимого, он же в своем последнем слове просил условное наказание. 

Приговор

Судья, после всего вышеперечисленного, поступил достаточно непредсказуемо. Несмотря на имеющиеся в деле заключения автотехнических экспертиз, без проведения новой экспертизы исключил из обвинения и сплошную полосу, и знак, запрещающий обгон, и согласился, что осколки не могут служить основанием для определения места ДТП.

При этом, несмотря на существенное изменение обстоятельств ДТП в результате вышеизложенных выводов суда, судья без новой экспертизы установил нарушение требований конкретного пункта правил дорожного движения обвиняемым и причинно-следственную связь с ДТП, и более того, путем «анализа доказательств в совокупности» установил, что обвиняемый выехал на встречную полосу, «где уже находилась» вторая автомашина. То есть, по сути, не приговор, а целое экспертное заключение.

Интересно он поступил и с заключением своих, ведомственных экспертов министерства обороны. Судья сам не стал оценивать эту экспертизу, посчитал достаточным ограничиться ссылкой на то, что следователь посчитал ее необоснованным. Какой отличный способ проигнорировать экспертизу, не дав ей оценку, когда непонятно как обыграть ее содержание!

Ну да ладно! Ведь самое главное это резолютивная часть приговора, а она, с учетом применения положений ст. 73 УК РФ, доверителя устроила: 2 на 2 года лишения свободы условно!

А для адвоката это, наверно, важнее всего.