Выработка стратегии уголовного адвоката по ДТП при непризнании водителем автомобиля своей вины. Часть 1. Левый поворот.

Пишу из неандертальского периода Российского правосудия. Обстановка по делам о ДТП продолжает оставаться крайне не адекватной и какого-либо света в конце тоннеля пока не видно. Может быть когда-то потомки, читая эти архаические памятники суда будут удивляться невежеству тех, кто их создал.

Полагаю, что указанные приговоры не имеют какого-либо внутреннего единства в понимании и применении закона, считаю, что интересы правосудия в приведенных ниже случаях полностью не обеспечены и их невозможно назвать выражением истины.

Без всяких сомнений на судей оказывает влияние государство, поэтому и модель уголовно-процессуальной политики – это выбор приоритетов государственной деятельности в целом.

Поэтому, принцип уголовного процесса это выражение взглядов общества на построение уголовно-процессуального порядка в соответствии с целями уголовного процесса и отношением государства к конкретной личности, обладающей объемом прав и свобод, соответствующим уровню развития общества.

Взялся за тему лишь благодаря публикациям коллег, которые рассказывают не только об оправдательных приговорах, которых сейчас очень много. Как выстроить линию защиты при отрицании вины доверителем? Нужно ли признавать то, чего не было на самом деле в угоду сложившейся порочной судебной практике? Закончится ли импотенция апелляционных и кассационных судов?

Алгоритм действий уголовного адвоката по ДТП в ситуации выполнения водителем левого поворота.

Всегда начинайте работу с тщательнейшего изучения протокола ОМП и схемы к нему. Это кладезь информации. Постарайтесь максимально сконцентрироваться на объяснениях водителя в разрезе протокола ОМП. Смело привлекайте к делу автотехнического эксперта. Изучите внимательно показания «ключевого» свидетеля, они как правило противоречивы, так как записаны под диктовку следователя. Вникайте тщательно в заключение эксперта-автотехника.

Реконструкций механизма данного дорожно-транспортного происшествия по делам не проводилось, несмотря на требования защиты. Все выводы по делу экспертов-автотехников носят исключительно предположительный характер, что противоречит базовым принципам уголовно-процессуального закона, не позволяющих закладывать в основу обвинения предположения.

В приведенных случаях я, как адвокат, выполнил свою работу по-максимуму и претензий ко мне не было. То, что суды не опровергли нашу позицию и написали бред в приговорах – это право бесконтрольного суда, относящегося к органам обвинения. В этих памятниках невежеству вы не обнаружите ясности, четкости, недвусмысленности и непротиворечивости, следовательно нельзя их считать определенными. Мы видим, что «качество закона» в данных случаях сильно хромает, решения не ясны и являют собой произвол в чистом виде.

Ситуация 1

 Александр не признавал свою вину в ДТП с самого начала. Полагал, что суд разберет все обстоятельства дела. Поэтому я свое внимание сосредоточил на мелочах. Дело было очень резонансным, о нем трубили все СМИ. Понятно, что должен быть назначен виновник и максимально линчеван.

Александру обвинители предлагали признать вину и тем самым облегчить участь, но было ли что признавать? Грозили в ином случае назначить максимальное наказание – 7 лет лишения свободы.

Александр 20 июля 2009 года двигался по автодороге М-7 от Иваново в сторону города Владимир. Не доезжая перекрестка поворота на п. Лежнево, за 200-250 метров он перестроился левее, находясь на своей полосе движения, так же в это время убрал ногу с педали газа, так как в этот момент времени стал готовиться к маневру поворота на п. Лежнево.

Через некоторое время он увидел, что по встречной полосе, со скоростью около 50 км.ч, движется автомобиль «КАМАЗ». В этот момент КАМАЗ помехи для его движения не создавал. Перед съездом на п.  Лежнево, он в дальнейшем хотел уступить дорогу «КАМАЗу».

Также при обнаружении «КАМАЗа», он видел, что автомобиль «ВАЗ», с большей, чем у «КАМАЗа» скоростью, начинает его обгонять. Сигналы поворота указанный автомобиль не подавал, свет фар на обоих встречных автомашинах не горел.

Автомобиль «ВАЗ» при выполнении обгона двигался по полосе движения Александра. Он (Александр) предполагал, что автомобиль «ВАЗ» обгонит автомобиль «КАМАЗ» и вернется на свою полосу. Визуально расстояния для завершения маневра обгона автомобилем «ВАЗ» вполне хватало. Но автомобиль «ВАЗ» двигаясь по встречной полосе движения, не уходил на свою полосу движения.

Когда расстояние сократилось между автомобилями до опасного, Александр применил меры экстренного торможения и маневр влево, с целью избежания лобового столкновения с автомобилем «ВАЗ». Вероятно, в это же время водитель автомобиля «ВАЗ» так же принял меры к экстренному торможению и маневру вправо, поэтому наезда избежать не удалось и произошло столкновение автомобилей на левой (по ходу движения Александра) обочине.

От маневра поворота на п. Лежнево при возникновении опасности он отказался и все внимание сосредоточил на предотвращении возникшей опасности.

Александр обвинялся в том, что, нарушил требования п.п. п.п.1.3, 1.4, 8.1, 9.1, 10.1 ч.1 Правил дорожного движения Российской Федерации (ПДД РФ).

Считаю, что версия моего подзащитного проигнорирована без какого-либо внятного объяснения.

Наша позиция.

1. Итак, протокол ОМП.

Защита установила, что из схемы к протоколу ОМП следует, что следы юза автомобилей «ВАЗ» и «АУДИ» находятся под углом к проезжей части. Следы юза обоих машин ведут со встречной полосы для автомобиля «ВАЗ» и со своей полосы автомобиля «АУДИ», о чем свидетельствует масштабная схема, выполненная специалистом Шапиро.

2. Суд не выезжал на место и не определил как располагались следы юза от указанных транспортных средств, а если соединить точки начала и конца следов юза автомобиля «ВАЗ», то получится что они идут от середины дороги и частично находятся на встречной полосе.

Заключением эксперта-автотехника вина Александра также не доказывается, в заключении эксперта нет категоричных выводов о виновности того или иного водителя ТС. При допросе эксперт указал, что для категорических выводов ему не хватает данных, которых нет в материалах дела, о чем он неоднократно указывал в своих заключениях.

Экспертом указано, что следы юза «АУДИ» идут с его полосы движения и экспертом не исключается движение «ВАЗ» до столкновения по встречной полосе движения. Судом эти доводы просто проигнорированы.

3. Александром преднамеренного выезда на встречную полосу не принималось. Выезд на встречную полосу был продиктован опасностью для его движения по своей полосе, при избегании встречного лобового столкновения, где он освобождал полосу движения для автомобиля ВАЗ.

В соответствие с требованиями п. 1.2 ПДД «Опасность для движения», Александр не мог двигаться прямо, когда автомашина «ВАЗ» находилась за 68 метров от его автомашины. В тот момент Александр в полном соответствие с п. 10.1 ч. 2, 10.5 ПДД применил экстренное торможение и вывернул руль влево, так как это время «ВАЗ» двигался в незаторможенном состоянии, скорости не снижал и ехал навстречу по полосе движения Александра.

4. Мы добились от следствия проверки показаний на месте. Указали, что применить маневр объезда автомашины «ВАЗ» Александр не смог в силу физиологических причин.

Во-первых, дорожная ситуация развивалась стремительно.

Во-вторых, в соответствии с п. 9.10 ПДД при принятии решения о маневре, он должен был рассчитать необходимый боковой интервал между автомашинами «ВАЗ» и «АУДИ», обеспечивающий безопасность разъезда, что в условиях дефицита времени сделать было невозможно. Кроме этого сзади очень близко также двигались транспортные средства, что могло привести к столкновению с ними.

5. В указанном случае, говорить о преднамеренном движении автомашины под управлением Александра, при маневре на встречную полосу необоснованно, поэтому в его действиях отсутствует нарушение п. 8.1 ПДД РФ.

6.До перекрестка проезжая часть автодороги М-7 имеет 2 полосы для движения ТС, одна в направлении из г. Иваново в г. Владимир, другая во встречном направлении движения, то есть это определяется по имеющейся разметке, в соответствии с п. 9.1 ПДД.

Александр, как было указано выше, до опасной ситуации двигался по своей полосе, поэтому в его действиях не может содержаться нарушение п. 9.1 ПДД РФ.

7. Столкновение произошло лишь с автомобилем «ВАЗ». С автомобилем «КАМАЗ», с автомобилем под управлением свидетеля Зайцева, ни с другими ТС столкновения не произошло, поэтому нельзя говорить о нарушении п. 10.1 ч. 1 ПДД Александром, в том, что он при движении не учел интенсивности движения.

П. 10.1 ПДД определяет прежде всего скоростной режим, следствием и судом не приведено доказательств того, что Комаров нарушал скоростной режим.

8. Все представленные обвинением доказательства, подтверждают факт поворота автомобиля Александра, но не содержат абсолютно никаких сведений о причине (причинах) ДТП и соответственно виновных действиях водителя «ВАЗ».

9. Судом неправомерно указано, что столкновения автомобилей имело место на полосе движения автомобиля ВАЗ, тогда как согласно схеме ДТП, выводам эксперта столкновение имело место на обочине. Судом не дана оценка факту применения Комаровым экстренного торможения на своей полосе.

10. Судом указано, что столкновение произошло в пределах перекрестка, однако судом это установлено с достоверностью. Место съезда автомашины Александра на обочину находится за 30 метров до перекрестка.

Указания судов о месте столкновения на перекрестке ничем не подтверждено, на место ДТП суд не выезжал, хотя мы об этом ходатайствовали, а на схеме не обозначены начала закруглений.

В соответствие с п. 1.2 ПДД «Перекресток» — место пересечения, примыкания или разветвления дорог на одном уровне, ограниченное воображаемыми линиями, соединяющими соответственно противоположные, наиболее удаленные от центра перекрестка начала закруглений проезжих частей. Не считаются перекрестками выезды с прилегающих территорий.

Неправильно в данном случае применен и термин дорога. В соответствие с п. 1.2 «Дорога» — обустроенная или приспособленная и используемая для движения транспортных средств полоса земли либо поверхность искусственного сооружения. Дорога включает в себя одну или несколько проезжих частей, а также трамвайные пути, тротуары, обочины и разделительные полосы при их наличии.

11.Суд ошибочно полагал, что торможение Александр применял с середины дороги. Схемой установлено, что с середины дороги идут следы юза автомобиля. Указанные следы образуются заблокированными на юз колесами автомобиля.

Торможение же водителем применяется раньше, до начала следов юза, так как водитель нажимает на педаль тормоза после как минимум 0.8 сек. на время реакции на опасность, также тормозная система не сразу приводится в действие и учитывается время срабатывания тормозного механизма.

12. Материалами уголовного дела по факту ДТП с участием Александра дела не установлен механизм ДТП, что противоречит требованиям ст. 73 УПК РФ.

13. Совпадение или закономерность, но по всем подобным делам появляется «ключевой» свидетель, они как правило страдают амнезией и не угадывают «ноты», в показаниях имеются существенные противоречия, свидетель дает показания в противоположности вещной обстановки на месте ДТП.

Так свидетель утверждал, что автомобиль «АУДИ» двигался прямолинейно и намеревался проехать перекресток на Лежнево в прямом направлении. Однако, из схемы ДТП видно, что автомобиль «АУДИ» резко свернул по направлению к лесополосе под значительным углом.

Кроме того, свидетель уверенно показал, что между его автомобилем и автомобилем «АУДИ», при подъезде к перекрестку, расстояние постепенно увеличивалось, так как «АУДИ» увеличивала скорость.

Однако на автодороге отобразились следы юза от автомобиля «АУДИ», что свидетельствует об экстренном торможении автомобиля «АУДИ», следовательно, дистанция в 50 метров, между автомобилями Александра и свидетеля, должна резко сокращаться и Зайцев обязан был принимать меры к торможению и выполнению требований п. 10.1 ПДД РФ, но последний об этом не сообщает.

Свидетель утверждает, что стоп-сигналы на автомашине «АУДИ» не загорались, тогда как световые приборы, согласно осмотру ТС. Кроме передних фар, были исправны.

Зайцев показал, что место столкновения автомашин «АУДИ» и «ВАЗ» имело место на полосе движения «ВАЗ», тогда как из схемы видно, что столкновение произошло на левой обочине.

Свидетель указал, что «АУДИ» резко, при скорости 90 км.ч, примерно за 20 метров повернула влево, однако указанный маневр должен был привести к опрокидыванию «АУДИ» и столкновению автомобилей другими частями и на полосе движения «ВАЗ», что на суде подтверждено специалистом и экспертом, а также схемой ДТП.

Свидетель Зайцев не может показать, как двигался автомобиль «ВАЗ» до столкновения, так как «ВАЗ» он видел в последний момент, что совершенно не исключает, что до пересечения автодорог «ВАЗ» мог двигаться по встречной полосе.

14. Потерпевший по делу подтвердил наличие на их полосе движения большой автомашины, которая впоследствии исчезла из его поля зрения и сразу произошло столкновение с красной автомашиной. Потерпевший не исключил, что водитель «ВАЗ» мог выполнять обгон грузового автомобиля.

 Заявлены ходатайства и все отклонены судом:

— о проведении по делу повторной автотехнической экспертизы, дорожной, психофизиологической, судебно-медицинской экспертизы.

— о проведении по делу дополнительной автотехнической экспертизы, о проведении осмотра местности, следственного эксперимента.

Основным аргументом по мнению суда является то, что после ДТП прошло большое количество времени и очевидцы ничего не помнят по делу, что по мнению защиты явно незаконно.

Кроме того осмотр местности должен был проверить схему ДТП с определением расположения следов юза автомобилей, что не требует каких-либо воспоминаний свидетелей.

— об отводе судьи, ввиду заинтересованности в исходе дела.

Приговор суда противоречит судебной практике ВС СССР, которая опубликована в БВС СССР № 1 от 1987 года. Постановлением Пленума ВС СССР от 5 сентября 1986 года рассмотрено аналогичное дело, указаны недостатки при расследовании и рассмотрении дела, в точности как дело Александра.

В нарушение п. 10. Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 25 от 9 декабря 2008 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» если суд на основании исследованных доказательств установит, что указанные в статье 264 УК РФ последствия наступили не только вследствие нарушения лицом, управляющим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, но и ввиду несоблюдения потерпевшим конкретных пунктов правил (неприменение пассажиром при поездке ремней безопасности, поездка на мотоцикле без мотошлема и т.п.), эти обстоятельства могут быть учтены судом как смягчающие наказание, за исключением случаев, когда водитель не выполнил свои обязанности по обеспечению безопасности пассажиров (пункт 2.1.2 Правил).

Анализ же действий второго водителя «ВАЗ» в решениях судов полностью отсутствуют. Но установлено при этом достоверно, что «ВАЗ» неправомерно до столкновения следовал по обочине, что пассажиры в его машине были не пристегнуты ремнями безопасности, автомашина под его управлением находилась в ужасном техническом состоянии.

Приговором Лежневского районного суда от 6 июня 2011 года мой доверитель Александр признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, и подвергнут наказанию в виде лишения свободы сроком на 4 года 7 месяцев, с отбыванием наказания в колонии-поселении.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 12 августа 2011 года приговор суда оставлен без изменения, а кассационная жалоба адвоката без удовлетворения.

Постановлением судьи Ивановского областного суда от 17 октября 2011 года надзорная жалоба оставлена без удовлетворения.

Председателем Ивановского областного суда от 07 ноября 2011 г. жалоба защиты оставлена без удовлетворения.

Судьей ВС РФ Лизуновым В.М. 15 февраля 2012 года отказано в удовлетворении надзорной жалобы адвоката.

В дальнейших публикациях я докажу вам, что судьи Верховного суда РФ не читают дела.

 Для справки: В ПДД РФ 1993 года нет термина маневра.

В автотехнической литературе, ПДД других стран, под маневром понимается перемещение транспортного средства, сопровождающееся изменением водителем направления его движения и преднамеренным выездом за пределы первоначально избранной им полосы движения.

Моя самая главная ошибка в деле. Подзащитный давал инквизиции показания, мы не боялись говорить правду. Но как же можно все переврать в протоколах и приговоре! Теперь подзащитные зачитывают текст и мы его приобщаем к протоколу. Все. Никаких ответов на вопросы. Такая позиция тоже не совсем выгодна, но это лучше, чем искажения в протоколе, подлавливания органами обвинения на мелочах. Суд — это тоже орган обвинения.

Ситуация 2.

За это деяние, при полном признании вины, обвинители предлагали 5 лет лишения свободы. Но на мой взгляд, при назначении наказания суд все же исходил из обоюдной вины водителей.

21 июня 2014 года, примерно в 11 часов 35 минут, мой подзащитный Сергей управлял личным, полностью технически исправным автомобилем «Фольксваген» и двигался без груза и пассажиров, со скоростью 60-80 км/ч, ближе к середине проезжей части, по автодороге Ростов-Иваново-Нижний Новгород, со стороны г. Иваново в сторону г. Тейково. Было солнечно, видимость была не ограниченная, проезжая часть была с сухим асфальтовым покрытием, без дефектов, с горизонтальной разметкой.

Подъезжая к перекрестку с автодорогой, ведущей на пос. Чернцы, он заблаговременно, до перекрестка, включил левый указатель поворота, поскольку ему нужно было повернуть налево, и снизил скорость своего движения до минимального значения.

Подъезжая к данному перекрестку, он видел, что во встречном направлении ближе к середине проезжей части движется легковой автомобиль, который находился от его автомобиля на большом расстоянии.

Сергей не останавливаясь на перекрестке, в соответствии с требованиями ПДД РФ, с левой полосы своего направления движения, приступил к повороту на автодорогу, ведущую в пос. Чернцы. Проехав полосу движения встречного автомобиля, он увидел, что встречный автомобиль, находясь на расстоянии примерно 100 метров от перекрестка, стал смещаться на правую для него полосу движения, которая предназначена только для поворота направо в сторону пос. Чернцы, встречный автомобиль двигался со значительным превышением скорости.

Когда Сергей понял, что водитель данного автомобиля желает поворачивать направо, он остановил свой автомобиль на границе проезжей части автодороги, ведущей в Тейково, чтобы дать водителю встречного автомобиля возможность беспрепятственного проезда и поворота направо.

Однако, данный автомобиль продолжил движение в прямом направлении, и передней частью совершил наезд на стоящий автомобиль под управлением моего доверителя в районе правого переднего угла.

Помех для движения автомобилю «Ниссан», Сергей не создавал. Перед столкновением он полностью освободил полосу предназначенную для движения прямо по которой двигался автомобиль «Ниссан».

Судами не установлено место столкновения автомобилей, следовательно не определено обстоятельство, подлежащее доказыванию в силу ст. 73 УПК РФ. Хотя из фототаблицы (приложение 3) четко видно, что место столкновения находится не на полосе движения «Ниссан».

Материалами дела доводы моего подзащитного о механизме ДТП ничем не опровергнуты.

1. Первоначальным осмотром места происшествия не зафиксировано никаких следов, на полосе движения автомобиля «Ниссан», имеющих отношение к дорожному происшествию (следов столкновения, торможения, грязи, осыпи осколков и частей транспортных средств от столкновения, и т.п.). Это главное в этом деле.

На месте ДТП было видно, что столкновение автомобилей произошло на правой стороне автодороги, относительно движения «Ниссан» и проведенному ОМП, поскольку вышеуказанные автомобили после ДТП находились на указанной стороне автодороги, также как и расположение осыпи битого стекла, пластмассы и других деталей от автомобилей.

На фототаблице отчетливо видна разлившаяся эксплуатационная жидкость и основная масса отброшенных при столкновении частей и отделившихся при ударе деталей, которые свидетельствуют о месте столкновения.

Участок рассеивания осколков стекол образован при ударе, разрушении и отбрасывании стекол передней правой двери автомобиля «Фольксваген» и передней левой двери автомобиля «Ниссан».

2. Появившийся из ниоткуда, как и в случае 1, «ключевой» свидетель утверждал, что место столкновения было на полосе движения «Ниссан», т.е. потерпевших. Свидетель не смог объяснить каким образом автомашины оказались на правом краю проезжей части, относительно движения автомобиля «Ниссан», что противоречит показаниям сотрудников ГИБДД в той части, что в последний момент автомобиль «Ниссан» применил маневрирование вправо, что объективно подтверждается местом столкновения автомобилей.

Кроме того, свидетель значительно путался в расстояниях и для него идентичны расстояния 40 и 400 метров, как и в секундах и пути движения автомобиля «Фольксваген» он также заблуждался.

3. Материалами уголовного дела однозначно установлено, что в последний момент, автомобиль «Ниссан» маневрировал вправо. Этот «последний момент» в дорожных происшествиях длится, как правило, 2-5 секунд, в зависимости от ситуации. И указанный момент времени в ходе судебного заседания, не смотря на все ходатайства защиты, не установлен.

В связи с этим судом не обоснованно указано, что столкновение произошло сразу же, что противоречит показаниям сотрудников ГИБДД о маневре «Ниссана», на который необходимо время и в связи с этим столкновение не может произойти в момент когда подзащитный лишь приступил к маневру поворота.

4. Согласно заключению 3/190 от 04.08.2015 гос.эксперта Садовского А.В., установлено место столкновения, которое находится у правого края полосы торможения-разгона автодороги Тейково-Иваново в области широкого места разделительного островка, обозначенного разметкой 1.16.1., то есть место столкновения, находится у правого края полосы торможения-разгона автодороги Тейково-Иваново в области широкого места разделительного островка, обозначенного разметкой 1.16.1 и расположенного на второстепенной дороге (в сторону п. Пелгусово). При этом «Ниссан» двигался к моменту столкновения по полосе торможения-разгона или правее её.

Объективный научный экспертный метод установления столкновения судом отвергнут, а место столкновения, установлено с помощью субъективных данных: показаний «ключевого» свидетеля, а заключение государственного эксперта попросту отброшено судом.

5. Материалами уголовного дела не установлено, какие с технической точки зрения есть нарушения у Сергея эксперт отказался рассмотреть вопрос с технической точки зрения о соответствии или несоответствии действий Сергея по отношению к п. 13.9 ПДД и установить причинную связь.

6. Приговором не дана оценка действиям водителя автомобиля «Ниссан», который также является участником дорожно-транспортного происшествия. Материалами уголовного дела не исследована техническая возможность предотвратить столкновение, при выполнении требований п. 10.1 ч.1 ПДД РФ.

7. Следует отметить, что ПДД РФ оговаривают совершенно конкретные действия водителя, совершающего проезд нерегулируемого перекрёстка и не содержат требования к Сергею останавливаться перед перекрестком для убеждения в безопасности своего движения.

Мой доверитель на всем протяжении проверки, следствия и т.н. суда сообщал о механизме ДТП, но его версия оставалась не проверенной.

Не указано в обвинении какой маневр совершал Сергей в нарушении п. 8.1 ПДД РФ.

Мой доверитель, осуществляя движение через перекресток, перед поворотом убедился в его безопасности, так как встречное транспортное средство двигалось далеко.

8. Судом не дан ответ, в нарушении Пленума ВС РФ по делам о ДТП, какие же конкретно действия были совершены Сергеем в нарушении п. 13.12 ПДД РФ. Из обвинения не ясно, какие действия совершил последний, не уступив дорогу автомобилю «Ниссан»: выехал ли Сергей на сторону движения автомобиля «Ниссан», в непосредственной от него близости или тем, что остановился в неположенном месте, где автомобиль «Ниссан» имел возможность правомерно двигаться.

9. Материалами уголовного дела не опровергнуто, что Сергей перед выездом на перекресток и столкновением не убедился в безопасности движения, и что его автомобиль создавал опасность для движения, а также помехи другим участникам движения.

Характер движения автомобилей на перекрестке, в условиях не ограниченной видимости, обеспечивал проезд автомобиля “Ниссан” через перекресток без создания опасности для движения и помехи водителю автомобиля «Фольксваген», при условии движения автомобиля «Ниссан » с разрешенной максимальной скоростью 90 км/ч, поскольку при заданных условиях автомобиль “Фольксваген” полностью освобождал полосу движения «Ниссан», что исключало столкновение.

 Судом отказано:

 — в вызове экспертов для пояснения указанных вопросов;

— в проведении по делу дополнительной автотехнической экспертизы;

— о вызове и допросе в суд свидетелей, присутствовавших при осмотре места происшествия 21 июня 2014 года;

— о вызове следователя ССО по ДТП СУ при УМВД по вопросам, почему расположение автомашины ГИБДД и осколков стекол, отличается на следственном эксперименте с участием ИДПС Иванова и Крицкова от данных фото таблицы к протоколу осмотра места происшествия от 21.06.14 г;

— в проведении следственного эксперимента для определения места столкновения автомобилей с привлечением специалистов в соответствии со ст. 288 УПК РФ;

Приговором Тейковского районного суда от 25 февраля 2016 года Сергей признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ и ему назначено наказание 3 года 6 месяцев лишения свободы, с отбыванием наказания в колонии-поселении (все же меньше, чем хотели первоначально и при признании).

Решением апелляционной инстанции Ивановского областного суда от 21 апреля 2016 года, приговор Тейковского районного суда оставлен без изменения, а апелляционная жалоба адвоката без удовлетворения.

Постановлением судьи Ивановского областного суда от 3 августа 2016 года отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании кассационной инстанции.

Постановлением судьи Верховного суда от 06 апреля 2017 года отказано в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании кассационной инстанции Верховного суда РФ.

Из ответа заместителя импотентного Верховного суда от 18 сентября 2018 года следует, что оснований для удовлетворения жалобы адвоката не усматривается. В ответе лишь одни общие фразы.

Моя ошибка. «Ключевой» свидетель первоначально показывал, что видел ситуацию ДТП с расстояния 300-400 метров. Это было явное вранье. Я выехал на место и измерил расстояние рулеткой и сделал фотографии.

Подал ходатайство следователю, что показания свидетеля лживые. Следователь подсуетился и провел проверку показаний на месте со свидетелем и получил расстояние 48,0 м от передней части его автомобиля до задней части автомобиля «Фольксваген». А с данного расстояния отчетливо видно транспорт, движущийся во встречном направлении ближе к середине автодороги.

«Проверяя» доводы защиты следователем была проведена не проверка показаний на месте свидетеля, а подгонка его показаний следственному видению.

Вывод: никогда не откровенничайте со следствием. Копите факты до суда.

 А между тем.

 — Как неоднократно отмечал Конституционный Суд России в своих постановлениях (например, Определение Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2004 г. № 467-О), праву подозреваемого, обвиняемого, их защитников собирать и представлять доказательства соответствует обязанность дознавателя, следователя, прокурора и суда рассмотреть каждое заявленное в связи с исследованием доказательств ходатайство, причем в силу части второй ст. 159 УПК РФ подозреваемому или обвиняемому, его защитнику не может быть отказано в допросе свидетелей, производстве судебной экспертизы и других следственных действий, если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для конкретного уголовного дела. Тем самым уголовно-процессуальный закон исключает возможность произвольного отказа должностным лицом в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты.

 — Из Определении Конституционного суда РФ от 8 июля 2004 года N 237-О по жалобе гражданина Н.М. Воскресова на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 388 и частью третьей ст. 408 УПК РФ Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что одной из важных гарантий конституционного права на судебную защиту и восстановление в правах является право обжалования в суд решений и действий (бездействия) органов государственной власти, в том числе судов, чем предопределяется предоставление заинтересованным лицам возможности добиваться исправления допущенных ошибок, в частности создание в этих целях процедур проверки вышестоящими судами законности и обоснованности решений, вынесенных нижестоящими судебными инстанциями.

— Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, вытекающие из статей 46 (части 1 и 2) и 50 (часть 3) Конституции Российской Федерации, пункта 5 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод требования справедливого правосудия и эффективного восстановления в правах применительно к решениям соответствующих судебных инстанций предполагают обязательность фактического и правового обоснования принимаемых ими решений, в том числе — обоснования отказа в отмене или изменении обжалуемого судебного акта, что невозможно без последовательного рассмотрения и оценки доводов соответствующей жалобы.

— С учетом этого Конституционный Суд Российской Федерации признал, что положения статей 388 и 408 УПК Российской Федерации в единстве с частью четвертой его статьи 7 не предоставляют суду кассационной или надзорной инстанции возможность игнорировать или произвольно отклонять доводы жалобы, не приводя фактические и правовые мотивы отказа в удовлетворении заявленных требований, поскольку мотивировка решения суда во всяком случае должна основываться на рассмотрении конкретных обстоятельств, нашедших отражение в материалах дела и дополнительно представленных сторонами материалах, а также на нормах материального и процессуального права, — иначе не может быть обеспечено объективное и справедливое разрешение уголовного дела.

Конституционно-правовой смысл предписаний Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, обязывающих мотивировать судебные решения, в том числе подтверждающие законность и обоснованность обжалованных судебных актов, применительно к обвинительному приговору и подтверждающим его обоснованность судебным решениям обусловлен также взаимосвязанными конституционными принципами состязательности, равноправия сторон в судопроизводстве и презумпции невиновности, из которых следует, что эти решения могут быть вынесены только после рассмотрения и опровержения доводов, выдвигаемых стороной защиты, в том числе в жалобах на состоявшийся приговор; не опровергнутые же доводы против обвинительных судебных решений могут толковаться только в пользу обвиняемого.

Отказ от рассмотрения и оценки обоснованности доводов защиты в жалобах на судебные решения в этом случае создает преимущества для стороны обвинения, искажает содержание ее обязанности по доказыванию обвинения и опровержению сомнений в виновности лица, позволяя игнорировать подтверждающие эти сомнения данные.

— Конституция Российской Федерации гарантирует каждому право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления (статья 33), защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (статья 45, часть 2), в том числе путем обжалования в суд решений и действий (бездействия) органов государственной власти и должностных лиц.

Указанные права, по смыслу Конституции Российской Федерации, в частности ее статьи 21 (часть 1), которая, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 3 мая 1995 года N 4-П по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 УПК РСФСР, требует рассматривать гражданина не как объект государственной деятельности, а как равноправного субъекта, могущего защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов, предполагают не только право подать в соответствующий государственный орган или должностному лицу заявление, ходатайство или жалобу, но и право получить на это обращение адекватный ответ.

Применительно к уголовному судопроизводству это означает необходимость принятия по обращению предусмотренного законом процессуального решения, которое в силу части четвертой ст. 7 УПК РФ должно быть законным, обоснованным и мотивированным. Иное явилось бы нарушением не только процессуальных прав участников уголовного судопроизводства, но и названных конституционных прав.

— Таким образом, положения статей 7, 123, 125, 388 и 408 УПК Российской Федерации не допускают отказ судов и иных правоприменительных органов и должностных лиц от рассмотрения и оценки всех доводов заявлений, ходатайств или жалоб участников уголовного судопроизводства, а также мотивировки своих решений путем указания на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности, основания, по которым эти доводы отвергаются рассматривающим соответствующее обращение органом или должностным лицом и, следовательно, сами по себе не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права и свободы заявителей.

Оценка же законности и обоснованности принятых по обращениям заявителей процессуальных решений не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», а относится к ведению соответствующих инстанций органов прокуратуры и судов общей юрисдикции.

— Европейский Суд ранее рассматривал дела, затрагивавшие аналогичные доводы В соответствии с устоявшейся практикой, отражающей принцип, связанный с надлежащим отправлением правосудия, в решениях судов и трибуналов должны быть надлежащим образом изложены аргументы, на которых они основаны (Папон против Франции (реш) (Papon v. France (dec.))).

 — Обоснованные решения необходимы, чтобы продемонстрировать сторонам, что они услышаны, тем самым способствуя их большей готовности принять вынесенное решение. Кроме того, они обязывают судей строить обоснование на объективных аргументах, а также сохраняют права стороны защиты. Однако объем обязанности обосновывать решение варьируется в зависимости от его характера и должен определяться с учетом обстоятельств дела (Руиз Тория против Испании (Ruiz Torija v. Spain), пункт 29).

 — Хотя суды не обязаны давать подробный ответ на каждый представленный аргумент (Ван де Хурк против Нидерландов (Van de Hurk v. the Netherlands), пункт 61), из решения должно быть очевидно, что все существенные вопросы дела подверглись рассмотрению (см. Болдя против Румынии (Boldea v. Romania), пункт 30).

— Национальные суды должны достаточно четко излагать мотивировку своих решений, чтобы позволить любой стороне эффективно осуществить право на обжалование (Хаджианастассиу против Греции (Hadjianastassiou v. Greece) и Болдя против Румынии (Boldea v. Romania).