Найти юриста / адвоката / эксперта
В жизни нормальных и воспитанных людей принято извиняться. Мы это делаем, когда случайно наступаем кому-нибудь на ногу в метро, опаздываем на встречу, обижаем кого-либо. Желание извиниться выступает как внутренняя потребность воспитанного человека. Но имеются случаи, когда обязанность извиняться строго прописана в законе.
Согласно ч.1 ст.136 УПК РФ нематериальной формой компенсации морального вреда служит принесение прокурором от имени государства официального извинения реабилитированному за причиненный ему вред. Возложение этой обязанности именно на прокурора обусловлено выполнением прокурором от имени государства уголовного преследования, а также надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия.
Судя по примерам из практики, прокурорам извиняться не очень то и хочется. Генеральный прокурор РФ Юрия Чайка полагает, что с учетом последних изменений в законодательстве, извиняться перед гражданами, которые незаконно привлекались к уголовной ответственности, должны не только прокуроры, но и руководители следственных подразделений, на которых по новому закону возложена значительная ответственность.
Очень познавательным и знаковым в этом отношении является постановление Президиума Верховного Суда РФ от 17 апреля 2013 г. N 328-П12ПР. Суть дела такова:
постановлением судьи Красноярского краевого суда от 6 июня 2012 года за Иванушкиным П.Ю. признано право на частичную реабилитацию с возложением обязанности на заместителя Генерального прокурора Российской Федерации по Сибирскому федеральному округу принести ему официальное извинение от имени государства. Определяя должностное лицо, обязанное приносить извинения, суд исходил из того, что именно этот прокурор утвердил обвинительное заключение по делу, по которому обвиняемый впоследствии был оправдан.
Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации по Сибирскому федеральному округу приносить извинения не желал, и по его указанию было внесено кассационное представление на данное постановление, которое Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 4 сентября 2012 года оставлено без удовлетворения, а постановление оставлено без изменения и вступило в законную силу.
Не смотря на это, высокий прокурорский руководитель приносить извинения по-прежнему не желал и, проявляя настойчивость достойную лучшего применения, инициировал надзорное представление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации в Президиум Верховного Суда РФ.
Удовлетворяя надзорное представление прокурора, высший суд России указал: «Следовательно, указание суда о возложении обязанности принесения извинения от имени государства на заместителя Генерального прокурора Российской Федерации по Сибирскому Федеральному округу в связи с тем, что он утверждал обвинительное заключение, противоречит приведенным положениям уголовно-процессуального закона, поэтому постановление в этой части подлежит отмене, а производство в этой же части – прекращению».Из смысла надзорного постановления следует, что часть 1 ст. 136 УПК РФ не предусматривает полномочий суда по возложению обязанности принесения извинений на конкретного прокурора, а поэтому возложение ее на прокурора, который утверждал обвинительное заключение, противоречит закону.
На мой взгляд, приведенная аргументация не совсем соответствует п.9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 г. N 17 г. Москва «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве»: «Если вопрос о принесении извинения прокурором поставлен реабилитированным перед судом, суд возлагает исполнение такой обязанности на прокурора соответствующего уровня, о чем указывает в постановлении».Как видно, Пленум ВС РФ все же определил ответственного за принесение извинений прокурора, указав на прокурора соответствующего уровня.
Небезынтересно, что ровно за 10 лет до вынесения надзорного постановления Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 17 апреля 2003 г., рассматривая кассационное представление не желавшего приносить извинения прокурора Омской области, пришла к принципиально иным выводам: «Доводы представления прокурора о том, что извинение Федоренко должен приносить не прокурор Омской области, а прокуратура Омской области, не основаны на законе и противоречат ч. 1 ст. 136 УПК РФ. Закон не указывает, какой именно прокурор должен от имени государства принести извинение. Однако, поскольку постановление судьи должно быть конкретным и не порождать неясностей при его исполнении, указание в постановлении судьи, на какого прокурора он возложил исполнение такой обязанности (с учетом мнения реабилитированного), не противоречит закону».(Кассационное Определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 17 апреля 2003 г. N 50-о03-16).
Действительно ч. 1 ст.136 УПК РФ говорит об обязанности прокурора принести извинения реабилитированному за причиненный вред, не уточняя, какому прокурору именно.
Однако на первый взгляд недостаточно определенная процессуальная норма представляется вполне приемлемой для использования.
Так, в ней говорится о необходимости принесения извинений оправданному за причиненный ему вред.
Исходя из правила виновной ответственности и здравого смысла, извинения должен приносить именно тот прокурор, действиями или бездействиями которого и причинен вред.
Это может быть прокурор города (района), субъекта, который утверждал обвинительное заключение и направлял дело в суд, когда был полномочен не утверждать обвинительное заключение и вернуть уголовное дело в следственный орган с указаниями о необходимости его прекращения.
Это также может быть прокурор (помощник прокурора), который поддерживал обвинение в суде, в прениях просил вынести обвинительный приговор, вносил апелляционное представление на оправдательный приговор суда, когда был обязан в ходе судебного разбирательства отказаться от поддержания обвинения.
Именно эти должностные лица прокуратуры и причинили реабилитированному моральный вред, и именно от них он мог бы ждать принесения извинений. В данном случае разумным представляется аргументация Верховного суда РФ в определении от 17 апреля 2003 г., в котором признана необходимость учета и мнения реабилитированного. Хотя и закон не предусматривает учет этого мнения, тем не менее, Верховный суд в своем раннем акте истолковал эту норму шире исходя из ее логического смысла и основного предназначения.
В практике судов субъектов имелись и иные судебные прецеденты.
Так, согласно определения Судебной коллегии по гражданским делам Самарского областного суда от 1 декабря 2011г.: «Суду следовало обязанность принести истцу извинение возложить на прокурора этой прокуратуры, т.е. Ленинского района г. Самары, а не на прокурора Самарской области. При этом не имеет значение, в какой форме оно будут принесено. Принесение извинения, в порядке ст. 136 ГПК РФ, публично законом не предусмотрено». Определением Судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 29.05.2012 отменено решение Миасского городского суда Челябинской области от 01.03.2012 в части удовлетворения исковых требований Васева И.В. о возложении обязанности на прокурора принести официальные извинения в связи с реабилитацией по уголовному делу: «Если вопрос о принесении извинения прокурором поставлен реабилитированным перед судом, суд возлагает исполнение такой обязанности на прокурора соответствующего уровня, о чем указывает в постановлении».17 апреля 2013г. Верховный суд России вынес решение достаточно странное не только с правовой, но и с моральной точки зрения. Генеральная прокуратура России успешно отстояла позицию, в соответствии с которой виновный в незаконном привлечении прокурор должен сам определять, какому нижестоящему прокурору он поручит эту не очень приятную для него повинность. Но ведь пострадал гражданин именно от рук конкретного прокурора, ему именно от него необходимы извинения, для чего ему извинения от незнакомого и ни в чем не повинного прокурора?
В данном случае девальвируется истинное предназначение важной процедуры, поскольку моральный вред может быть компенсирован только при покаянии виновных. По этой причине представляется не убедительным используемый довод о том, что признание допущенной ошибки прокурором от имени государства, а не конкретным должностным лицом, фактически ее допустившим, свидетельствует об официальном характере процедуры.
Если посмотреть на нравственную составляющую, то сама постановка перед Верховным судом такого вопроса представляется крайне неудачной и не выдерживает элементарной человеческой критики.
Не сложно догадаться, что именно амбиции высокого прокурорского руководителя, не пожелавшего извиняться перед простым гражданином, и явились той движущей силой, которая заставила Высший суд России рассматривать это обращение.
Формально представление аргументировано тем, что нарушены требования статьи, которая не предусматривает указания на конкретного прокурора, обязанного принести извинения, а Красноярский судья указал именно на конкретного. Но разве это есть такой принципиальный правовой спор между самыми влиятельными юридическими ведомствами страны, который следовало бы переносить в Президиум Верховного Суда РФ? В итоге получилось так, что высокопоставленный прокурор не хотел извиняться, а Верховный суд России избавил его от такой обязанности.
Сильно контрастирует с этим поведение Чеховского героя Ивана Дмитриевича Червякова из его рассказа «Смерть чиновника», который случайно чихнул на лысину статского генерала Бризжалова, а затем, многократно и назойливо приносил извинения пострадавшему но, не встретив понимания со стороны генерала, помер. Хотя и ситуация, описанная классиком, доведена до абсурда, вместе с тем, образ чиновника Червякова вполне мог бы стать востребованным для некоторых современных прокурорских работников.
К сожалению, отечественные чиновники не вполне понимают, что ст.136 ч.1 УПК РФ, с одной стороны, есть способ частично компенсировать причиненный оправданному моральный вред, но с другой стороны – это удобная возможность для виновных хоть как-то загладить допущенный грех.
Грех, являясь религиозно-богословским понятием, представляет собой вольное или невольное нарушение нравственного закона.
Не являясь юридическим понятием, он вместе с тем по своему составу очень схож с составом правонарушения. За допущенное правонарушение наступает юридическая ответственность, но ответственность за совершенный грех представляется не определенной. Многим грешникам кажется, что ее нет вообще. Другие самонадеянно рассчитывают, что наказания можно избежать. Третьим думается, что у властных должностных лиц имеется иммунитет от ответственности за грех.
Человек, прежде чем его оправдали, претерпел колоссальные нравственные страдания, его сначала вырвали из привычного места проживания, разлучили с женой, детьми, родными, лишили работы и заработка, посадили в некомфортные условия холодной камеры, возможно, применяли насилие и подорвали здоровье, отняли любимую еду, заменив ее неприятной и безвкусной баландой, опозорили в обществе, заставили понести значительные материальные расходы, игнорировали его многочисленные жалобы и ходатайства, вместо прекращения его дела направили в суд, в котором справедливость была восстановлена не сразу, а скорее после повторного судебного разбирательства.
Можно ли описать словами все то, что претерпел наш реабилитированный гражданин за время судопроизводства? Ощущая вопиющую несправедливость своего привлечения, он прекрасно отдавал себе отчет в том, какие конкретные человеческие персоналии в этом повинны. Сколько слов проклятий в адрес своих обвинителей, возможно, скажут оправданный и его близкие за время своего несправедливого многомесячного заточения?
Сегодня многие сотрудники правоохранительных органов и суда считают себя христианами, стараются регулярно посещать церкви и соблюдать христианские обычаи. Но знают ли они слова Библии: «Не отвращай очей от просящего и не давай человеку повода проклинать тебя»? А когда, посадив невиновного под стражу, затем стараются любой ценой его оттуда не выпустить, вспоминают ли они слова Библии (Второзаконие 26:16)?: «Мерзок пред Господом, Богом твоим, всякий, делающий неправду»а также: «Горе, замышляющим беззаконие и на ложах своих придумывающих злодеяния, которые совершают утром на рассвете, потому что есть в руке их сила!» (глава 2 Книги Пророка Михея).
Следует признать, что в статье 136 УПК РФ заложено очень важное нравственное содержание. Закон подталкивает виновников к покаянию через принесение извинений. В этом отношении являет собой добрый пример п.1 приказа МВД РФ от 15 августа 2012 г. N 795 «О порядке принесения извинений гражданину, права и свободы которого были нарушены сотрудником полиции»: «Установить, что в соответствии с частью 3 статьи 9 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ «О полиции» извинения гражданину Российской Федерации, иностранному гражданину и лицу без гражданства, права и свободы которого были нарушены сотрудником полиции, приносятся сотрудником полиции, нарушившим права и свободы гражданина, или вышестоящим по отношению к этому сотруднику руководителем (начальником)».Тех должностных лиц, кто вопреки слабеющему голосу своей совести не желает признавать допущенных ошибок, хочется адресовать к другим словам Библии: «…И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут»Евангелие от Луки 12:48
Это вовсе не иммунитет, а, напротив, повышенная ответственность для власть имеющих. Поскольку далеко не для всех Библейские нормы составляют императив, а у каждого человека имеется свобода выбора, то у сомневающихся всегда будет возможность на себе и на своих близких проверить правильность Священного писания.
И если вдруг даже по истечении сроков давности привлечения к уголовной ответственности над их головами разразится сильный гром или сверкнет молния, не стоит удивляться и вопрошать: «За что?».
Согласно ч.1 ст.136 УПК РФ нематериальной формой компенсации морального вреда служит принесение прокурором от имени государства официального извинения реабилитированному за причиненный ему вред. Возложение этой обязанности именно на прокурора обусловлено выполнением прокурором от имени государства уголовного преследования, а также надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия.
Судя по примерам из практики, прокурорам извиняться не очень то и хочется. Генеральный прокурор РФ Юрия Чайка полагает, что с учетом последних изменений в законодательстве, извиняться перед гражданами, которые незаконно привлекались к уголовной ответственности, должны не только прокуроры, но и руководители следственных подразделений, на которых по новому закону возложена значительная ответственность.
Очень познавательным и знаковым в этом отношении является постановление Президиума Верховного Суда РФ от 17 апреля 2013 г. N 328-П12ПР. Суть дела такова:
постановлением судьи Красноярского краевого суда от 6 июня 2012 года за Иванушкиным П.Ю. признано право на частичную реабилитацию с возложением обязанности на заместителя Генерального прокурора Российской Федерации по Сибирскому федеральному округу принести ему официальное извинение от имени государства. Определяя должностное лицо, обязанное приносить извинения, суд исходил из того, что именно этот прокурор утвердил обвинительное заключение по делу, по которому обвиняемый впоследствии был оправдан.
Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации по Сибирскому федеральному округу приносить извинения не желал, и по его указанию было внесено кассационное представление на данное постановление, которое Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 4 сентября 2012 года оставлено без удовлетворения, а постановление оставлено без изменения и вступило в законную силу.
Не смотря на это, высокий прокурорский руководитель приносить извинения по-прежнему не желал и, проявляя настойчивость достойную лучшего применения, инициировал надзорное представление заместителя Генерального прокурора Российской Федерации в Президиум Верховного Суда РФ.
Удовлетворяя надзорное представление прокурора, высший суд России указал: «Следовательно, указание суда о возложении обязанности принесения извинения от имени государства на заместителя Генерального прокурора Российской Федерации по Сибирскому Федеральному округу в связи с тем, что он утверждал обвинительное заключение, противоречит приведенным положениям уголовно-процессуального закона, поэтому постановление в этой части подлежит отмене, а производство в этой же части – прекращению».Из смысла надзорного постановления следует, что часть 1 ст. 136 УПК РФ не предусматривает полномочий суда по возложению обязанности принесения извинений на конкретного прокурора, а поэтому возложение ее на прокурора, который утверждал обвинительное заключение, противоречит закону.
На мой взгляд, приведенная аргументация не совсем соответствует п.9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 г. N 17 г. Москва «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве»: «Если вопрос о принесении извинения прокурором поставлен реабилитированным перед судом, суд возлагает исполнение такой обязанности на прокурора соответствующего уровня, о чем указывает в постановлении».Как видно, Пленум ВС РФ все же определил ответственного за принесение извинений прокурора, указав на прокурора соответствующего уровня.
Небезынтересно, что ровно за 10 лет до вынесения надзорного постановления Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 17 апреля 2003 г., рассматривая кассационное представление не желавшего приносить извинения прокурора Омской области, пришла к принципиально иным выводам: «Доводы представления прокурора о том, что извинение Федоренко должен приносить не прокурор Омской области, а прокуратура Омской области, не основаны на законе и противоречат ч. 1 ст. 136 УПК РФ. Закон не указывает, какой именно прокурор должен от имени государства принести извинение. Однако, поскольку постановление судьи должно быть конкретным и не порождать неясностей при его исполнении, указание в постановлении судьи, на какого прокурора он возложил исполнение такой обязанности (с учетом мнения реабилитированного), не противоречит закону».(Кассационное Определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 17 апреля 2003 г. N 50-о03-16).
Действительно ч. 1 ст.136 УПК РФ говорит об обязанности прокурора принести извинения реабилитированному за причиненный вред, не уточняя, какому прокурору именно.
Однако на первый взгляд недостаточно определенная процессуальная норма представляется вполне приемлемой для использования.
Так, в ней говорится о необходимости принесения извинений оправданному за причиненный ему вред.
Исходя из правила виновной ответственности и здравого смысла, извинения должен приносить именно тот прокурор, действиями или бездействиями которого и причинен вред.
Это может быть прокурор города (района), субъекта, который утверждал обвинительное заключение и направлял дело в суд, когда был полномочен не утверждать обвинительное заключение и вернуть уголовное дело в следственный орган с указаниями о необходимости его прекращения.
Это также может быть прокурор (помощник прокурора), который поддерживал обвинение в суде, в прениях просил вынести обвинительный приговор, вносил апелляционное представление на оправдательный приговор суда, когда был обязан в ходе судебного разбирательства отказаться от поддержания обвинения.
Именно эти должностные лица прокуратуры и причинили реабилитированному моральный вред, и именно от них он мог бы ждать принесения извинений. В данном случае разумным представляется аргументация Верховного суда РФ в определении от 17 апреля 2003 г., в котором признана необходимость учета и мнения реабилитированного. Хотя и закон не предусматривает учет этого мнения, тем не менее, Верховный суд в своем раннем акте истолковал эту норму шире исходя из ее логического смысла и основного предназначения.
В практике судов субъектов имелись и иные судебные прецеденты.
Так, согласно определения Судебной коллегии по гражданским делам Самарского областного суда от 1 декабря 2011г.: «Суду следовало обязанность принести истцу извинение возложить на прокурора этой прокуратуры, т.е. Ленинского района г. Самары, а не на прокурора Самарской области. При этом не имеет значение, в какой форме оно будут принесено. Принесение извинения, в порядке ст. 136 ГПК РФ, публично законом не предусмотрено». Определением Судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 29.05.2012 отменено решение Миасского городского суда Челябинской области от 01.03.2012 в части удовлетворения исковых требований Васева И.В. о возложении обязанности на прокурора принести официальные извинения в связи с реабилитацией по уголовному делу: «Если вопрос о принесении извинения прокурором поставлен реабилитированным перед судом, суд возлагает исполнение такой обязанности на прокурора соответствующего уровня, о чем указывает в постановлении».17 апреля 2013г. Верховный суд России вынес решение достаточно странное не только с правовой, но и с моральной точки зрения. Генеральная прокуратура России успешно отстояла позицию, в соответствии с которой виновный в незаконном привлечении прокурор должен сам определять, какому нижестоящему прокурору он поручит эту не очень приятную для него повинность. Но ведь пострадал гражданин именно от рук конкретного прокурора, ему именно от него необходимы извинения, для чего ему извинения от незнакомого и ни в чем не повинного прокурора?
В данном случае девальвируется истинное предназначение важной процедуры, поскольку моральный вред может быть компенсирован только при покаянии виновных. По этой причине представляется не убедительным используемый довод о том, что признание допущенной ошибки прокурором от имени государства, а не конкретным должностным лицом, фактически ее допустившим, свидетельствует об официальном характере процедуры.
Если посмотреть на нравственную составляющую, то сама постановка перед Верховным судом такого вопроса представляется крайне неудачной и не выдерживает элементарной человеческой критики.
Не сложно догадаться, что именно амбиции высокого прокурорского руководителя, не пожелавшего извиняться перед простым гражданином, и явились той движущей силой, которая заставила Высший суд России рассматривать это обращение.
Формально представление аргументировано тем, что нарушены требования статьи, которая не предусматривает указания на конкретного прокурора, обязанного принести извинения, а Красноярский судья указал именно на конкретного. Но разве это есть такой принципиальный правовой спор между самыми влиятельными юридическими ведомствами страны, который следовало бы переносить в Президиум Верховного Суда РФ? В итоге получилось так, что высокопоставленный прокурор не хотел извиняться, а Верховный суд России избавил его от такой обязанности.
Сильно контрастирует с этим поведение Чеховского героя Ивана Дмитриевича Червякова из его рассказа «Смерть чиновника», который случайно чихнул на лысину статского генерала Бризжалова, а затем, многократно и назойливо приносил извинения пострадавшему но, не встретив понимания со стороны генерала, помер. Хотя и ситуация, описанная классиком, доведена до абсурда, вместе с тем, образ чиновника Червякова вполне мог бы стать востребованным для некоторых современных прокурорских работников.
К сожалению, отечественные чиновники не вполне понимают, что ст.136 ч.1 УПК РФ, с одной стороны, есть способ частично компенсировать причиненный оправданному моральный вред, но с другой стороны – это удобная возможность для виновных хоть как-то загладить допущенный грех.
Грех, являясь религиозно-богословским понятием, представляет собой вольное или невольное нарушение нравственного закона.
Не являясь юридическим понятием, он вместе с тем по своему составу очень схож с составом правонарушения. За допущенное правонарушение наступает юридическая ответственность, но ответственность за совершенный грех представляется не определенной. Многим грешникам кажется, что ее нет вообще. Другие самонадеянно рассчитывают, что наказания можно избежать. Третьим думается, что у властных должностных лиц имеется иммунитет от ответственности за грех.
Человек, прежде чем его оправдали, претерпел колоссальные нравственные страдания, его сначала вырвали из привычного места проживания, разлучили с женой, детьми, родными, лишили работы и заработка, посадили в некомфортные условия холодной камеры, возможно, применяли насилие и подорвали здоровье, отняли любимую еду, заменив ее неприятной и безвкусной баландой, опозорили в обществе, заставили понести значительные материальные расходы, игнорировали его многочисленные жалобы и ходатайства, вместо прекращения его дела направили в суд, в котором справедливость была восстановлена не сразу, а скорее после повторного судебного разбирательства.
Можно ли описать словами все то, что претерпел наш реабилитированный гражданин за время судопроизводства? Ощущая вопиющую несправедливость своего привлечения, он прекрасно отдавал себе отчет в том, какие конкретные человеческие персоналии в этом повинны. Сколько слов проклятий в адрес своих обвинителей, возможно, скажут оправданный и его близкие за время своего несправедливого многомесячного заточения?
Сегодня многие сотрудники правоохранительных органов и суда считают себя христианами, стараются регулярно посещать церкви и соблюдать христианские обычаи. Но знают ли они слова Библии: «Не отвращай очей от просящего и не давай человеку повода проклинать тебя»? А когда, посадив невиновного под стражу, затем стараются любой ценой его оттуда не выпустить, вспоминают ли они слова Библии (Второзаконие 26:16)?: «Мерзок пред Господом, Богом твоим, всякий, делающий неправду»а также: «Горе, замышляющим беззаконие и на ложах своих придумывающих злодеяния, которые совершают утром на рассвете, потому что есть в руке их сила!» (глава 2 Книги Пророка Михея).
Следует признать, что в статье 136 УПК РФ заложено очень важное нравственное содержание. Закон подталкивает виновников к покаянию через принесение извинений. В этом отношении являет собой добрый пример п.1 приказа МВД РФ от 15 августа 2012 г. N 795 «О порядке принесения извинений гражданину, права и свободы которого были нарушены сотрудником полиции»: «Установить, что в соответствии с частью 3 статьи 9 Федерального закона от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ «О полиции» извинения гражданину Российской Федерации, иностранному гражданину и лицу без гражданства, права и свободы которого были нарушены сотрудником полиции, приносятся сотрудником полиции, нарушившим права и свободы гражданина, или вышестоящим по отношению к этому сотруднику руководителем (начальником)».Тех должностных лиц, кто вопреки слабеющему голосу своей совести не желает признавать допущенных ошибок, хочется адресовать к другим словам Библии: «…И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут»Евангелие от Луки 12:48
Это вовсе не иммунитет, а, напротив, повышенная ответственность для власть имеющих. Поскольку далеко не для всех Библейские нормы составляют императив, а у каждого человека имеется свобода выбора, то у сомневающихся всегда будет возможность на себе и на своих близких проверить правильность Священного писания.
И если вдруг даже по истечении сроков давности привлечения к уголовной ответственности над их головами разразится сильный гром или сверкнет молния, не стоит удивляться и вопрошать: «За что?».
Рейтинг публикации:
«
В жизни нормальных и воспитанных людей принято извиняться.Уважаемый Нвер Саркисович, а где мы увидели людей?
Прокурор — «это не человек, это функция и должность», причем должность и функция государственные. «Полагать наше государство правовым, не приходится».
Извинение — есть проявление душевной искренности.
А стало быть, в случае оправдания подсудимого у прокурора не возникает осознания следственной ошибки, а возникают чувства, сродни ярости и злости. В противном случае, какие проблемы с принесением извинений?!
Нвер Саркисович, ваша публикация как всегда на высоте, раскрывает двойные стандарты и лживость сложившейся системы.
Спасибо, уважаемый Андрей Владимирович! Когда Закон не действует, остается апеллировать к морали и нравственности. Но, как вы правильно понимаете, такая апелляция далеко не каждого чиновника задевает сразу. Это тема, имеющая долговременный эффект!
К какой морали, Нвер Саркисович?
Где и у кого мы увидим такой внутренний мир, как у Давида Нарекаци, который полагал, что в ответе за всё на земле? Видел в каждом и в себе прежде всего судью и подсудимого одновременно:
Наглый во всем, ты бессловесен и нем,
Когда надо ответить за содеянное...
Если услышит, что хотят его смерти,
Говорит «да» и еще раз повторяет «да»... Была б у нас хоть какая-то общая мораль, полагаю, всё было бы иначе. Это наше общее горе. И, честно сказать, каждый из нас в этом деле подсудимый, и прежде всего каждый должен судить себя.
И если вдруг даже по истечении сроков давности привлечения к уголовной ответственности над их головами разразится сильный гром или сверкнет молния, не стоит удивляться и вопрошать: «За что?».Позволю себе привести выдержку из мемуаров адвоката Д.И. Каминской «Записки адвоката»: «В тот день все привычное было для меня необычным. В судебный зал под конвоем должны были ввести людей, которых я знала раньше. Перед которыми годами стоя, я давала объяснения и произносила защитительные речи. А они сидели в судейских креслах с высокими дубовыми спинками, увенчанными гербом Советского Союза. Среди них введут человека, который много раз был моим противником в уголовных делах, требуя именем государства наказания виновным, а иногда и невиновным. Это один из самых опытных прокуроров Москвы. Это мой подзащитный Рафаил Асс. Он обвиняется в том, что систематически получал деньги за благоприятный исход дела в суде. Часть этих денег передавал судьям, а часть оставлял себе. Иногда это были очень большие суммы — несколько десятков тысяч рублей, иногда — когда дела бывали незначительные — 3-4 тысячи.
Когда я принимала это дело, я была почти уверена, что мне предстоит защищать невиновного человека. Асс был из тех немногих, кого, как мне казалось, нельзя было заподозрить в нечестности. Он выгодно отличался от других своих коллег высокой профессиональностью и манерой держаться — манерой культурного и воспитанного человека.
Как волновалась я, идя на первую встречу с Ассом! Каким найду его после стольких месяцев тюремного заключения? Но не сомневалась, что каким бы ни было его физическое состояние, я найду в нем подлинного помощника при разработке тактики защиты — ведь это юрист-практик, прекрасно знающий судебную и следовательскую работу. Ко мне в кабинет ввели совершенно раздавленного человека. От страха и отчаяния он утратил способность ориентироваться. Его показания поражали беспомощностью.
Асс признал свою вину уже через несколько дней после ареста, поверив обещаниям следователя, который убедил его, что уже располагает бесспорными доказательствами его вины (хотя и не конкретизировал их). Асс назвал имя работника одного из московских магазинов, через которого получал деньги от разных лиц, и имена судей, которым он эти деньги передавал».
Вот, примерно, в такое растение может превратиться человек системы, попав в жернова этой системы.
И лишь немногие способны к активному сопротивлению.
Уважаемый Андрей Валерьевич, выдержки из книги, поразительно сходятся с моей ситуацией в качестве защитника.
Веду защиту, одного чиновника в прошлом от правоохранительной системы.
Ему вменяют в вину совершение преступления по ч.2 ст.199 УК РФ, по иронии судьбы, хоть смейся, хоть плачь, сам мой подзащитный в прошлом, полковник налоговой полиции!!!, вышедший в отставку по возрасту.
Вскользь, рассказывал о своей работе в центральном аппарате, проведенных проверках по регионам.
Удивительные метаморфозы, серьезный чиновник, заслуживший Правительственные награды, орденоносец, с одной стороны, и в то же время передо мной, не он, а абсолютно растерявшийся, раздавленный мужик, не понимающий что с ним творится, не способный к сопротивлению, лишь неуверенно лепечущий «я не виноват».
… жутковато становится, причем, это уже не первый случай в моей практике.
«Система» — ничего не изменилось в России.
Удивительные метаморфозы...В том-то и дело, уважаемый Вадим Иванович!
«Целые народы пришли бы в ужас,
если б узнали, какие мелкие люди
влавствуют над ними» — Талейран.
Как ни странно, сотрудники правоохранительных органов, оказавшись в роли обвиняемых, чаще всего проявляют слабость, потому что психологически оказываются не готовы к такому падению вниз.
Или предпочитают такой вариант. Последнее время информация о суициде сотрудников полиции всё чаще и чаще встречается в интернете.
Постоянная ситуация. Те кто поддерживают «это» сами же от «этого» в ужасе…
Картина великого Франческо Гойи «Сатурн пожирающий своего сына» лучше всего демонстрирует это.
Невежливость и невоспитанность прокуроров, т.е.хамство, меня уже дано не удивляют.
За всё время, в ходе реабилитации по оправдательным приговорам (а их было с десяток), лишь один раз, лишь один прокурор Кемеровской области — Халезин А.П., принёс письменные извинения за бездарность кемеровских правохоронителей.
Может быть, они опасаются ответов, с рекомендациями по наилучшему применению их извинений?
Очень хорошая статья, уважаемый Нвер Саркисович!
Темы о морали и нравственности должны подниматься в нашем обществе, не умалчиваться (а то вроде как считается само-собой разумеющимся, что все воспитанные такие, всё знают и понимают… ну-ну!).
И вообще, обычно эту тему проходят еще в детском саду! Я отлично помню, как воспитатели говорят детям, что обязательно нужно подойти и попросить прощения, если обидел другого... Печально то, что Вам пришлось писать о необходимости извиняться, обращаясь не к преступникам, отбывающим наказание, а к людям, облеченным властью.
Я отлично помню, как воспитатели говорят детям, что обязательно нужно подойти и попросить прощения, если обидел другого...
Лучше бы воспитатели учили давать сдачи обидчику, тогда желание извиниться у обидчика появлялось по умолчанию. Все остальные рассуждения не более, чем носовые выделения при насморке.
Учить давать сдачи обидчику должны родители, а никак не воспитатели. И делать это нужно тоже грамотно, чтобы на нечаянный легкий толчок, ребенок не отвечал жестким хуком справа.
А вообще, своими словами я имела ввиду то, что обучение человека способности извиняться за свои проступки — это базовый уровень, который обычно проходят в детском саду и если приходится напоминать эти прописные истины взрослым дядям и тетям, у которых спит (или что хуже умерла) совесть — то это беда.
Учить давать сдачи обидчику должны родители, а никак не воспитатели. Здесь в пору писать публикацию на тему «Россия, которую мы потеряли».
«Храбрость и выносливость, которые требовались от дворянина, были почти невозможны без соответствующей физической силы и ловкости. Не удивительно, что эти качества высоко ценились и старательно прививались детям. В Царскосельском лицее, где учился Пушкин, каждый день выделялось время для «гимнастических упражнений»; Лицеисты обучались верховой езде, фехтованию, плаванью и гребле. Прибавим к этому подъем в 7 утра, прогулки в любую погоду и обычно простую пищу.
С. Н. Глинка вспоминал: «В малолетнем возрасте нас приучали ко всем воздушным переменам и, для укрепления телесных наших сил, заставляли перепрыгивать через рвы, влезать и карабкаться на высокие столбы, прыгать через деревянную лошадь, подниматься на высоты». К девочкам в этом смысле было куда меньше требований, но и у них физическая изнеженность отнюдь не культивировалась. А. П. Керн отмечает, что каждый день после завтрака их вели гулять в парк «несмотря ни на какую погоду», гувернантка заставляла их лежать на полу, чтобы «спины были ровные».
Взято здесь.
Лучше бы воспитатели учили давать сдачи обидчику, тогда желание извиниться у обидчика появлялось по умолчанию.
Это, какой-то первобытно-упрощённый взгляд на конфликты. Сразу вспомнился маленький мальчик из деревни, который лез на дерево и ругал его всеми словами, которые слушал, за то, что оно не поддаётся.
Желание извинится появляется от осознания вины. От раскаяния. Хорошо помню, когда у меня появилось впервые искреннее и глубокое раскаяние. Это было когда я нечаянно стукнул девочку, Лилю, велосипедом. Ей было так больно, что она встать не могла. Удар руля пришёлся ей в правое подреберье. До сих пор ужас от этого невольного поступка живёт во мне…
Уважаемый Владислав Александрович, Вы привели пример неспециального причинения вреда.
нечаянно стукнул Прокурор же случается поддерживает обвинение по делу с очевидной непричастностью подсудимого, а суд осуждает. Сколько раз между строк приговора звучало: мы, конечно, понимаем — не виновен, поэтому условно получи.
Как видно из смысла публикации прокурор специально не желает приносить своих извинений.
Спасибо, уважаемая Екатерина Александровна! Проблема заключается во властной гордыне, которая не позволяет снизойти к простому человеку и извиниться. Но критика касается не всех, поскольку на просторах необъятной России работают и порядочные и совестливые сотрудники.
Уважаемый Нвер Саркисович, совершенно согласна с Вами.
Вообще, я считаю, что способность признать свою ошибку и попросить прощения — это удел только сильного человека, который смог переломить свою гордыню.
Очень согласен!!!
Уважаемый Нвер Саркисович,
отличная статья, которая лишний раз позволяет удостовериться в деградации государственной власти России.
Все, что Вы написали про морально-нравственные устои, так они присущи исключительно людям — человекам, а при переходе индивида в облик государственного механизма происходит смена качественных показателей в количественные, поэтому ожидать чего-то от них особо не стоит.
Если руководители органов прокуратуры, следствия, полиции и судов не соответствуют моральным качествам, присущим даже чиновникам, то чего мы хотим видеть от их подчиненных?
Смена позиции суда при неизменности закона свидетельствует о смене курса политического режима в государстве, по крайней мере, так меня учили.
Ну а по поводу посещения правохоронителями церкви скажу так:
Молящихся много, верующих нет.
На моей практике прокурор и начальник следствия принесли извинения лишь однажды, по "делу в Зазеркалье". Но это был сельский райцентр, со своим менталитетом населения. Люди, конечно, поняли, что к чему.
В остальном прокуроры и следователи, конечно, воспринимают проигрыш не как победу правосудия и здравого смысла, а с досадой и злобой. То же самое можно сказать и про госэкспертов. С человеческой точки зрения это — непонятно, с европейской — это чудовищно. Да, скифы мы, да, азиаты мы - приведенные примеры привлечения бывших правоохранителей это показывают.
Тем не менее мораль имеет для данного случая и материальное воплощение. Я это вижу каждый год. Рядом с могилкой моей мамы находится могила, даже могилища, бывшего высокопоставленного чина от правоохранительных органов. Каждый год наблюдаю возле громадного постамента сухонькую плачущую женщину (видимо, жена покойного). А плачет она, полагаю, потому, что они каждый год восстанавливают портрет знаменитого покойника на полированном чёрном граните. Но каждый год обнаруживают, что на изображении выбили глаза…
Спасибо, уважаемый Владислав Александрович, за Нарекаци. Вообще в истории было немало гуманистов, ими немало сказанного умного и правильного. История — хороший учитель, но мы плохие у нее ученики.
К сожалению, когда принимают во властные структуры, не учат, что власть — это не только огромные властные полномочия, но и огромная ответственность, не перед твоим руководителем, не перед прокурором или председателем суда, а ответственность перед простыми людьми, ответственность за допущенные за годы властной работы грехи. Следуя вашему примеру, расплата бывает и после смерти.
Последнее чтение проекта закона «об основах общественного контроля» смотрели?
Уважаемый Нвер Саркисович, великолепный ситуационный анализ, спасибо!
↓ Читать полностью ↓
Несомненно, с точки зрения морали, факт препирательств органа прокуратуры с судом по вопросу о том, кто же должен приносить извинения, явно безнравственнен.
Но, из обзора следует не только вывод об отсутствии морали в деятельности надзорного органа, но и о том, что просматриваются объективные негативные тенденции, которые имеют далеко идущие последствия:
1. Государственными правоохранительными органами на сегодняшний день неумолимо утрачивается функция защиты прав и интересов граждан, что подтверждает мнение о декларативности Конституции в её основополагающих принципах. Т.е. речь идет об утрате основополагающей функции со стороны государственного органа.
2. Государственные правоохранительные органы в своей деятельности всё более проявляют заинтересованность в функции разрешения вопросов собственного функционирования: кто, как и когда должен осуществлять определенные действия. Т.е. во главу деятельности ставятся функции самосовершенствования, структуризации, перераспределения (казалось бы «во благо»?), т.е. усложнения государственной функции… на более мелкие, малозначительные элементы, которые являются дополнительными, сопутствующими к основной деятельности, в которых более заинтересован сам государственный орган, а не общество в целом.
3. Государственные правоохранительные органы становятся неактивной составляющей общества, т.е. не регулятором общественных отношений, а обузой, балластом, для общества, как в финансовом плане, так и в плане регулятора общественных отношений, в целях которого они и были первоначально созданы. Так и хочется сказать: совершенный бюрократический аппарат.
4. Государственные правоохранительные органы в сложившейся на сегодня ситуации, неумелыми и популисткими попытками повышения своего имиджа и авторитета ещё более усугубляют ситуацию. Однако, в целом, ситуация, кажущаяся внешне более стабильной и устоячивой, на самом деле, уже не имеет той прочности, подвижности и агрессивности, которая должна присутствовать в любой правоохранительной деятельности. Громоздкость стала причной хрупкости и неповоротливости.
5 и последнее, как основной вывод. Граждане, как и общество в целом, начинают, пока только начинать осознавать, что процесс «реконструкции» подобными методами и приемами (см. выше) становится неуправляемым и независимым от интересов общества. Т.е. в государственном масштабе сформировалась некая особая самодостаточная, саморегулируемая и самореконструируемая система, нацеленная в своей деятельности на саму себя, на свои внутренние интересы, когда кадровые перестановки уже ничего не могут решить.
Система замыкается на саму себя — Уроборос. За созиданием всегда должно следовать разрушение…
Спасибо уважаемый Владимир Михайлович, за обстоятельный анализ, с которым трудно не согласиться!
Но живуча...! (о системе)
Уважаемый Нвер Саркисович, Эту бы публикацию в Российскую газету!!!
Уважаемый Анатолий Васильевич! Наиболее вероятно, что там ее не опубликуют.
Считаю, что тематика Вашей публикации будет интересна не только адвокатам и юристам, а всем гражданам России!
А Вы попробуйте, может и опубликуют. Ну подправят, чуть-чуть помягче может подадут. Мне кажется — надо! Для гражданского общества тема важна!
Тут ведь не только уголовные правоотношения затрагиваются, тема имеет более широкое значение.
Например, «наорал» начальник на подчиненного, особенно на женщину — извинись немедленно, когда успокоился!!!
Статья, безусловно, заслуживающая самого пристального внимания(впрочем, как и большинство статей автора). Нвер Саркисович, без каких-либо заумностей, приземлил племя прокурорское буквально парой строк. Однако, для полной ясности, хотелось бы увидеть мотивировочную часть надзорной инстанции ВС РФ. Поскольку, одно резолютивное:
«Следовательно, указание суда о возложении обязанности принесения извинения от имени государства на заместителя Генерального прокурора Российской Федерации по Сибирскому Федеральному округу в связи с тем, что он утверждал обвинительное заключение, противоречит приведенным положениям уголовно-процессуального закона, поэтому постановление в этой части подлежит отмене, а производство в этой же части – прекращению» не дает полной ясности правовой позиции судебной инстанции.
Александр Владиславович! Вот ссылка на вынесенное постановление Президиума ВС РФ от 17 апреля 2013г. К сожалению, иначе не могу его разместить.
http://www.vsrf.ru/print_page.php?id=9048
Прочел и понял какой правовой смысл вкладывал ВС в толкование ст.136 УПК РФ по конкретному делу. Верховный, не отрицая обязанности прокурора принести извинения, в то же время, на мой неискушенный взгляд, совершенно справедливо указал на отсутствие в законе прямого указания на право суда определять (назначать) индивидуально-определенного прокурора для принесения таких извинений. Вот и весь сказ. Думается, что постановление законно, обоснованно и справедливо.
Формально ВС РФ прав, закон действительно не определяет конкретного прокурора для принесения извинений. Но при этом закон не исключает возможность принесения извинений виновному прокурору. При такой законодательной неопределенности все зависит от правоприменителя, от сложившейся судебной практики. Как видно, судебный акт от 17 апреля 2003г. в большей степени соответствовал принципу виновной ответственности и здравому смыслу.
Но главная направленность статьи в ином: извиняться должен виновный прокурор (прокуроры) и само представление в Президиум ВС РФ аморально по своей сути. Следовало извиниться, а не поднимать на ноги высших судей России из-за своих амбиций, обоснованных формальным нарушением закона. Такая активность была бы достойна лучшего применения, когда в судах тысячи раз нарушается закон и права граждан, но попробуйте добиться отмены приговора в кассационном (надзорном) порядке, да, собственно, и в апелляционном. И никого не волнует, что жалобы пишутся не по формальным основаниям, а по существенным и явным нарушениям.
Полагаю ответ на все вопросы в отсутствии сострадания, а сострадания нет поскольку мы для большинства властьимущих, к сожалению, чужие. В сознании этих людей есть «они» и есть «мы», и мы чужие, потому и не нужно сопереживать нам, потому не нужно и даже позорно извиняться перед нами…
Уважаемый Нвер Саркисович, спасибо за статью. Мне же пришла в голову мысль о том. что само возложение на законодательном уровне обязанности приносить извинения за «ошибки» - чудовищный показатель падения духовности общества… не говоря о представителях власти. Перевод нравственного императива в юридический чреват потерей нравственного.
впрочем:
Того, кто опасается обладать каким-либо благом, нельзя считать нравственно прекрасным. Хорош и прекрасен тот, для кого все хорошее хорошо, и его не портят такие вещи, как, например, богатство, власть. Аристотель
Уважаемый Евгений Александрович, Вы правы! По логику вещей не нужно прописывать в законе необходимость здороваться при встрече либо прощаться при расставании.
Я однажды в суде после ответа свидетеля на мною заданный вопрос сказал ему: «Спасибо». На что судья сделал мне замечание, заявив, что свидетель обязан давать показания и не нужно при этом его благодарить. После чего мне пришлось парировать тем, что правила хорошего тона не могут противоречить ни УПК РФ ни иным законам.
Уважаемый Нвер Саркисович, я думаю, что совершенно правильнее было бы приносить извинения перед реабилитированным всеми прокурорами, которые имели к этому делу отношение. А также следователи, которые проводили расследование и судьи, которые выносили обвинительный приговор. Причем публично, в открытом судебном заседании. Каждый вставал бы по очереди и говорил: «Прости меня товарищ реабилитированный, если сможешь. Простите меня, люди, если сможете». А потом их судить и давать по три дня за каждый день осуждения. Вот тогда сразу порядка прибавится.
Уважаемый Евгений Алексеевич! Вы абсолютно правы!