Я воздержусь от морально-этической оценки действий по уничтожению чужой собственности; коснусь только правовой стороны дела.
Правовая оценка событий, влекущих за собой юридически значимые последствия, с моей точки зрения, прежде всего, должна базироваться на конституционных нормах.
Чтобы не быть обвиненным в субъективизме при оценке действий московских властей, будем исходить из правовых позиций Конституционного Суда РФ, относительно толкования ч. 3 ст. 35 Конституции, данном в Постановление Конституционного Суда РФ от 24.02.2004 N 3-П: «Как вытекает из Конституции Российской Федерации, в случаях принудительного изъятия имущества у собственника — независимо от оснований такого изъятия — должен осуществляться эффективный судебный контроль как гарантия принципа неприкосновенности собственности. В соответствии со статьей 35 (часть 3) Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Термин «лишен» означает принудительный характер прекращения права частной собственности и предполагает наличие спора, что в обязательном порядке требует судебного контроля, который может быть либо предварительным, либо последующим. По смыслу второго предложения части 3 статьи 35 Конституции Российской Федерации, принудительное отчуждение имущества, по общему правилу, может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения».
Напомню, что согласно ч.ч. 1 и 2 ст. 15 Конституции РФ, Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы.
Теперь, на что ссылаются московские власти, уверяя всех сомневающихся в законности с своих, прямо скажем, экзотических для цивилизованного общества действий.
Со ссылкой на ст. 222 ГК РФ, в редакции, вступившей в силу с 1 сентября 2015 г., нас уверяют, что снесение торговых площадей вполне соответствует требованиям данной нормы.
Хорошо, будем разбираться по порядку.
Органы местного самоуправления городского округа (муниципального района в случае, если самовольная постройка расположена на межселенной территории) вправе принять решение о сносе самовольной постройки в случае создания или возведения ее на земельном участке, не предоставленном в установленном порядке для этих целей, если этот земельный участок расположен в зоне с особыми условиями использования территорий (за исключением зоны охраны объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации) или на территории общего пользования либо в полосе отвода инженерных сетей федерального, регионального или местного значения.
Итак, для принятия решения о сносе самовольной постройки необходимы следующие условия:
- Она возведена на земельном участке, не предназначенном для этих целей с нарушением установленного порядка;
- Этот земельный участок расположен в зоне с особыми условиями использования территорий.
- Земельный участок расположен в полосе отвода инженерных сетей федерального, регионального или местного значения.
В чем разница? Ответ содержится в той же ст. 222 ГК РФ: «В случае, если лицо, осуществившее самовольную постройку, не было выявлено, снос самовольной постройки может быть организован органом, принявшим соответствующее решение, не ранее чем по истечении двух месяцев после дня размещения на официальном сайте уполномоченного органа местного самоуправления в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» сообщения о планируемом сносе такой постройки».
Речь здесь идет об организации сноса в том случае, если не установлено, какому лицу принадлежит самовольная постройка, т.е., если не установлен собственник, соответственно, не могут быть нарушены его права – подгоняй экскаватор.
В случае же действий московских властей собственники были известны; более того – право собственности многих из них было подтверждено судебными решениями, соответственно, снос сооружений, как принудительная мера, мог быть осуществлен только в судебном порядке.
А имелось ли правовое основание для вынесения решения о сносе?
И тут, оказывается, не все так однозначно; если один чиновник считает, что земельный участок для возведения магазина или палатки был предоставлен незаконно его предшественником, данный факт не должен волновать собственника вообще, пока нет решения суда или вступившего в законную силу приговора по уголовному делу, подтверждающему незаконность выданного решения или преступность действий чиновника, ранее выдавшего такое разрешение вопреки требованиям закона.
А теперь, вспомним, с чего мы начали разговор – с цитирования правовой позиции Постановления Конституционного Суда РФ, в частности, если есть спор, касающийся судебного порядка разрешения спора между собственником и органом, принимающим решение о лишении собственника его имущества. Надеюсь, никто не сомневается, что снос торговой точки воспринимался ее собственником, мягко говоря, без энтузиазма?
Разумеется, у меня нет никаких иллюзий, относительно решений, которые выносили бы суды, если бы московские власти утруждали себя такой «формальностью» — соблюдение закона при вынесении решений, затрагивающих конституционные права граждан.
Но, тогда, у собственников была бы возможность отстаивать свои права в вышестоящих инстанциях.
А что теперь? В судебном порядке требовать компенсации? Предсказываю – никогда и ни при каких обстоятельствах такие требования московскими судами не будет удовлетворены, в противном случае никаких бюджетных средств, включая средства, полученные от платных парковок, штрафов за нарушение правил парковок и доходов от замены асфальта на плитку не хватит, чтобы рассчитаться.
Итак, механизм «сравнительно честного» отъема имущества начал работать. Если кто думает, что это касается только Москвы, то им будет полезно поговорить и с жителями г. Сочи – им есть, что рассказать, как готовилась Олимпиада 2014 года…