Самое странное дело или следователь и адвокат, это сила

Дело, в котором я участвовал в минувшем году,  оказалось самым странным за всю мою многолетнюю практику, и странность этого дела заключалась не в его фабуле, а в том, что мне, как защитнику в нем была отведена «роль второго плана», поскольку основную роль в деле защиты выполнял следователь одного из следственных отделов СК РФ по Московской области.

Началось все со звонка в отдел полиции – взволнованный мужчина сообщил, что только что нашел своего напарника, с которым подрабатывал в одном частном доме с ножом в боку.

Прибывшие на место происшествия полицейские обнаружили, что в сторожке на территории частного владения, находятся двое — томно раскинувшийся на диване гражданин с ножом, торчащим из левого бока, но еще подающий признаки жизни, и второй мужчина, который и вызвал полицейских.

Ну, раз еще жив, значит, это пока еще наша юрисдикция – решили полицейские, и, отправив пострадавшего в больницу – «скорую помощь» вызвал тот же мужчина, приступили к осмотру места происшествия, который, в данном случае, больше напоминал налет махновцев на сельсовет – перевернув все вверх дном, безо всякого оформления изъяв видеоблок, на котором, к слову, хранилась информация с видеокамер, снимавших все, что происходит за границами участка, схватив все, что подвернулось под руку, и забрав с собой сообщившего о происшествии, полицейские убыли.

А вот, осмотреть вещи пострадавшего полицейские не удосужились, а зря, но об этом несколько позже…

А зачем стараться? – решили полицейские – вот он, подозреваемый, сейчас он у нас быстро во всем сознается, а доказательств и так хватает.

Но тут из больницы сообщили, что пострадавший скончался, что не удивительно, поскольку чудом можно считать, если человек выходит из этой больницы выздоровевшим, а тут – ножевое, проникающее, т.е., вообще без вариантов.

Заодно выяснилась неприятная подробность – нож из раны вытаскивали таким образом, что умудрились стереть все возможные следы пальцев рук с рукояти ножа.

Но это уже нас не волнует – решили полицейские – коль труп, значит, пусть Следственный комитет дальше разбирается, однако, все же, решили лавры СК не отдавать, получив нужное им признание до того, как задержанным займется следователь Следственного комитета.

О задержанном стоит рассказать особо. Есть такие, чудом сохранившиеся непьющие, работящие и совестливые мужики в российской глубинке, которые уезжают в крупные города и прилегающие  ним области не от хорошей жизни – берясь за любую работу, они безропотно тянут свою лямку, обеспечивая оставшуюся дома семью.

Однако, излишняя доверчивость и готовность помочь ближнему, зачастую играют с ними злую шутку, что случилось и в описываемом случае.

Но, когда требуется, эти же мужики, проявляют твердость характера, поскольку понятия о правде и справедливости, которые нужно отстаивать до конца, в них заложены на генетическом уровне.  

Поэтому, никакие уговоры и угрозы со стороны полицейских, в том числе, и угрозы физического воздействия, не смогли заставить его дать нужные полицейским показания.

Дошло до того, что по вызову полицейских прибыл некий доморощенный «полиграфолог», имеющий весьма поверхностные представления о проведении СПФИ, но предсказуемо сделавший устраивающее полицейских заключение.

Забегая вперед, скажу – это «заключение» было такого качества, что показать его полицейские так и не решились.

В порыве служебного рвения они, как-то забыли, что, ежели человек задерживается в качестве подозреваемого, то, по прошествии 3-х часов с момента фактического задержания требуется составить протокол, как того требует ст. 92 УПК РФ, причем, с обязательным участием защитника.

Но вы часто видели полицейских соблюдающих такие «формальности»? Тем более, что, и прокуратура, и суды, смотрят на такие «мелочи» сквозь пальцы.

Во всяком случае прокуратура г.Королева Московской области, вообще не считает такое игнорирование требований закона нарушением.

В общем, человек всю ночь так и просидел в коридоре Болшевского отдела полиции, при этом дежурный нагло врал глядя в глаза прибывшему адвокату – вашему покорному слуге – не-не-не, такой не задерживался, не доставлялся и в глаза такого гражданина я  никогда не видел.

Впрочем, ложью полицейских нас удивить трудно, а вот следователю СК вызвать мое, мягко говоря, удивление вполне удалось; для начала она, задумчиво молвила – что-то не верится мне в его виновность…

Не успел я опомниться от первого приступа когнитивного диссонанса, последовал второй – на мое предложение не задерживать человека и не выходить в суд с ходатайством об избрании меры пресечения, поскольку пронесшееся  по месту происшествия стадо полицейских уничтожило все вероятные доказательства, она лишь пожала изящным плечиком – а за что его задерживать? Я таких оснований не вижу, кроме того, если вы мне обещаете, что он никуда не уедет, пока идет следствие, я вообще не собираюсь каким-либо образом ограничивать его свободу.

Дальнейшие события, словно вернули меня в то далекое время, когда я, оперативник УР, вместе со следователем, занимался сбором доказательств того, что же, в действительности произошло на месте происшествия.

Начали мы с проверки показаний моего подзащитного, относящихся к личности погибшего, поскольку, без этого, восстановить картину происшедшего было бы весьма затруднительно.

Как оказалось, потерпевший ранее неоднократно судим, причем, один раз за хранение наркотиков.

Решив «завязать» со своим преступным прошлым он, еще находясь в местах лишения свободы, нашел себе «заочницу» — так в местах не столь отдаленных называют дам, вступивших в переписку с отбывающими наказание, и, хотя бы таким образом, надеющимися избавить себя от одиночества.  

В данном случае «заочница» оказалась дамой весьма жесткого нрава, считающего, что основная задача мужчины – работа от зари до темна, при этом место работы особого значения не имеет.

Лучшим стимулирующим на трудовые подвиги способом, эта дама считала ежедневные скандалы, чем окончательно подавила волю прибывшего к ней за семейным счастьем бывшего заключенного.

Узнав, что у ее соседки родственник – мой доверитель — неплохо зарабатывает вдали от дома, по его прибытии в кратковременный отпуск, она начала осаждать его просьбами пристроить к делу и ее непутевого, к тому времени, уже мужа.

Поскольку моему доверителю был нужен напарник, он согласился – чай, не чужие.

Но обретенный напарник не оправдал надежд – нет, он выполнял то, что ему скажут, но постоянно возникало ощущение, что он находится в каком-то своем измерении, любые попытки контакта с ним натыкались на глухую стену непонимания, при этом скандалы с супругой перешли в режим онлайн – по телефону, чем окончательно вгоняли будущего потерпевшего в самую черную меланхолию.

Мой доверитель, по природе своей человек мягкий, в день происшествия, неосторожно посоветовал своему напарнику съездить домой, отдохнуть, поскольку, чем так выполнять работу, лучше ее совсем не выполнять, поэтому лучше взять отпуск дней на десять.

Его слова были восприняты совершенно неожиданным образом – напарник решил, что речь идет о его увольнении, закатил, что-то похожее на истерику, и доложил своей супруге, что его собираются выгонять.

Ответные вопли из телефонной трубки разносившиеся по округе, разрушили тишину летнего подмосковного вечера, поэтому мой доверитель взял переговоры на себя, объяснив, что его напарнику нужен лишь небольшой отдых в тихом, семейном кругу, после которого он вновь может приступить к работе.

После разговора с супругой напарник убрел в комнату, а мой доверитель занялся приготовлением ужина.

Достав помидоры и огурцы он, было собрался приготовить салат, не найдя ножа на привычном месте, решил поинтересоваться у напарника, не он ли его взял.

 Оказывается, да – взял, поскольку этот нож торчал у него, слегка покачиваясь, в левом боку, этак, под углом градусов в 15-20 по отношению к туловищу.

Расчеты, в основу которых легли — расположение тела, высота кровати, рост моего доверителя, расположение ножа в ране, глубина и конфигурация раневого канала, в сочетании с показаниями моего доверителя – позволяли сделать вывод о том, что нужно быть виртуозом ножевого боя, чтобы нанести такой удар в находящееся горизонтально тело.

А то, что удар ножом был нанесен именно лежащему, подтверждалось небольшим количеством крови из раны, ее отсутствием вокруг кровати и на постельном белье.

Повторный осмотр места происшествия и проверка показаний моего доверителя на месте, в которых уже я принимал участие, во-первых, подтвердили первоначальные показания моего доверителя; во-вторых, позволили обнаружить то, что пропустили впавшие в служебный психоз полицейские – сумку потерпевшего с ее очень интересным содержимым: погребальной лентой, которую кладут на лоб усопшему, аккуратно свернутую чистую одежду, включая белье и обувь, переписанную почерком потерпевшего молитву, которую читают над усопшим – вот такой депрессивно-суицидальный набор.

Должен сказать – все следственные действия были проведены в полном объеме – даже в избытке; например, получение генетического материала ДНК моего доверителя и это при том, что все вероятные следы, в том числе, и на ноже извлеченном из раны, были тщательно уничтожены полицейскими.

 Как бы там ни было – мой доверитель так и остался в статусе свидетеля.