Найти юриста / адвоката / эксперта
Хочу привести обстоятельства одного дела из практики и прежде всего обратить внимание, каким образом собирался материал в рамках уголовного дела, возбужденного по пунктам «б» и «в» ст. 256 УК РФ. Возможно кто-то из коллег найдет в этой публикации для себя что-то полезное.
Убежден, что мой подзащитный несомненно был бы оправдан если бы правосудие у нас отправлялось в точном соответствии с законом.
Г. обвинялся в том, что он на участке реки Терек, являющимся миграционным путем нереста промысловых видов рыб, не имея специального разрешения на ловлю рыбы, на надувной резиновой лодке, управляемой с помощью весел, с применением электротока, являющегося одним из запрещенных способов добычи рыб и способом массового истребления водных биоресурсов, незаконно осуществлял вылов рыбы и выловил 2 экземпляра сома и 1 экземпляр сазана, чем охраняемым интересам государства причинил ущерб в размере 750 (семьсот пятьдесят) рублей.
В 23:30, когда инспекторы Западно-Каспийского ТУ Росрыболовства (ЗКТУ) совместно с сотрудниками отдела МВД России по району проводили совместные рейдовые мероприятия они обнаружили неподалеку от берега Г., перемещающегося в лодке. Один из инспекторов показал в суде, что видел как Г. сбросил орудие лова — электроудочку. Увидев инспекторов, Г. сбросил орудие лова в реку. В лодке были обнаружены 3 экземпляра рыбы.
После этого инспектора стали составлять в отношении Г. административный протокол по ст. 8.37 КОАП РФ и другие документы, в том числе у Г. отобрались объяснения, в которых он сознался, что сам выловил указанную рыбу (подобные объяснения он давал и дознавателю на стадии проверки сообщения о преступлении).
В материалах дела имелась видеозапись проведенная в 04 утра с участием Г., на которой он показывает пальцем в реку на место куда он якобы сбросил электроудочку.
В последующем производство по делу об АП было прекращено на основании ст. 29.9 КОАП РФ в связи с наличием в действиях Г. признаков состава преступления.
В отношении Г. было возбуждено уголовное дело. После нашей с Г. беседы мы решили, что наша позиция – отрицание вины. На допросах мой подзащитный показал, что никакой электроудочки у него в лодке не было и соответственно ничего он в реку не сбрасывал.
Обнаруженную в лодке рыбу он приобрел у незнакомого ему рыбака и каким образом тот вылавливал её он пояснить не может, так как не видел. Никаких понятых, которые указаны в протоколах досмотра резиновой лодки, осмотра рыбы, изъятия, личного досмотра, а также в акте осмотра места происшествия (произведен инспектором рыбоохраны в соответствии со ст.26.1 и ст. 26.2 КОАП РФ) при оформлении в отношении него материала не было.
Объяснения он подписал под психологическим давлением и с той лишь целью, чтобы его наконец оставили в покое.
В качестве доказательств обвинения были представлены показания троих инспекторов, двух сотрудников ОВД по району и самого дознавателя (в производстве которого в последствии оказалось дело), а также составленный первичный административный материал, в том числе выше указанная видеозапись и два заключения ихтиологических экспертиз.
Для доказывания вины моего подзащитного обвинению необходимо было доказать, что обнаруженная в лодке Г. рыба действительно забита электротоком и забил её именно Г., что при собирании материала действительно участвовали понятые, дознанием установлено и изъято орудие преступления.
Основное содержание показаний свидетелей сводилось к тому, что в ходе собирания административного дела и опроса Г. полностью признавал свою вину в применении электроудочки при вылове изъятой рыбы и признавал то, что сбросил в реку преобразователь тока, аккумулятор и сачок с проводами в момент его обнаружения.
1. Приведу доводы, по которым указанные показания и признательные объяснения Г. являются недопустимыми доказательствами.
ст. 75 УПК РФ к недопустимым доказательствам прямо относит показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.
Верховный Суд РФ в одном своем Определении указал, что «суд не вправе допрашивать дознавателя и следователя, равно как и сотрудника, осуществляющего оперативное сопровождение дела, о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, восстанавливать содержание этих показаний вопреки закрепленному в п. 1 ст. 75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и неподтвержденные в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений» (Апелляционное Определение ВС РФ от 09 декабря 2013 г. N 14-АПУ13-17).
Поэтому показания свидетелей обвинения, в том числе дознавателя относительно сведений, о которых им стало известно из беседы с Г. после его задержания в отсутствие его защитника и без разъяснения ему его прав предусмотренных ст. 46 УПК РФ, не могут быть использованы в качестве доказательства его виновности и подлежат исключению.
Несмотря на право фактически задержанного на защитника (Постановление КС РФ от 27 июня 2000 г. N 11-П, Определения от 1 декабря 1999 года N 211-О иот 15 ноября 2007 г. N 924-О-О) ему он обеспечен не был.
В этой связи следует обратить внимание и на позицию Конституционного Суда РФ выраженной в Определении от 06.02.2004 N 44-О, согласно которой «Положения ч.5 ст. 246 и ст. 278 УПК РФ, предоставляющие государственному обвинителю право ходатайствовать о вызове в суд свидетелей и допрашивать их, и ч.3 ст.56 данного Кодекса, определяющая круг лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, не исключают возможность допроса дознавателя и следователя, проводивших предварительное расследование по уголовному делу, в качестве свидетелей, в том числе об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий.
Вместе с тем, эти положения, подлежащие применению в системной связи с другими нормами уголовно-процессуального законодательства, не дают оснований рассматривать их как позволяющие суду допрашивать дознавателя и следователя о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в п.1 ст. 75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон, исходя из предписания статьи 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации, исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений».
«Следователь, согласно УПК РФ осуществляет уголовное преследование соответствующего лица, и может быть допрошен в суде только по обстоятельствам проведения того или иного следственного действия при решении вопроса о допустимости доказательства, а не в целях выяснения содержания показаний допрошенного лица. Поэтому показания этой категории свидетелей относительно сведений, о которых им стало известно из их бесед либо во время допроса подозреваемого (обвиняемого), свидетеля, не могут быть использованы в качестве доказательств виновности подсудимого» (Кассационное Определение ВС РФ от 6 марта 2012 г. N 70-О12-3).
Поскольку при получении объяснений от Г. установленный уголовно-процессуальным законом порядок его допроса был нарушен, то эти объяснения не могут быть признаны допустимыми доказательствами, что также подкреплено судебной практикой высшего суда общей юрисдикции (Кассационное Определение ВС РФот 26 мая 2011 г. N 81-О11-49).
По этому же основанию не может быть признана допустимым доказательством и видеозапись с участием Г. на которой он признает свою вину, так как на тот момент он не имел статуса подозреваемого, но фактически был задержанным на срок уже более 3-х часов, т.к. запись осуществлялась в 4 утра, протокол о его задержании ни кем не составлялся. Эти показания давались им явно под воздействием психического давления и без присутствия защитника, поэтому служить обвинению каким-либо доказательством по уголовному делу, также как и письменные объяснения, данные до возбуждения уголовного дела и без защитника, не могут.
Полученные в отсутствие адвоката объяснения, достоверность которых не подтверждена самим Г., свидетельствует о нарушении закона при собирании доказательств в отношении него.
2. В суде мною также было обращено внимание на следующие обстоятельства:
Согласно ст. 74 УПК РФ в качестве доказательств, помимо перечисленных в данной норме закона, допускаются иные документы, к которым, исходя положений УПК отнесены и документы административного производства.
Порядок получения документов в качестве доказательств по уголовному делу регламентирован ст. 84 УПК РФ.
В соответствии с ч.ч. 3 и 4 указанной статьи документы, если изложенные в них сведения имеют значение для установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ, признаются вещественными доказательствами и приобщаются к материалам уголовного дела.
В силу п.3 ст. 81 УПК РФ иные документы могут быть признаны вещественными доказательствами. В соответствии с ч.2 ст. ст. 81 УПК РФ предметы, указанные в части первой настоящей статьи, осматриваются, признаются вещественными доказательствами и приобщаются к уголовному делу, о чем выносится соответствующее постановление.
Между тем, в нарушение ч.2 ст. 81 УПК РФ документы, собранные при производстве по административному делу по ст. 8.37 КОАП РФ: акт осмотра места происшествия, протокол досмотра транспортного средства, протокол осмотра рыбы и рыбпродукции, протокол изъятия, протокол личного досмотра, акт оценки дознавателем не осматривались и вещественными доказательствами не признавались, к уголовному делу не приобщались, что подтверждается данными протокола осмотра предметов (документов) и постановления о признании предметов (документов) вещественными доказательствами.
Принимая во внимание, что изъятые у Г. надувная резиновая лодка с насосом, два весла, электропровод, рыбы частиковых видов сазан – 1 экземпляр и сом – 2 экземпляра, являются приложением к данным документам, а последние в свою очередь, вопреки ч.2 ст. 81 УПК РФ не были осмотрены и не признаны вещественными доказательствами, эти предметы (изъятые в процессе административного производства), как производные от них также не имеют какой-либо доказательственной силы и соответственно результаты экспертного якобы исследования указанных рыб, обнаруженных в рамках административного производства так же не могут быть признаны допустимыми доказательствами.
Согласно же ст. 86 УПК РФ собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом только путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных данным Кодексом.
В соответствии с ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, признаются недопустимыми.
Исходя из положений ст. 7 УПК РФ, и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в Постановлении от 31.10.1995 № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» следует, что«доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами» (п.16).
3. Обвинением не было представлено не оставляющих сомнений доказательств того, что рыба изъятая инспекторами у Г. 16.05.2014 г., а затем якобы сданная в рыбокомбинат «Главный Сулак» 17.05.2014 г., поступала в экспертное учреждение г. Махачкала для её исследования на предмет наличия признаков применения электротока.
Ни из одного документа не следует, что изымаемая рыба вообще упаковывалась и опечатывалась для её дальнейшего исследования в экспертном учреждении, в материалах дела нет сведений о весе и длине каждой рыбы, и соответственно была ли на следующий, после изъятия рыбы, день, сдана в Рыбокомбинат (согласно накладной) именно эта рыба сделать вывод нельзя, также как и доверять в полной мере заинтересованным в исходе дела лицам.
Из постановления дознавателя о назначении экспертизы не ясно, в каком виде три экземпляра рыб предоставляются эксперту для исследования.
Материалы дела не содержат данных о том, что после сдачи изъятой рыбы в рыбокомбинат 17 мая 2014 г., она вообще перемещалась куда-либо оттуда. Материалы дела не содержат и подтверждения того, что сама накладная передавалась в экспертное учреждение.
Более того, исходя из заключения эксперта неясно в каком виде поступила изъятая рыба. Указано, что на исследование представлено: постановление от 17.05.2014 г. на 1 листе и 3 экземпляра рыб частиковой породы по виду сом — 2 экз., сазан – 1 экз. В исследовании отсутствуют сведения о том, что перед осмотром рыба вообще изымалась из опечатанной упаковки, отсутствуют данные о самой рыбе (вес, длина), что свидетельствует о недопустимости указанного заключения эксперта как доказательства, так как нельзя сделать заключение о том, что эта та самая рыба, которая изымалась из лодки Г. в ночь на 17 мая 2014 г.
После осмотра рыба также не была упакована и опечатана самим экспертом, поэтому неясно, в каком виде она находилась в дальнейшем, что также является нарушением порядка проведения экспертизы.
Имеющееся в деле заключение в нарушение ст.204 УПК не содержит сведений на основании которых эксперт пришел к выводу о том, что исследуемая рыба добыта путем применения электротока.
В частности, в заключении эксперта согласно п. п. 9 и 10 ст. 204 УПК РФ должно быть указано содержание и результаты исследований с указанием примененных методик, а также выводы по поставленным перед экспертам вопросам и их обоснование.
Это означает, что в заключении эксперта должны быть приведены научно обоснованные методики исследования, которые при необходимости могут быть проверены и не должны вызывать никаких сомнений у суда при разрешении уголовного дела.
Вопреки утверждениям дознавателя в суде о том, что эксперты сами приезжают исследовать рыбу по месту ее хранения, заключение эксперта ничего об этом не говорит. Само экспертное учреждение согласно заключению располагается в г. Махачкала, а исходя из словосочетания в тексте заключения: «на исследование представлено…3 экз. рыб..» следует, что экспертиза проводилась по месту нахождения КаспНИРХ.
Об этом же показал и сам эксперт будучи допрошен в суде.
Обращает на себя внимание место проведения экспертизы – г.Махачкала ул.Абубакарова 104, а не с.Бабаюрт рыбокомбинат Главный Сулак. Согласно п.1 ч.1 ст.204 УПК – в заключении указывается дата, время и место производства суд экспертизы.
То обстоятельство, что в рыбокомбинат были сданы именно те три экземпляра рыб, которые были обнаружены у Г. также вызывает сомнение. Согласно показаниям свидетеля инспектора Е. данными им в ходе судебного заседания, он рыбу на склад не сдавал, а сдавал ее свидетель инспектор К. Однако в накладной указывается его, Е., фамилия.
Свидетель К. в свою очередь показал, что не помнит кто сдавал, при этом пояснил, что в накладной указывают непременно того, кто сдает рыбу.
Особо следует обратить внимание на отсутствие в материалах дела самого орудия преступления, отсутствует какой-либо фото- или видеоматериал подтверждающий показания свидетелей обвинения о том, что Г. сбросил орудие преступление в реку.
В материалах дела отсутствует протокол ОМП составленный дознавателем по правилам ст.166 УПК, а имеется только акт осмотра места происшествия составленный инспектором рыбоохраны в соответствии со ст.26.1 и ст. 26.2 КОАП РФ.
В деле имеется еще ряд обстоятельств, о которых я указал в письменных доводах в суд.
Признавая Г. виновным, суд вынес компромиссный приговор об условном осуждении к исправительным работам, который пришелся по душе моему подзащитному, в связи с чем дальнейшего обжалования не последовало.
Убежден, что мой подзащитный несомненно был бы оправдан если бы правосудие у нас отправлялось в точном соответствии с законом.
Г. обвинялся в том, что он на участке реки Терек, являющимся миграционным путем нереста промысловых видов рыб, не имея специального разрешения на ловлю рыбы, на надувной резиновой лодке, управляемой с помощью весел, с применением электротока, являющегося одним из запрещенных способов добычи рыб и способом массового истребления водных биоресурсов, незаконно осуществлял вылов рыбы и выловил 2 экземпляра сома и 1 экземпляр сазана, чем охраняемым интересам государства причинил ущерб в размере 750 (семьсот пятьдесят) рублей.
В 23:30, когда инспекторы Западно-Каспийского ТУ Росрыболовства (ЗКТУ) совместно с сотрудниками отдела МВД России по району проводили совместные рейдовые мероприятия они обнаружили неподалеку от берега Г., перемещающегося в лодке. Один из инспекторов показал в суде, что видел как Г. сбросил орудие лова — электроудочку. Увидев инспекторов, Г. сбросил орудие лова в реку. В лодке были обнаружены 3 экземпляра рыбы.
После этого инспектора стали составлять в отношении Г. административный протокол по ст. 8.37 КОАП РФ и другие документы, в том числе у Г. отобрались объяснения, в которых он сознался, что сам выловил указанную рыбу (подобные объяснения он давал и дознавателю на стадии проверки сообщения о преступлении).
В материалах дела имелась видеозапись проведенная в 04 утра с участием Г., на которой он показывает пальцем в реку на место куда он якобы сбросил электроудочку.
В последующем производство по делу об АП было прекращено на основании ст. 29.9 КОАП РФ в связи с наличием в действиях Г. признаков состава преступления.
В отношении Г. было возбуждено уголовное дело. После нашей с Г. беседы мы решили, что наша позиция – отрицание вины. На допросах мой подзащитный показал, что никакой электроудочки у него в лодке не было и соответственно ничего он в реку не сбрасывал.
Обнаруженную в лодке рыбу он приобрел у незнакомого ему рыбака и каким образом тот вылавливал её он пояснить не может, так как не видел. Никаких понятых, которые указаны в протоколах досмотра резиновой лодки, осмотра рыбы, изъятия, личного досмотра, а также в акте осмотра места происшествия (произведен инспектором рыбоохраны в соответствии со ст.26.1 и ст. 26.2 КОАП РФ) при оформлении в отношении него материала не было.
Объяснения он подписал под психологическим давлением и с той лишь целью, чтобы его наконец оставили в покое.
В качестве доказательств обвинения были представлены показания троих инспекторов, двух сотрудников ОВД по району и самого дознавателя (в производстве которого в последствии оказалось дело), а также составленный первичный административный материал, в том числе выше указанная видеозапись и два заключения ихтиологических экспертиз.
Для доказывания вины моего подзащитного обвинению необходимо было доказать, что обнаруженная в лодке Г. рыба действительно забита электротоком и забил её именно Г., что при собирании материала действительно участвовали понятые, дознанием установлено и изъято орудие преступления.
Основное содержание показаний свидетелей сводилось к тому, что в ходе собирания административного дела и опроса Г. полностью признавал свою вину в применении электроудочки при вылове изъятой рыбы и признавал то, что сбросил в реку преобразователь тока, аккумулятор и сачок с проводами в момент его обнаружения.
1. Приведу доводы, по которым указанные показания и признательные объяснения Г. являются недопустимыми доказательствами.
ст. 75 УПК РФ к недопустимым доказательствам прямо относит показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде.
Верховный Суд РФ в одном своем Определении указал, что «суд не вправе допрашивать дознавателя и следователя, равно как и сотрудника, осуществляющего оперативное сопровождение дела, о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, восстанавливать содержание этих показаний вопреки закрепленному в п. 1 ст. 75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и неподтвержденные в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений» (Апелляционное Определение ВС РФ от 09 декабря 2013 г. N 14-АПУ13-17).
Поэтому показания свидетелей обвинения, в том числе дознавателя относительно сведений, о которых им стало известно из беседы с Г. после его задержания в отсутствие его защитника и без разъяснения ему его прав предусмотренных ст. 46 УПК РФ, не могут быть использованы в качестве доказательства его виновности и подлежат исключению.
Несмотря на право фактически задержанного на защитника (Постановление КС РФ от 27 июня 2000 г. N 11-П, Определения от 1 декабря 1999 года N 211-О иот 15 ноября 2007 г. N 924-О-О) ему он обеспечен не был.
В этой связи следует обратить внимание и на позицию Конституционного Суда РФ выраженной в Определении от 06.02.2004 N 44-О, согласно которой «Положения ч.5 ст. 246 и ст. 278 УПК РФ, предоставляющие государственному обвинителю право ходатайствовать о вызове в суд свидетелей и допрашивать их, и ч.3 ст.56 данного Кодекса, определяющая круг лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, не исключают возможность допроса дознавателя и следователя, проводивших предварительное расследование по уголовному делу, в качестве свидетелей, в том числе об обстоятельствах производства отдельных следственных и иных процессуальных действий.
Вместе с тем, эти положения, подлежащие применению в системной связи с другими нормами уголовно-процессуального законодательства, не дают оснований рассматривать их как позволяющие суду допрашивать дознавателя и следователя о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и как допускающие возможность восстановления содержания этих показаний вопреки закрепленному в п.1 ст. 75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон, исходя из предписания статьи 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации, исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений».
«Следователь, согласно УПК РФ осуществляет уголовное преследование соответствующего лица, и может быть допрошен в суде только по обстоятельствам проведения того или иного следственного действия при решении вопроса о допустимости доказательства, а не в целях выяснения содержания показаний допрошенного лица. Поэтому показания этой категории свидетелей относительно сведений, о которых им стало известно из их бесед либо во время допроса подозреваемого (обвиняемого), свидетеля, не могут быть использованы в качестве доказательств виновности подсудимого» (Кассационное Определение ВС РФ от 6 марта 2012 г. N 70-О12-3).
Поскольку при получении объяснений от Г. установленный уголовно-процессуальным законом порядок его допроса был нарушен, то эти объяснения не могут быть признаны допустимыми доказательствами, что также подкреплено судебной практикой высшего суда общей юрисдикции (Кассационное Определение ВС РФот 26 мая 2011 г. N 81-О11-49).
По этому же основанию не может быть признана допустимым доказательством и видеозапись с участием Г. на которой он признает свою вину, так как на тот момент он не имел статуса подозреваемого, но фактически был задержанным на срок уже более 3-х часов, т.к. запись осуществлялась в 4 утра, протокол о его задержании ни кем не составлялся. Эти показания давались им явно под воздействием психического давления и без присутствия защитника, поэтому служить обвинению каким-либо доказательством по уголовному делу, также как и письменные объяснения, данные до возбуждения уголовного дела и без защитника, не могут.
Полученные в отсутствие адвоката объяснения, достоверность которых не подтверждена самим Г., свидетельствует о нарушении закона при собирании доказательств в отношении него.
2. В суде мною также было обращено внимание на следующие обстоятельства:
Согласно ст. 74 УПК РФ в качестве доказательств, помимо перечисленных в данной норме закона, допускаются иные документы, к которым, исходя положений УПК отнесены и документы административного производства.
Порядок получения документов в качестве доказательств по уголовному делу регламентирован ст. 84 УПК РФ.
В соответствии с ч.ч. 3 и 4 указанной статьи документы, если изложенные в них сведения имеют значение для установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ, признаются вещественными доказательствами и приобщаются к материалам уголовного дела.
В силу п.3 ст. 81 УПК РФ иные документы могут быть признаны вещественными доказательствами. В соответствии с ч.2 ст. ст. 81 УПК РФ предметы, указанные в части первой настоящей статьи, осматриваются, признаются вещественными доказательствами и приобщаются к уголовному делу, о чем выносится соответствующее постановление.
Между тем, в нарушение ч.2 ст. 81 УПК РФ документы, собранные при производстве по административному делу по ст. 8.37 КОАП РФ: акт осмотра места происшествия, протокол досмотра транспортного средства, протокол осмотра рыбы и рыбпродукции, протокол изъятия, протокол личного досмотра, акт оценки дознавателем не осматривались и вещественными доказательствами не признавались, к уголовному делу не приобщались, что подтверждается данными протокола осмотра предметов (документов) и постановления о признании предметов (документов) вещественными доказательствами.
Принимая во внимание, что изъятые у Г. надувная резиновая лодка с насосом, два весла, электропровод, рыбы частиковых видов сазан – 1 экземпляр и сом – 2 экземпляра, являются приложением к данным документам, а последние в свою очередь, вопреки ч.2 ст. 81 УПК РФ не были осмотрены и не признаны вещественными доказательствами, эти предметы (изъятые в процессе административного производства), как производные от них также не имеют какой-либо доказательственной силы и соответственно результаты экспертного якобы исследования указанных рыб, обнаруженных в рамках административного производства так же не могут быть признаны допустимыми доказательствами.
Согласно же ст. 86 УПК РФ собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом только путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных данным Кодексом.
В соответствии с ст. 75 УПК РФ доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ, признаются недопустимыми.
Исходя из положений ст. 7 УПК РФ, и разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в Постановлении от 31.10.1995 № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» следует, что«доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами» (п.16).
3. Обвинением не было представлено не оставляющих сомнений доказательств того, что рыба изъятая инспекторами у Г. 16.05.2014 г., а затем якобы сданная в рыбокомбинат «Главный Сулак» 17.05.2014 г., поступала в экспертное учреждение г. Махачкала для её исследования на предмет наличия признаков применения электротока.
Ни из одного документа не следует, что изымаемая рыба вообще упаковывалась и опечатывалась для её дальнейшего исследования в экспертном учреждении, в материалах дела нет сведений о весе и длине каждой рыбы, и соответственно была ли на следующий, после изъятия рыбы, день, сдана в Рыбокомбинат (согласно накладной) именно эта рыба сделать вывод нельзя, также как и доверять в полной мере заинтересованным в исходе дела лицам.
Из постановления дознавателя о назначении экспертизы не ясно, в каком виде три экземпляра рыб предоставляются эксперту для исследования.
Материалы дела не содержат данных о том, что после сдачи изъятой рыбы в рыбокомбинат 17 мая 2014 г., она вообще перемещалась куда-либо оттуда. Материалы дела не содержат и подтверждения того, что сама накладная передавалась в экспертное учреждение.
Более того, исходя из заключения эксперта неясно в каком виде поступила изъятая рыба. Указано, что на исследование представлено: постановление от 17.05.2014 г. на 1 листе и 3 экземпляра рыб частиковой породы по виду сом — 2 экз., сазан – 1 экз. В исследовании отсутствуют сведения о том, что перед осмотром рыба вообще изымалась из опечатанной упаковки, отсутствуют данные о самой рыбе (вес, длина), что свидетельствует о недопустимости указанного заключения эксперта как доказательства, так как нельзя сделать заключение о том, что эта та самая рыба, которая изымалась из лодки Г. в ночь на 17 мая 2014 г.
После осмотра рыба также не была упакована и опечатана самим экспертом, поэтому неясно, в каком виде она находилась в дальнейшем, что также является нарушением порядка проведения экспертизы.
Имеющееся в деле заключение в нарушение ст.204 УПК не содержит сведений на основании которых эксперт пришел к выводу о том, что исследуемая рыба добыта путем применения электротока.
В частности, в заключении эксперта согласно п. п. 9 и 10 ст. 204 УПК РФ должно быть указано содержание и результаты исследований с указанием примененных методик, а также выводы по поставленным перед экспертам вопросам и их обоснование.
Это означает, что в заключении эксперта должны быть приведены научно обоснованные методики исследования, которые при необходимости могут быть проверены и не должны вызывать никаких сомнений у суда при разрешении уголовного дела.
Вопреки утверждениям дознавателя в суде о том, что эксперты сами приезжают исследовать рыбу по месту ее хранения, заключение эксперта ничего об этом не говорит. Само экспертное учреждение согласно заключению располагается в г. Махачкала, а исходя из словосочетания в тексте заключения: «на исследование представлено…3 экз. рыб..» следует, что экспертиза проводилась по месту нахождения КаспНИРХ.
Об этом же показал и сам эксперт будучи допрошен в суде.
Обращает на себя внимание место проведения экспертизы – г.Махачкала ул.Абубакарова 104, а не с.Бабаюрт рыбокомбинат Главный Сулак. Согласно п.1 ч.1 ст.204 УПК – в заключении указывается дата, время и место производства суд экспертизы.
То обстоятельство, что в рыбокомбинат были сданы именно те три экземпляра рыб, которые были обнаружены у Г. также вызывает сомнение. Согласно показаниям свидетеля инспектора Е. данными им в ходе судебного заседания, он рыбу на склад не сдавал, а сдавал ее свидетель инспектор К. Однако в накладной указывается его, Е., фамилия.
Свидетель К. в свою очередь показал, что не помнит кто сдавал, при этом пояснил, что в накладной указывают непременно того, кто сдает рыбу.
Особо следует обратить внимание на отсутствие в материалах дела самого орудия преступления, отсутствует какой-либо фото- или видеоматериал подтверждающий показания свидетелей обвинения о том, что Г. сбросил орудие преступление в реку.
В материалах дела отсутствует протокол ОМП составленный дознавателем по правилам ст.166 УПК, а имеется только акт осмотра места происшествия составленный инспектором рыбоохраны в соответствии со ст.26.1 и ст. 26.2 КОАП РФ.
В деле имеется еще ряд обстоятельств, о которых я указал в письменных доводах в суд.
Признавая Г. виновным, суд вынес компромиссный приговор об условном осуждении к исправительным работам, который пришелся по душе моему подзащитному, в связи с чем дальнейшего обжалования не последовало.
Уважаемый Курбан Зубаирович, действительно, компромиссный приговор.
Свидетель-дознаватель — это очень интересно! И не понятно!(smoke)
https://youtu.be/OSN2TquQMJ8
Уважаемый Курбан Зубаирович, отличная работа! Примите мои поздравления!(handshake)
Уважаемый Курбан Зубаирович, Вашу речь можно брать как учебное пособие для прений сторон.
Думаю, надо продолжать обжаловать этот «приговорчик».
Уважаемый Олег Александрович, спасибо за ваше мнение.
Уважаемый Курбан Зубаирович, речь красивая. Приговор тоже. Принцип Глеба Жиглова " Вор должен сидеть в тюрьме". Этим все сказано. Вы когда-либо оправдательный приговор видели?.. А я вот никогда не видел.Нет, частично оправдать, изменить квалификацию-это было. А вот оправдать полностью- это фантастика. Я Вам более скажу, в нашей Тульской губернии я уже забыл как выглядит применение 64, 73 УК, как выглядит прекращение за примирением, за раскаянием ., как выглядит отсрочка приговора. Когда-то председатель обл.суда провозгласил:" Наказание должно быть реальным". И все уже лет шесть так. Мы, адвокаты, по началу возмущались, в грудь себя били, жалобы в Верховный строчили, а потом поуспокоились. Плетью обуха не перебьёшь.
Нет судьям ни кто конкретно ни каких указаний не давал. Только все судья знают, что любое применение 6 и 73, любое прекращение про не реабилитирующим влечет автоматически проверку приговора в областном суде. Там дело под микроскопом рассмотрят, найдут запятую лишнюю и соответствующие выводы судейского начальства. А зачем рядовому судье такая заморока?
Так что, речь в прениях Ваша профессиональная, но такова жизнь.
Уважаемый Алексей Витальевич, спасибо за добрые слова и выраженное мнение. Я с Вами согласен. Зачастую адвокат может помочь своему подзащитному лишь тем, что может добиться для него наименее сурового наказания. Когда принимаемые судом решения находятся под «надзирающим оком» вышестоящих инстанций и прокуратуры, судье легче быть глухим к доводам защиты, нежели к позиции бездушной обвинительной машины.
Без сомнения, именно по причине того, что многие подобные дела ни только в том районе, но и во всей нашей республике, без всякого препятствия благополучно заканчивались и заканчиваются особым порядком судебного разбирательства, в нашем деле обвинение не заботилось о том, чтобы дело выглядело более надлежащим образом. Убеждаешься, что любое уголовное дело можно протолкнуть к обвинительному приговору.
Уважаемый Алексей Витальевич, я видел, правда, не с моим участием. Отправляясь на суд в район, почитал практику судьи. Фабула: изъятие наркотиков, все доказательства и признание вины налицо. Но избит сотрудниками полиции во время оформления материалов. Оправдан.