Первая часть здесь.
К судебному разбирательству защита подошла во всеоружии. Благо, на предварительном следствии время просто так не теряли. Подготовленное ходатайство об исключении доказательств со множественными «несостыковками» следствия являлось тем фундаментом, на котором были основаны процессуальные претензии к следствию.
Однако, указанное ходатайство, заявленное в ходе выполнения требований ст. 217 УПК РФ, следствием прогнозируемо оказалось оставленным без рассмотрения. Орган следствия почему-то ссылался на то, что в ходе первого судебного разбирательства нарушения УПК РФ выявлены не были, и все доказательства судом ранее, до возвращения дела прокурору, признаны допустимыми.
Таким образом, следствие переложило свою обязанность по разрешению ходатайства на суд, о чем я говорил в ходе трехмесячных предварительных слушаний, но председательствующим услышан не был.
Зато был услышан государственным обвинителем, который, в свою очередь, не стесняясь, стал предлагать подсудимым признать вину в обмен на скорейшее освобождение в будущем. Позиция наша была крепкой, аргументы серьезны, поэтому мы такие предложения отклоняли. С нашей позицией по делу освобождение казалось неминуемым без всякого признания.
Однако, прокурор просто так зря время не терял. Пока я готовил письменное отношение к предъявленному обвинению, во всю шла отработка подсудимых к заключению сделки с обвинением. Воля со временем дает слабину, подсудимые находились в изоляторе 3 с половиной года.
До первого заседания двое подсудимых сдались, о чем сообщили. Мой подзащитный был в полном смятении, не знал, как ему быть. Отрицать обвинение ему уже казалось утопией. После консультации со мной, он решил не высказывать никакого отношения к обвинению, посмотреть на предъявленные обвинителем доказательства и спокойно решить, что делать дальше. Фактически прокурор добился компромисса через подсудимых, пообещав им свободу, то есть то, к чему они стремились любым путем.
Воля доверителя — закон. Я гарантировать доверителю ничего не мог в силу закона, а вот прокурор выступал гарантом скорейшего освобождения из-под стражи. Это подкупало и манило доверителя. Дальнейший процесс был похож на фарс. Мне было понятно, что никто более не заинтересован в реальном судебном разбирательстве. Дело в 24 тома было рассмотрено в 6 заседаний, менее, чем за месяц. Меньше, чем шли предварительные слушания, на которых, по сути, всё для себя все решили. Подсудимым хотелось на свободу, им было все равно, виновны они или нет.
Обвинитель их не обманул, в прениях по общему согласованию исключил еще пару квалифицирующих признаков, просил снизить категорию преступления на тяжкую и предложил освободить подсудимых из-под стражи. В общем, невиданная щедрость.
Почти всё так и случилось, исключили даже признак «из корыстных побуждений», который, как ранее было заявлено прокурором, охватывал состав вымогательства. Зачем подсудимые совершали похищение человека? Какие мотивы в таком случае преследовали? Наверное, действовали из любви к похищениям.
Категорию преступления суд снижать не стал, зато применил ст. 64 УК РФ и освободил всех из-под стражи. Все были счастливы. Подготовленные стороной защиты процессуальные документы не пригодились. Прокурор избежал их боевого применения в суде.