Как стать адвокатом или Судебная тяжба как стимул поменять цирковую арену на судебную

Путь большинства адвокатов к своей профессии проще некуда: вуз (профильный или перевод на профильный) — юридическая консультация или помощник адвоката — коллегия адвокатов; работа в правоохранительных органах — пенсия или отставка коллегия адвокатов; семейная династия … адвокат. Редко, но бывают и исключения из этого алгоритма.

Одно из таких исключений — Олег Михайлович Марков, который, прежде чем стать адвокатом, четверть века сначала летал под куполом цирка, потом, после серьезной травмы, смешил публику как эксцентрик-эквилибрист, а впоследствии как клоун (до сих пор во многих странах мира помнят его знаменитый эксклюзивный номер «Кубическая новелла» — это тема для отдельного рассказа).

Его путь к нынешней профессии: Московское цирковое училище (единственное в мире) — советский потом российский цирк — судебная тяжба — юридическое образование — адвокатура.
– История началась в 1998 году, когда мы с Оленькой (супруга –Ф.Г.) купили недостроенную дачу в поселении Агой и вступили в садоводческое товарищества «Бриз».

Поначалу все было нормально: заплатили членские взносы, деньги за подключение к электрической сети, водоснабжению, начали потихоньку достраивать….

Но идиллия продолжалась недолго: я стал замечать, что плата за электроэнергию и водоснабжение при неизменном в среднем объеме потребления растет ежемесячно. И я пошел с вопросом к председателю садового товарищества. В то время там поочередно (лет 14) председательствовали отец и сын Т.

Все деньги, которые собирало товарищество (на оплату электричества, воды, на развитие садоводства), были в их руках. Удорожание мне объяснили тем, что происходит потеря электроэнергии в ЛЭП и садоводство, поскольку все договора заключены на него, должно их покрывать и нести ответственность.

Слово «ответственность» я понимал четко: в последние 12 лет своей трудовой деятельности я работал по контрактам за рубежом, и волей-неволей приходилось вникать в договорные отношения. И знал, что все обязательства, прописанные в договоре, подлежат исполнению. Если нет, то будь добр платить неустойку или штраф.

Я и подумал: если потери в линиях, как и по чьей вине они возникают, кто на самом деле должен эти потери возмещать? О потерях я и мои товарищи по садоводству знали только со слов председателя — никаких документов.

Я пошел в районную организацию «Энергосбыт» и попросил дать справку: есть ли в нашем садоводстве потери  электрической энергии, и в каких размерах. Мне дают справку: садоводство подключено непосредственно к магистральной ЛЭП и потерь нет. Энергосбыт контролирует до столба садоводства, дальнейшие внутренние ответвления его не касаются.

С этой справкой я к председателю садоводства: почему вводите нас в заблуждение и берете с нас на 30% дороже?

Он мне серьезно отвечает: на покрытие воровства. Я, конечно, возмутился: говорили о потерях, теперь о воровстве. Я полагал (сейчас, как специалист в области права, — тем более), что воров надо не покрывать, а выявлять!

Если бы мне сказали, что на эти деньги закупают некое специальное оборудование, которое поможет адресно выявлять реальные расходы и выявлять воров для привлечения в дальнейшем к ответственности, я бы только приветствовал затраты на такие цели. Мне говорят: это невозможно, мы не можем посягать на частную собственность. Получается, что кто-то вольготно расходует электроэнергию за мой счет.

Впоследствии выяснилось, что воровал сам председатель: у него в подвале стояли промышленные токарные станки, на которых изготавливались различные токарные изделия, которые реализовывались на рынке и в магазинах строительных материалов. Отопление у него было на электричестве, а я-то пользовался твердым топливом — дровами и углем. Тогда кВт/ч электроэнергии стоил 2 рубля. Даже 100 кВт/ч со 120 членов — это сумма!!!, а 1000 кВт/ч – о-го-го! Куда эти деньги идут? Председателю в карман – куда же еще? Человек на пенсии, а он вместе с сыном строит целые дворцы и развел подпольное производство. У него с сыном, оказывается, под землей был проложен силовой кабель толщиной в руку, подключенный к общей сети.

После того, как я сказал, что воров надо выявлять, а не покрывать, мне, по сути, объявили войну. У председателя была своя команда — люди, члены товарищества, которым, видимо, он делал какие-то послабления.

Я отказался платить 30% сверху, потом вообще решил платить за электроэнергию прямо поставщику электроэнергии, минуя товарищество. Узнал счет энергоснабжающей организации и исправно вносил туда деньги. Обратно эти деньги не возвращались, следовательно, они принимались и организация (районный «Энергосбыт» ) была согласна, что мы платим непосредственно ей. Это был моим козырем против притязаний председателя получать от меня деньги за свет.

Счетчики в каждом доме тогда устанавливало товарищество, которые пломбировал сам Т. Мы не сразу поняли, насколько «добросовестно» он это делал. После его приходов и проверок многие из членов товарищества стали обнаруживать, что пломбы  от счетчиков валяются на полу. А за это были серьезные штрафные санкции. Я еще более укрепился во мнении, что надо платить непосредственно поставщику и не пускать в дом никого из правления товарищества.

И вот 31 марта 2002 г. целая комиссия во главе с сыном председателя (назовем его И.Т.) прибыла к моему участку, чтобы отключить меня от электросети. Для этого надо было с моего разрешения вступить на мою частную территорию, подняться на столб и отсоединить провод. Естественно, я им не разрешил вступить на мою территорию, показав им квитанции об оплате.

Тем не менее «комиссия» решила выполнить свою миссию – отключить меня от сети, а я – защищать свою территорию от посягательств. Когда сначала электромонтер, потом председатель «комиссии» И.Т. перелезли через забор и пытались подняться на столб, чтобы отрезать провода, я сталкивал их на землю обратно со своего каменного забора. Конечно, я вынужден был пару раз огреть И.Т. дрыном.

В тот же день И.Т. первым делом побежал в милицию, а потом в медицинское учреждение. Там, во время первичного осмотра, зафиксировали ушибы правой стопы, колена, еще какие-то ссадины на его теле.
Но тогда им не удалось навесить на меня уголовную ответственность: судмедэкспертиза (акт № 246 от 04.04.2002 г.) установила, что вред здоровью И.Т. не был причинен, и не было основания возбудить против меня уголовное дело. Кроме того в моем распоряжение была видеозапись прихода комиссии 31.03.2002 г. (на камеру снимала супруга) и видеозапись событий была представлена краевому прокурору для обозрения.

Но председательское семейство и не думало оставлять меня в покое, потому что и я не мог смириться с теми злоупотреблениями, которые оно допускало.

В садоводстве есть такое понятие, как целевой взнос. Скажем, на обустройство дороги. Накопили — заасфальтировали дорогу, накопили — сделали ливнёвки и т.д. Так вот С.Т., наш председатель, за два года собрал с нас, садоводов, тысяч сто пятьдесят. Мы спрашиваем: что сделано? Отвечает: закуплена арматура. А та арматура лежит на его личной стройке. Более того, видим, что эту арматуру сын председателя (И.Т.) зацепил трактором и тащит на свой нижний участок и армирует опорную стенку и площадку на своем участке под бетон. Мы спрашиваем: почему? Отвечает: это мои, личные, я их купил на свои деньги.

Мы говорим председателю: давай закупай бетон, пора укреплять грунтовую дорогу, которую вымывает. Да, залил участочек длиной метров сорок, шириной 1,2 метра — и все, «закончились деньги». А он нас убеждал, что тех 150 тыс. хватит на всю дорогу… Допустим, бетону купил тыс. на 20, остальные 130 тыс. руб. где? Говорит, щебенку купил. А где эта щебенка? «Под бетон отсыпал!». Хорошо, взял какие-то деньги за свою работу, но не 130 же тысяч!

При проверке садоводства администрацией района по моему заявлению в кассе садоводства обнаружили недостачу — около 100 тыс. рублей. Сняли председателя и казначея. Другой председатель, Н.З., слава Богу, работает хорошо. Заменил водопровод со всеми ответвлениями, на входе поставил общий счетчик, выявил нескольких воров, наказал. Заменил электрические сети по разумной схеме – сейчас, если в одном месте поломка, то не страдает все садоводство. Дорогу тоже сделал. То есть он собирает деньги и в течение двух месяцев отрабатывает их. Естественно, берет себе за добросовестную работу разумную плату. Это правильно!

В садоводстве пошло все хорошо, но семейство Т. никак не могло простить, что из-за меня оно лишилось такой дойной коровы.

И 14 апреля 2003 г., ровно через год, они подняли тот безобразный случай (31 марта 2002 г.) и в дежурную часть милиции поступило заявление от И.Т. с просьбой привлечь меня к уголовной ответственности за то, что я якобы нанес ему «сильные тяжелые повреждения 31.03.02 на территории СОТ ˮБризˮ».

Вероятнее всего, заявление было написано прямо в дежурной части — датировано тем же числом. Удивительно, но факт: через год, опираясь на те же медицинские документы, следователь признает И.Т. пострадавшим от моих хулиганских действий и 12.05.2003 г. возбуждает уголовное дело «по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 213 УК РФ» (в ред. ФЗ №63-ФЗ от 13.06.1996 года). Как меру пресечения выбрали подписку о невыезде.

Летом того же года по подписанному иностранной фирмой контракту я должен был дать гастрольные цирковые представления в европейских странах, а в июле участвовать на международном фестивале чудес в Нидерландах. Ожидалось заключение в последующем еще нескольких выгодных контрактов. Но из-за привлечения к уголовной ответственности и подписки о невыезде я не смог получить визу и понес убытки.

Я был уверен в своей невиновности и в скорой реабилитации. Поэтому решил обойтись без адвоката и сел за изучение законов и материалов дела. Но тяжба затянулась на долгие месяцы.

Я упорно доказывал, что совершая приписываемое мне «преступление», я защищал частную собственность. Комиссия могла заходить на мою территорию только с моего согласия. Они могли стоять в полутора метрах от моего забора, кричать, свистеть, показывать какие-то транспаранты, лозунги, но не имели права лезть на мой забор – без моего разрешения.

Когда я ознакомился с заключением повторной судебно-медицинской экспертизы, проведенной после возбуждения уголовного дела (от 12.05.2003 г.), я обнаружил, что в нем почему-то содержится описание не правой, а левой стопы (большого пальца левой стопы) у пострадавшего И.Т. – не совпадает с результатами первичного медицинского освидетельствования и заключения судмедэкспертизы от 4.04.2002 г.

Я подаю следователю ходатайство о том, чтобы провели повторную судебно-медицинскую экспертизу и ставлю перед следователем  вопрос: как появилась левая нога и все, что связано с ней? Мне стало известно, что травмы, на которые истец ссылается, могли быть как хроническими образованиями, так и последствиями каких-то простудных заболеваний. А, по сути, там было отложение солей в суставах.

В итоге третья по счету экспертиза (краевая) подтверждает, что эти травмы образовались намного раньше, несколько лет назад, что 31.03.2002 г. вред здоровью И.Т. не был причинен. И рассыпалось уголовное дело — постановлением следователя от 21 декабря 2003 года с меня сняли обвинение по ч. 3 ст. 213 УК РФ и, в соответствии со ст. 134 УПК РФ, признали за мной право на реабилитацию.

Но до победы было еще далеко. По очередному заявлению И.Т. (от 4.03.2004 г.) против меня возбуждают уголовное дело по тому же эпизоду, теперь уже по ч. 1 ст. 112 УК РФ, которое было прекращено 25.01.2005 г. Мне надо было: реализовать свое право на реабилитацию и добиться возмещения материального и морального ущербов; попытаться добиться наказания И.Т., по ложному доносу которого меня уголовно преследовали.

На основании кассационного определения от 21 июля 2005 года я получил от Российской Федерации около 120 тыс. рублей компенсации за незаконное привлечение к уголовной ответственности. В том числе российская казна, в соответствие с ч. 1 ст. 1064 ГК РФ, возместила не полученную (упущенную) выгоду по контракту.
* * *
Все попытки О.М. Маркова привлечь к уголовной ответственности своих преследователей – руководство и членов правления садоводческого товарищества «Бриз» — не увенчались успехом. Хотя итог судебного разбирательства доказал, что необходимая оборона, следовательно, действия, побудившие к ней, нанесение ущерба, имели место. Но все внимание следственных, надзорных и судебных органов было направлено на квалификацию действий только одной стороны.

Почему?

Очень просто: с точки зрения госчиновников правление садового общества по умолчанию (по «совковой» психологии), на уровне подсознания – часть системы, а Марков – нарушитель устоев, бунтарь, которых система не любит.  По логике такой солидарности бунтарь должен быть наказан, а «кирпичик» системы как минимум выйти сухим из воды. Именно поэтому следователи не нашли в их действиях признаков состава преступления, предусмотренного ст.ст. 167, 306-307 и 330 УК РФ.

Вспомним, что для возбуждения уголовного дела против Маркова и нанесения ущерба государственной казне достаточно было двух заявлений от И.Т. с интервалом в один год и медицинских документов, в которых черным по белому было написано: «вред здоровью не причинен».

Правда, с И.Т. и казначея садоводства И.Ш. который тоже лез на забор Маркова, взыскали  солидарно 28 тыс. рублей за поврежденный забор и клумбы, но это скорее исключение, чем правило.

И есть еще один, главный, плюсовой итог этой судебной тяжбы: мы получили адвоката-бойца, который на своей шкуре испытал силу закона и беззакония, понял, насколько важно быть юридически грамотным каждому гражданину. Не только полицейскому, адвокату или прокурору, судье.

Гражданин, ставший юридически грамотным по необходимости, выиграл спор с беззаконием и стал адвокатом.