В продлении домашнего ареста отказано

Коронавирусный Мосгорсуд. На входе приставы в масках и перчатках, тепловизор. Пропускают только по списку (а он на полторы страницы всего). Нас пропускают — дело безотлагательное — идем продлевать домашний арест свыше года. 

Почему так долго дело расследуется? Не клеится оно у следователя: и прокурором уже на доследование возвращалось, и судом. 

Интересен мне исход сегодняшнего заседания? Нет, не интересен. Столько раз продлевали, и сегодня продлят. Интересно другое: что с делом? Уже давно передали в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения, и тишина. Почему не утвердили? Собираются возвращать следователю?

Да, уголовное дело в прокуратуре. И ходатайство о продлении домашнего ареста не следовательское, а прокурорское (ч. 2.1 ст. 221 УПК РФ). 

В коридорах пусто. В большом красивом с отделкой деревом зале скучает секретарь в нарядном платье. Беру материал ознакомиться, узнать, что с делом.

Ничего не видно. В прокуратуру от следователя оно поступило своевременно, входящий штампик имеется. Отмеренные частью 1 ст. 221 УПК РФ 10 суток с тех пор истекли. Что с делом? Не понимаю. 

Если бы утвердили обвинительное заключение (п. 1 ч. 1 ст. 221 УПК РФ), мы бы здесь не сидели — домашний арест продлевался бы в районном суде, куда бы дело поступило для рассмотрения. 

Если бы вернули его следователю (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ), он бы и выходил с ходатайством о продлении. Но нет, прокурор ходатайствует. А сроки его полномочий уже истекли, и сведений об их продлении (ч. 1.1 ст. 221 УПК РФ) нет. 

Видимо, сейчас прокурор какой-то креативный продукт принесет, что по этому делу случалось не раз. Как-то все в нем изподвыподверта.

Прокурор пришел. Мы все собрались в зале. Забавно — столы для участников лицом к суду, а не друг к другу. Как в школе. Сидим, ждем учителя. Секретарь ему уже позвонила, но он не торопится. В совещательной его точно нет. Где-то идет к нам пустыми коридорами. 

Шаги, дверь открывается. Заходит. В хорошем костюме. Окинул нас взглядом и через весь зал неспешно к себе в совещательную, мурлыча что-то под нос. Ему явно торопиться некуда — суд на карантине. Его, привыкшего к громким резонансным делам, мы, наверное, забавляем (приехали из района «смешные крестьяне со своей смешной картошкой»). 

Облачился в мантию. «Прошу всех встать». Представляется: Расновский Андрей Владимирович. «Ну-с, — дружелюбно обращается к прокурору, — расскажите, пожалуйста, чего просите». 

Прокурор, единственная из участников в маске, что-то бубнит про множество экспертиз, чем вызвано долгое расследование… невозможность изменения меры пресечения, потому что...

— Ну, понятно — откидывается в кресле иронично настроенный судья — а с делом-то сейчас что? Оно сейчас где?
— Дела в прокуратуре нет — бубнит прокурор — оно в кассационном суде в связи с обжалованием прокуратурой ранее принятого решения о его возвращении прокурору.
— Та-а-ак — судья театрально изображает на лице удивление, явно получая от этого удовольствие — и обвинительное заключение не утверждено?
— Нет — смиренно отвечает прокурор, как бы не осознавая абсурдности происходящего. 

Здесь мне необходимо сделать пояснение для непрофессионального читателя.

* * *
Прокурор, получая дело от следователя для передачи в суд, в течение 10 суток должен или утвердить обвинительное заключение и направить дело в суд, или не утвердить и вернуть следователю. 

При этом если он обнаруживает, что истекает срок меры пресечения (домашнего ареста в данном случае), то обращается в суд с ходатайством о его продлении. Иначе пока он будет 10 дней думать о судьбе дела, срок ареста закончится, обвиняемый выйдет на свободу и — ищи-свищи. 

То есть, это целевое продление. Исключительно для того, чтобы обвиняемый посидел под арестом, пока прокурор решает судьбу дела. Продлить можно максимум на 30 суток (ч. 8.3 ст. 109 УПК РФ). 

Что произошло в данном случае? Прокурор, получив дело от следователя, в отведенные ему 10 суток решение так и не принял. Ни в одну, ни в другую сторону. Сроки для принятия решения истекли, а он, тем не менее, просит продлить домашний арест. Вроде как для принятия этого решения.

Часы пробили 12, и карета превратилась в тыкву. За рамками сроков по уголовному делу ничего не делается. Прокурор упустил возможность принять решение (в ту или иную сторону), и восстановить эту возможность нельзя. Занавес. Пусть теперь вместо ходатайств о продлении домашнего ареста пишет на себя заявление.

История с его обжалованием в кассацию ранее принятого судом решения — отдельная комедия. Несколько месяцев назад прокурор запихнул-таки дело в суд, но получил его обратно. И сейчас, имея вновь на своем столе это дело, имея возможность повторно отправить его в суд, он от этой возможности отказывается. Вместо этого он пытается вернуть вчерашний день.

Это как если вчера тебе девушка отказала, и ты на нее обиделся. А потом она передумала, и вот она перед тобой и вся твоя, а ты начинаешь выяснять, а что это было вчера… а почему это вчера... 

* * * 
В общем, судья двумя точными вопросами разобрался, что ему под видом продукта принесли неликвид. И неспешно не без удовольствия размазал прокурора. 

Мне тут делать уже было нечего. Я был зрителем, и зрелище мне нравилось. Я наконец-то чувствовал себя в суде и перед собой видел судью. Спокойного, ироничного, уверенного. Дорогая отделка зала и привлекательная девушка-секретарь дополняли картину, которая разительно отличалась от суматошно-канцелярской обстановки районного суда, где судьи-мышки, без мантии неотличимые от секретарей, быстро-быстро кропают корявые бумажки. 

После оглашения постановления Андрей Владимирович, уже опять без мантии, и снова мурлыча что-то под нос, вышел в зал. Облокотившись о bar (от которого происходит слово «barrister»), насмешливо обратился к прокурору: «Ну, что, представление будет?» (представление — это прокурорская жалоба на судебное решение).

По-прежнему безучастно-непроницаемая прокурор в маске ответила: «Как руководство решит». Рядовой работник, она просто выполняла указания. Хоть плюй в глаза... 

П. С. На фото Андрей Владимирович Расновский.