Защита по покушению на сбыт психотропного вещества в крупном размере (ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 4 ст. 228.1 УК РФ)

Здравствуйте, уважаемые коллеги! 

Выношу на ваш суд рассказ о первом  в моей профессии адвоката уголовном деле, по которому был постановлен приговор.

Обстоятельства дела таковы:

В феврале 2017 г. ко мне обратился С., который в ходе разговора мне поведал о том, что он был задержан при попытке сбыта амфетамина Б., который участвовал в качестве «закупщика» в рамках  проведения ОРМ. При этом, как рассказал мне мой подзащитный, сначала он передал Б. один пакетик амфетамина (весом чуть больше грамма), но Б. сказал ему, что он просил 2 грамма и мой подзащитный отправился к себе в квартиру за вторым пакетиком, и, когда он вышел из квартиры то был задержан сотрудниками полиции, не успев передать амфетамин Б. и получить от него денежные средства.

В связи с чем, органами предварительного следствия в отношении С. было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч.4 ст. 228.1 УК РФ.

Позиция защиты

Рассказав мне изложенную выше историю, С. спросил меня, можно ли ему добиться условного срока, с учетом того, что он полностью признает свою вину. В ответ на его вопрос, я открыл ему для наглядности Уголовный кодекс РФ, в частности  ст. 228.1 и показал на размер наказания по части 4, указанного преступления, сказав, что учитывая установленные сроки наказания, условное осуждение маловероятно.  Но не гарантируя ему какой-то определенный результат, предложил ему поставить цель — максимум: добиться условного осуждения и цель- минимум: добиваться назначения наказания ниже низшего предела санкции. С. это условие устроило и мы заключили соглашение.

И, выписав ордер на защиту С., я отправился к следователю, чтобы получить копию постановления о возбуждении уголовного дела, а также копии протоколов следственных действий, произведенных с участием моего подзащитного.

Как выяснилось, мой подзащитный был допрошен в качестве подозреваемого, при участии адвоката-назначенца, также у моего подзащитного был произведен дома обыск, в ходе обыска запрещенных веществ обнаружено не было и ничего не изымалось, также была назначена экспертиза изъятых веществ.

В протоколе допроса моего подзащитного в качестве подозреваемого содержались следующие фразы, которые мне не понравились: У меня есть знакомые наркоманы, которым я иногда амфетамин продаю. Так, несколько раз в прошлом наркотик  у меня покупал по цене 500 руб. за 1 гр. знакомый — Б. /который выступил в качестве «закупщика» — примечание автора/. Денег у Б.  постоянно немного, поэтому обычно он берет 1 грамм.

Когда у меня были уже на руках копии указанных выше процессуальных документов, я позвонил С. и предложил встретиться, чтобы обсудить дело.  

Поскольку С. полностью признавал свою вину, то в беседе с ним, я  выяснял у него следующие вопросы: привлекался ли он к уголовной либо административной ответственности; трудоустроен ли он; имеет ли он какие-либо заболевания; оказывал ли он правоохранительным органам содействие в изобличении других лиц, совершающих преступления в сфере незаконного оборота наркотиков; интересовался составом его семьи, а также трудоустроен ли кто-то из членов его семьи, имеются ли у них заболевания; имеются ли долговые обязательства.

По результатам беседы получил следующую информацию о С.:

— ранее не судим и даже не привлекался к административной ответственности;

— официально работает в строительной компании;

— хронических заболеваний у него не имеется, но  в левой ноги у него стоит имплант;

— С. сам участвовал в качестве «закупщика», в оперативно-розыскном мероприятии «проверочная закупка»

— имеет малолетнего ребенка 2016 года рождения;

— помимо ребенка, с ним проживает его сожительница /пока велось следствие, они успели официально оформить свои отношения/, мама, а также сестра; 

— из его семьи работает постоянно только он и его мама, сожительница /ныне — супруга/ не работает, получает только пособие на ребенка, сестра не работает и имеет  целый перечень заболеваний; 

— у него самого, а также у мамы и сожительницы имеются долговые обязательства.

Озвученный моим подзащитным «набор» обстоятельств, которые в совокупности могли бы быть признаны исключительными, вселил в меня небольшую надежду на возможность получения поим подзащитным условного осуждения. 

Я договорился с моим подзащитным, что пока идет следствие, он собирает соответствующие документы, в подтверждение вышеназванных обстоятельств. Свидетельство о рождении ребенка, мы решили приобщить к материалам уголовного дела еще на стадии следствия. Поскольку наличие малолетнего ребенка прямо указано в перечне обстоятельств, смягчающих наказание. Приобщить же другие документы я предложил уже на стадии судебного следствия, поскольку по моему убеждению это будет более эффективно.

Предварительное следствие 

Поскольку мой подзащитный полностью признавал свою вину, то моя роль на предварительном следствии свелась лишь к тому, чтобы следить за законностью  следственных действий в отношении моего подзащитного.

Получив результаты экспертизы изъятых веществ, следователь вызвала нас для ознакомления с результатами экспертизы и для предъявления моему подзащитному обвинения. 

После ознакомления с заключением эксперта, моему подзащитному предъявили обвинение по ст. 30 ч.3 ст. 228.1 ч.4 п. «г» УК РФ и допросили в качестве обвиняемого. Конечно перед допросом, я обсудил с С. его предстоящий допрос в качестве обвиняемого. Показал ему протокол его допроса в качестве подозреваемого и сказал ему что мне не очень понравились его фразы о том, что он раньше осуществлял сбыт амфетамина, на что С. мне ответил, что подписал протокол особо не читая его и не помнит, чтобы говорил такие фразы. Конечно я понимал, что поскольку  показания были им даны в присутствии защитника, то от них будет сложно «отбиться». Но тем не менее, мы решили, «подкорректировать» его показания, когда он уже будет допрошен в качестве обвиняемого. Так, когда С. допрашивали в качестве обвиняемого, он не стал говорить, приведенную мной выше цитату, про то, что и раньше он занимался сбытом амфетамина, а в этой части дали такие показания:

Амфетамин я всегда покупаю только для собственного употребления и 08.02.2017 г. / в день задержания/ приобрел амфетамин для себя из расчета упогтребления этой дозы на несколько дней. Часть амфетамина я употребил и у меня осталось два пакетика. У меня есть знакомый — Б., его я знаю, так как иногда мы вместе  употребляли амфетамин.

Показания же об обстоятельствах непосредственного задержания С. мы не меняли. Конечно я понимал, что гос.обвинитель с большой долей вероятности огласит показания С. допрошенного в качестве подозреваемого, где он рассказывал, что ранее занимался сбытом амфетамина. Поэтому стал думать над тем, какими доказательствами можно подтвердить, что мой подзащитный ранее не занимался сбытом.

После допроса в качестве обвиняемого, мы ознакомились в порядке ст. 217 УПК РФ с материалами уголовного дела и стали ждать рассмотрения дела в суде.

Рассмотрение дела в суде

Пока ждали направления дела в суд, я стал узнавать у своих коллег практику назначения наказания за совершение данного преступления. Однако практика была неутешительной, так имеется неофициальное указание городского суда, что по указанному преступлению назначать только реальное лишение свободы. Кроме того, позиция прокуратуры района по делам указанной категории была такой: ни при каких условиях не просить суд даже применить ст. 64 УК РФ, не говоря уже о ст. 73 УК РФ.  И конечно же, я стал смотреть опубликованные на сайте Калининского районного суда Санкт-Петербурга приговоры по ст. 228.1 ч.4, размеры наказания конечно не радовали: 4, 5, 8,10… лет реального лишения свободы, и насколько я помню из 20 просмотренных приговоров только один или два приговора были с условным осуждением. И когда я узнавал мнение своих коллег, перечисляя обстоятельства, которые могли бы быть признаны судом исключительными, о вероятности условного осуждения, мне говорили: даже не думай, будь реалистом. Назначат лет 5-6 реального лишения свободы. И конечно еще не очень обрадовало, что дело поступило к судье, которая считается одной из строгих судей районного суда. Конечно озвученные выше обстоятельства меня совсем не радовали, но раз уж поставили цель-максимум: работать над тем, чтобы получить условное осуждение, надо не опускать руки, а продолжать работать.

Если на предварительном следствии моя роль была пассивной, то уже на стадии судебного разбирательства началась моя активная работа, тем более к тому времени у меня уже имелись документы, характеризующие личность моего подзащитного, его материальное положение и материальное положение его семьи, а также медицинские документы. 

Так, когда допрашивали в качестве свидетелей сотрудников полиции, то я им в частности задал вопрос: имелась ли у них информация до обращения к ним Б., что мой подзащитный занимается сбытом наркотических либо психотропных веществ, на что они сообщили, что такой информации не было. Также в ходе судебного разбирательства исследовали протокол обыска в жилище моего подзащитного, и я обратил внимание суда на то, что в ходе обыска у него не были изъяты весы, упаковочные материалы, то есть обязательная атрибутика наркоторговца, а также не были обнаружены наркотические либо психотропные вещества. Основываясь на указанных выше доказательствах я  уже мог в прениях сказать, что мой подзащитный ранее не занимался сбытом запрещенных веществ.

Когда допрашивали Б., являющегося «закупщиком» мне удалось его скомпрометировать, я задал ему вопрос: осуществляется ли в отношении него уголовное судопроизводство, на что получил ответ, что он был сам задержан за сбыт наркотических средств и его дело рассматривается в суде. И мной была приобщена  карточка рассмотрения в отношении него уголовного дела, дело рассматривал тот же районный суд. Указанное обстоятельство, я позднее использовал в прениях, утверждая, что мой подзащитный не вовлек никого из лиц, не употребляющих психотропные вещества в их употреблении, а попытался сбыть психотропное вещество лицу, в отношении которого также осуществляется уголовное судопроизводство по факту сбыта наркотических средств.

Когда в судебном заседании допрашивали моего подзащитного, то случилось то, что я и предполагал, огласили его показания в качестве подозреваемого, касательно тех обстоятельств, что он и ранее занимался сбытом амфетамина, и конечно в его версию о том, что он подписал протокол не читая, так как находился у следователя в состоянии наркотического опьянения (однако в суде он растерялся и вместо состояния наркотического опьянения, как мы проговаривали с ним, сказал, что находился «в состоянии аффекта») суд не поверил.

В судебном заседании мной были приобщены его характеристики как с нынешнего места работы, так и с воинской части, где мой подзащитный ранее  проходил срочную военную службу, а также медицинские документы. Также приобщил справку оперуполномоченного о том, что мой подзащитный участвовал в качестве «закупщика» и по результатам мероприятия  было возбуждено уголовное дело, приобщая эту справку, я обратил внимание суда на тот факт, что мой подзащитный выступал в качестве «закупщика» до возбуждения в отношении него самого уголовного дела, таким образом, мой подзащитный искренне содействовал правоохранительным органам в изобличении лица, занимающегося также сбытом наркотических средств.

Также в судебном заседании по моему ходатайству допросили в качестве свидетелей супругу моего подзащитного и его маму. Конечно же они охарактеризовали моего подзащитного положительно, а супруга моего подзащитного также добавила, что после возбуждения в отношении С. уголовного дела, он пересмотрело свое отношение к семье, стал больше времени проводить с семьей, с ребенком, стал покладистым. Мама моего подзащитного также сообщила, что у нее имеется кредит, поручителем по которому является мой подзащитный и он помогает ей его погашать. Были приобщены к делу  кредитный договор и договор поручительства, а также медицинские документы мамы С. и его жены. К сожалению сестра моего подзащитного, отказалась идти в суд и давать показания, но предоставила свои медицинские документы, копии которых были приобщены к материалам дела

И вот судебное следствие окончилось, и начались прения. Поскольку мне была известна позиция прокуратуры района в плане мнения о наказании, то я своего подзащитного морально готовил к тому, что с большой вероятностью гос. обвинитель будет просить наказание  от 10 лет лишения свободы. Так и вышло, гос. обвинитель просила 10 лет лишения свободы.

Я просил, назначить наказание ниже низшего предела санкции и применить условное осуждение. Поскольку у меня речь была в печатном виде, то перед своим выступлением, я сообщил суду, что поскольку у меня речь в печатном виде, то после выступления  попрошу приобщить ее к материалам уголовного дела. И конечно было приятно, что выступая в первый раз в прениях по уголовному делу, судья меня внимательно слушала и в некоторых моментах кивала, а когда я заговорил про условное осуждение, то заметил, что судья кивнула и тогда у меня появилась надежда на назначение моему подзащитному условного осуждения.

В итоге, суд меня услышал и назначил наказание в виде 6 лет лишения свободы без доп. наказания и применил ст. 73 УК РФ, назначив наказание условным  с испытательным сроком 3 года. 

Приобщаю к публикации свою речь в прениях, а также приговор. Готов выслушать возможные критические отзывы, возможные советы, которыми уже воспользуюсь в будущих делах.