•  
• Судебная практика

В недалеком 2010 г. в расцвет ярой борьбы с Евсюковыми в структуре МВД представилось мне защищать одного сотрудника правоохранительных органов, обвиненного в совершении преступления предусмотренного ч. 3 ст. 286 УК РФ.

Ситуация банальна, приехал с напарником по вызову соседей на нарушение общественного порядка и при осуществлении своих должностных обязанностей якобы разбил нарушителю нос.

Данное дело досталось мне после двух коллег, не видевших никаких положительных перспектив в его исходе. 

Откровенно говоря, я и сам не предполагал, что еще на стадии подготовки дела к судебному  разбирательству ответчик сделает правильный выбор.

Однако, ознакомившись с исковым заявление, предложил моему доверителю заключить

Место действия -  Москва, Останкинский суд, весна 2010 года.

 

Когда я в первый раз прочла протокол судебного заседания, я расплакалась. В нем искажены (местами с точностью до наоборот) показания свидетелей, отсутствуют даты, которые уточнялись, вопросы сторон и суда, мои ходатайства, реплики и возражения, но, главное, он подписан задним числом – днем судебного заседания, а это значит, что я лишена права подать на него замечания, поскольку процессуальный срок пропущен.

Во все времена, а в последнее особенно, власть и общество были озабочены охраной интересов детей. Такая политика, безусловно верна, тут и спорить нечего. На слуху у каждого из нас хотя бы несколько примеров о нарушении прав несовершеннолетних детей на их половую неприкосновенность. Мы знаем о фактах педофилии или развратных действий в отношении детей из многочисленных публикаций в средствах массовой информации. На фоне проводимой гуманизации уголовных наказаний, не так давно за половые преступления против детей санкции были существенно ужесточены. 

Довелось и мне защищать мужчину, обвиняемого по п. «в» ч.3 ст. 132 УК РФ, за совершение иных действий сексуального характера с использованием беспомощного состояния потерпевшей, в отношении лица заведомо недостигшего четырнадцатилетнего возраста. Статья предъявлена очень тяжкая, но есть ли в деле доказательства виновности пришлось разбираться.