Защита прав потерпевшего. Помощь пострадавшим от мошенничества и от выполнения работ, не соответствующих требованиям безопасности. Часть 4

Часть 1, часть 2, часть 3

В прошлой своей публикации я рассказал о том, как удалось, защищая интересы потерпевших, «продавить» возбуждение двух уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ч. 3 ст. 159 и ч.2 ст. 238 УК РФ в территориальных следственных органах МВД и СК Дмитровского района Московской области.

Мои доверители были довольны, они посчитали, что теперь-то по возбужденным уголовным делам быстренько (в УПК РФ же написано про два месяца) проведут расследование, и виновных передадут в суровые руки российского правосудия, а там уже и до возмещения вреда, причиненного преступлением, недалеко.

Но не тут-то было…

Следователь СУ УМВД по Дмитровскому г.о., «порасследовав» уголовное дело по ч.3 ст. 159 УК РФ три месяца, принял решение о приостановлении производства по нему по основанию, предусмотренному п. 1 ч.1 ст. 208 УПК РФ, то есть за неустановлением лиц, подлежащих привлечению к уголовной ответственности.

На мой взгляд, это было предсказуемое решение, поскольку сам факт возбуждения уголовного дела еще не означает, что по нему будет производиться какая-то полезная для потерпевшего работа.

В системе следствия МВД «висяком» больше, «висяком» меньше, особой роли не играет, уголовных дел, где имеются признательные показания, у следователей полно, только успевай их в суд отправлять.

При этом трудозатраты на собирание доказательств по одному уголовному делу, где совершившие преступление не признают свою вину, сопоставимы с трудозатратами по оформлению к направлению в суд пяти-шести «беспроблемных» уголовных дел.

Бороться за такие дела потерпевшему можно, в том числе заваливая жалобами надзирающих и вышестоящих прокуроров, а также суды, но путь этот весьма долог и для потерпевших весьма накладен в плане оплаты помощи адвоката.

Поэтому, когда доверители вновь обратились ко мне за помощью в «оживлении расследования» и заключили со мной новое соглашение, я предложил им вариант с изъятием уголовного дела о мошенничестве из производства СУ УМВД по Дмитровскому г.о. и с его передачей в СО по г. Дмитров ГСУ СК России по Московской области, благо там в производстве уже находилось уголовное дело о преступлении, предусмотренном ч.2 ст. 238 УК РФ, и обстоятельства, подлежащие доказыванию по указанным уголовным делам находились в тесной взаимосвязи, поскольку именно замена строительных материалов на более дешевые привели к тому, что построенный дом не соответствовал требованиям безопасности и нахождение в нем людей опасно для их жизни.

Хоть обвинение по обоим делам никому и не было предъявлено, место совершения преступлений, время их совершения совпадали, на основании анализа материалов данных уголовных дел можно было сделать однозначный вывод о том, что оба преступления совершены одними и теми же лицами.

Мне передача уголовного дела в Следственный орган СК значительно упрощала задачу по реализации прав потерпевших, поскольку всем известны показательные личные приемы потерпевших Председаталем СК России, его размахивания шашкой с отбиранием служебных удостоверений и организацией служебных проверок.

Каждый руководитель следственного органа в системе СК живет с оглядкой на то, что завтра потерпевший по «его» делу вполне может оказаться на приеме у Председателя колхоза СК России.  

При этом, в соответствии с ч.2 ст. 153 УПК РФ соединение уголовных дел допускается в случаях, когда лицо, подлежащее привлечению в качестве обвиняемого, не установлено, но имеются достаточные основания полагать, что несколько преступлений совершены одним лицом или группой лиц.

Это весьма редкое основание, и данная норма практически не работает, но я решил попробовать ее реанимировать.

Для этого необходимо было убедить Дмитровского городского прокурора в необходимости принять правильное решение, ведь в силу имеющихся процессуальных полномочий в соответствии с ч.3 ст. 153 УПК РФ решение о соединении уголовных дел о преступлениях, подследственных в соответствии со статьями 150 и 151 УПК РФ разным органам предварительного расследования, может быть принято лишь на основании решения прокурора об определении подследственности.

Для убеждения прокурора у меня как раз была неплохая фактура, поскольку сразу после возбуждения дела о мошенничестве я заявил ходатайство о производстве необходимых следственных действий (пригодились навыки подготовки письменных указаний), которое после ряда жалоб было в полном объеме удовлетворено.

На руках я имел два ответа от заместителя Дмитровского городского прокурора о том, что необходимые следственные действия проводятся, ход расследования прокуратурой контролируется, и что вообще все хорошо.

Фактически же по уголовному делу за три месяца расследования было выполнено лишь одно следственное действие – допрос потерпевшего.

Я подготовил жалобу прокурору в порядке ч.2 ст. 123 УПК РФ на нарушение разумного срока уголовного судопроизводства, в которой предложил готовое решение всех наших проблем, и прихватив с собой ответы заместителя прокурора, пошел на личный прием.

Дмитровский городской прокурор – человек умный и прекрасно понял цели моего визита, принял мои аргументы о том, как нехорошо будут смотреться в прокуратуре области неправдивые, мягко скажем, ответы его заместителя.

При этом мой шантаж был предельно вежливым и корректным, я даже расписал прокурору все возможные плюшки в виде упрощения надзора, успокоения чрезвычайно активных потерпевших, а также возможности в дальнейшем «перевести стрелки» на столь нелюбимый прокуратурой СК.

Уголовное дело о мошенничестве было изъято из СУ УМВД по Дмитровскому г.о. и передано в СО по г. Дмитров ГСУ СК России по Московской области, где оно было соединено в одно производство с уголовным делом об оказании услуг, не соответствующих требованиям безопасности, что позволило мне в дальнейшем сконцентрировать все усилия на одном направлении.