С точки зрения следователя Следственного комитета, на свидетеля Конституция не распространяется (часть 2) или возвращение вещественных доказательств

В данной статье являющейся продолжением событий описанных здесь показан редкий пример возврата «вещественных доказательств» из лап Следственного Комитета РФ на примере защиты предпринимателя и его бизнеса от массированного наезда последователей «железного Феликса».

В октябре 2016 года, находясь на лечении (зализывании «боевых ран») в Карловых Варах, я был неприятно удивлен сообщением о проведении обысков дома и в офисе бизнесмена, находящегося у меня на абонентском обслуживании. Мой звонок из-за рубежа конечно не мог остановить эти неизбежные мероприятия, однако смог обеспечить участие моего коллеги в них и последующем допросе бизнесмена с целью «не наговорить лишнего».

Напомню, что при обыске в жилище были изъяты денежные средства в рублях и валюте, телефоны, ноутбук, 34 канистры со спиртом.

Впоследствии в ходе иных обысков были изъяты различная документация, сервер, компьютеры, ноутбуки, телефоны работников ООО бизнесмена.

Итак, прервав лечение я возвратился в Россию и принялся за защиту моего клиента и его бизнеса.

Следователь 1 Управления ГСУ СК РФ по МО, назовем его Ю., по иронии судьбы являющийся однофамильцем графа старинного дворянского рода (правда, на этом, сходство с носителями дворянской чести заканчивается), сразу пояснил мне перспективы бизнесмена и свою цель: «следствием проверяется версия, согласно которой Г., является членом организованной группы, члены которой организовали производство, хранение и сбыт товаров и продукции, не отвечающей требованиям жизни и здоровья потребителей, под видом оригинальной продукции …………..., при этом Г. была отведена роль по организации изготовления и обеспечения регулярных поставок к местам производства суррогатного алкоголя».

Поскольку бизнес клиента находился у меня на обслуживании я был спокоен в той части, что занимаясь выпуском и продажей определенной стеклопродукции он не нарушает ничьих, в т.ч. авторских прав, для чего проводился соответствующий мониторинг (имелись необходимые справочные документы, заключения патентного поверенного и т.п.).

Отмечу, бизнес является семейным и большая часть работников являются близкими родственниками бизнесмена.

Их сплоченность вселяла в меня определенную уверенность в положительном исходе дела.

Мне, как бывшему следователю по особо важным делам управления по расследованию организованной преступной деятельности были видны изначальные промахи в ведении следствия, упущенные им возможности.

При этом, понимая имеющиеся в нынешнем законодательстве уловки, связанные с склонением к сотрудничеству со следствием всяких как правило, вынужденных стукачей, после тщательного опроса всех лиц имеющих отношение к уже проведенным следственным мероприятиям и бизнесу гражданина Г, исходя из реальных обстоятельств дела оценил перспективы дела для следствия, как безрадостные, с точки зрения совокупности претензий по ст.ст. 238 и 210 УК РФ.

Однако, неугомонный следователь недвусмысленно намекал на то, что в случае отказа от «чистосердечного признания» он запустит машину по компанию по препарированию бизнеса в налоговой сфере и экономике, где у российских бизнесменов не бывает всё чисто и гладко.

При этом его магические слова «сопровождение дела ведется сотрудниками управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД РФ по Московской области и Росалкогольрегулирования» должны были, по его мнению, вселить в меня не проходящее чувство смятения.

Между тем, общий анализ положения дел с этой стороны указывал на столь популярные в наше время ст.ст. 198, 199 УК РФ следователю вряд ли удастся.

Тем более, без составов ст.ст. 238 и 210 УК РФ, это так называемые «статьи торга» и я имел опыт прекращения таких дел, не доводя их до суда, еще на заре своей адвокатской деятельности.

В общем, нашей стороной вызов был принят и начались игры «недоброй воли».

Главное, что допросы всех работников ООО бизнесмена проводились с моим участием, иная информация из других значимых источников по большей части контролировалась с нашей стороны.

Было понятно, что следователь, получая неудовлетворяющую его информацию, будет вынужден искать иные пути изобличения, подвергая под все более необоснованное подозрение еще больший круг лиц и тем самым показывая для окружающих свою некомпетентность.

На этом пути ему специально создавались препятствия, преодолевая которые молодое дарование всё больше увязало в неправильном направлении и, по моему замыслу, должно было дискредитировать себя получением отрицательных результатов своих усилий.

Было очевидно, что слабым местом следствия будет изъятый в ходе обысков спирт, поскольку он не мог быть привязан к делу никоим образом.

Мною был намечен план мероприятий по установлению принадлежности вещественных доказательств в виде изъятых денежных средств родителям бизнесмена В и А в судебном порядке.

После чего, на эту ось я наметил намотать впоследствии все промахи следствия и, не дав оснований для предъявления обвинения (как ныне модно: в неустановленном месте с неустановленными лицами и прочее), и, для начала, возвратить всё изъятое.

Основная мысль в этом деле состояла в том, что принадлежность денег (юридически значимое обстоятельство, имеющее преюдициальное значение для следствия) согласно ст.ст. 81,82 УПК РФ необходимо было установить на иных полях (в гражданском процессе), где следователь не имеет такого веса, как в фактически домашнем для СК РФ по МО Бабушкинском районном суде г.Москвы.

До этого были произведены действия по обеспечению доказательств в нотариальном порядке.

Это было только Начало.

Далее, последовали ожидаемая серия обысков в жилище родственников бизнесмена, повторные обыски в его офисе, на являвшемся партнером по бизнесу стеклозаводе, офисе его торгового дома, допросы даже не имеющих к бизнесу клиента его знакомых и прочее.

Учитывая необходимость иной работы (в т.ч. связанной с необходимостью реорганизации бизнеса, передачей ООО объектов интеллектуальной собственности, авторских прав иным лицам и т.д.) наряду с представлением мною на следствии интересов работников ООО, написаний ходатайств, жалоб и прочее, понимая, что моего участия может быть недостаточно для своевременных точечных ударов (жалоб) нами было принято решение о дополнительном привлечении профессионала в этой сфере.

Выбор пал на адвоката Николаева Андрея Юрьевича и мы не ошиблись!

Более того, он всегда мог полноценно осуществить защиту бизнесмена Г. в мое отсутствие.

Его шквал жалоб заставил следствие оправдываться, естественным образом снизил динамику расследования, позволив в определенный момент перехватить инициативу у следствия.

Однако, настал момент предъявления гражданского иска, где я не мог выступать представителем 2 сторон, а поиск представителя родителями бизнесмена не приносил успеха.

Все местные адвокаты, узнав о необходимости привлечения к делу третьей стороны — ГСУ СК РФ по МО, отказывались не веря в положительные перспективы этого дела. К тому же, пожилой отец бизнесмена после обострившейся продолжительной болезни умер.

Позавчера минуло шесть месяцев со дня его смерти.

Даже нотариус, открывавшая наследственное дело, посмотрела на меня как на пришельца из палаты №6 и примерно так оценила его перспективы.

Домодедовский суд санкционировал обыск в жилище по уголовному делу.

Следственный комитет изъял в ходе обыска имущество и признал его вещественными доказательствами. А вы с помощью гражданского состава этого же суда хотите вернуть изъятое имущество из Следственного комитета?

За малым она не сказала, что в этой авантюре принимать участие не будет… Но посмотрим, что же было дальше. 

Как обычно происходит в жизни на смену темной стороне наступила светлая: на мою идею откликнулся прекрасный специалист и человек – адвокат Федоровская Наталья Руслановна, ставшая мне достойным «оппонентом».

Иск был заявлен в июле 2017 года и с этого момента началось наступление с фланга, предопределившее положительный исход в уголовном деле.

Результат — полное удовлетворение исковых требований и вступление в силу 10.10.2017 года преюдиционного для следствия в силу ст. 90 УПК РФ решения суда, красноречивее всего говорит о высоком профессионализме Натальи Руслановны.

Тем временем, полученные с большим трудом образцы почерков родственников бизнесмена ожидаемо не дали для следствия положительных результатов при проведении почерковедческой экспертизы.

Химическая экспертиза указала, что изъятый спирт не имеет отношения к обстоятельствам уголовного дела.

С моей точки зрения, последней каплей в противостоянии с СК явился звонок следователя мне не на рабочий, а на мой личный телефон, известный строго ограниченному кругу лиц.

Следователь Ю. по своему наглому обыкновению потребовал от меня обеспечить явкой бизнесмена для проведения с ним очных ставок.

На что я, как мне кажется, вполне корректно пояснил ему, что я не почтальон и не полицейский.

Рекомендовал следователю сообщить моему клиенту сведения о вызове его в качестве свидетеля для проведения следственных действий в установленном законом порядке.

Оставшийся последний «козырь» следствия – изъятый на стеклозаводе неизвестно кому принадлежащий формокомплект для изготовления стеклобутылки, следователь пытался разыграть путем проведения очных ставок между свидетелями, в т.ч. «свидетелем» Г.

Однако, к этому времени, благодаря множеству жалоб, поданных в основном адвокатом Николаевым А.Ю., усиленных тщетностью стараний следователя в «фактическом подозрении родственников бизнесмена в организации мафии» дело приобрело такой вид (поворот), что между бизнесменом и следователем перед его начальством вырисовались личные неприязненные отношения на фоне личной заинтересованности по кошмариванию бизнеса.

Это позволило в соответствии с заранее выбранной и последовательной позицией свидетеля отказаться от дачи показаний следователю Ю., а также нам с адвокатом Николаевым с легкостью ходатайствовать о передаче уголовного дела другому следователю.

На этом наступление не закончилось.

Далее, я написал в прокуратуру МО заявление с просьбой вынести акт прокурорского реагирования, дав правовую оценку действиям следователя по факту вышеназванного звонка, носящем по моему мнению, признаки преступлений, предусмотренных  ч.2 ст. 137 УК РФ (незаконное собирание сведений о частной жизнилица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия, совершенные лицом с использованием своего служебного положения), а также признаки состава преступления, предусмотренного ч.1 ст. 286 УК РФ (совершение должностным лицом действий, явновыходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан либо охраняемых законом интересов общества или государства, в т.ч. моего права на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну).

Мои действия, как сказал один из многоуважаемых коллег «очарованного правом», хотя не привели к возбуждению уголовного дела или прочим значимым неприятностям для следователя Ю., но заметно поубавили его пыл.

Больше ни мне ни моему клиенту никто не звонил. С этого момента — с июля 2017 года до окончания срока следствия ни о каких следственных мероприятиях сведений не поступало.

Руководству следователя ничего не оставалось делать как в августе 2017 года кулуарно обратиться в ФНС с крайней просьбой о добыче компромата на ООО бизнесмена. К этому мы были готовы, и на бизнес клиента даже худшее развитие ситуации уже повлиять не могло.

На что уже проверявшие ООО по предыдущим периодам налоговики после своих определенных консультаций ответили господам из СК бесперспективностью копаний в этом направлении.

Таким образом, динамика следствия сошла на нет.

Лишь в конце двадцатых чисел сентября сего года, т.е. накануне окончания 1 года следствия, очевидно не успевая подать ходатайство на продление срока следствия свыше года в СК РФ мне на рабочий телефон позвонил другой следователь, которому посчастливилось получить дело из 28 томов, со слезной просьбой таки провести очные ставки со свидетелем, а то понимаешь сроки «горят». 

К проведению очных ставок в последний день следствия — пятницу 29.09.2017 года мы уже имели непробиваемый «технологический козырь» и были уверены в их тщетности для следствия, в то время как давать полисменам и следователям СК даже формального повода для «рисования» розыска при отказе от дачи показаний мы не хотели.

Окончились эти очные ставки вопросами свидетеля Г к директору завода при его молчавшем на всё адвокате, как говорится: не бровь, а в глаз!

Вопросы, как вы наверное догадались, были отведены новым следователем, уставшим от навяленного ему руководством цирка.

Напомню, что к руководителю СК РФ Бастрыкину еще весной обратился адвокат Николаев и по чьему указанию была проведена проверка в отношении следователя Ю., закончившаяся его депримированием.

При таких обстоятельствах оснований для предъявления обвинения найдено не было, срок следствия по данному фактовому делу естественно продлен не был.

Тем временем, преюдиционное решение суда вступило в законную силу.

После чего, удивленный решением нотариус подал в ГСУ СК РФ по МО свое требование о предоставлении сведений о номере его счета, банковской ячейки, где находятся незаконно изъятые денежные средства, для выписывания свидетельства о праве на наследство.

Видимо понимая горестные перспективы дальнейших препираний, руководство дало команду следователю Ю. о возврате всего изъятого.

Как говориться, «легким движением руки» вещественные доказательства превратились в невещественные доказательства, а заявления А и Г о возврате изъятого имущества (в частности денежных средств) было удовлетворено в день подачи. Причем возвращены не только рубли по решению суда, но и валюта, а следом также было возращено все изъятое (кроме бумаг) в ходе следствия: телефоны сотрудников и родственников бизнесмена, сервер, компьютеры, ноутбуки.

Лицо следователя — картина отдельная…

Я полагаю, что можно поздравить моих коллег — адвокатов Николаева А.Ю. и Федоровскую Н.Р. с отличной командной работой!