Трудности перевода назначенца. Или как адвокат работал с заочной помощью Праворуба

Следователь:

-Присаживайтесь на стул, и мы начнем допрос.
Адвокат (шепотом):
-Отрицай всё.
Подозреваемый (во весь голос)
-Это не стул! 

Здравствуйте, уважаемые участники «Праворуба» и посетители портала!

Продолжаю публикации из цикла: «Дневник петербургского назначенца». Повторяться про стенания адвоката – назначенца не буду, так как в основной массе они были освещены здесь.

Сегодня заметка про самое первое дежурство в качестве адвоката по назначению.

Итак, согласно календарю в ночь на 06.11.2023 Марков К.Н. стал «смотрящим» адвокатом по одному из районов Санкт-Петербурга.

Что же делает адвокат, когда по всей стране объявлен праздничный выходной день, а дети находятся у бабушки? Правильно, в 7.30 утра адвокат переживает самое трагичное расставание с одеялком и подушкой.

Зачем он это переживает? Правильно, адвокатский долг зовет ехать в темноте на другой конец района, чтобы в 9 часов появиться в отдел полиции и подписать протокол по ст. 217 УПК РФ. Что потом делает адвокат? Правильно, он идет покушать, даже, несмотря на то, что при подъеме калорийный чай заваривался с двумя пакетиками.

А дальше? А дальше адвокат приходит домой, когда жены уже нет дома, потому что маникюр сам себя не сделает, накрывается одеялком, тут же укладывается кот…

И вот сижу я, попивая тропический коктейльчик, мешая ножкой белый пляжный песочек, как вдруг раздается звонок из Центра назначения Адвокатской палаты Санкт-Петербурга.

Жена начинает бухтеть о том, что опять ты со своим УПК РФ, опять у нас подзащитный, кроме тебя больше же некому, опять сейчас пойдешь в какой-то кабинет, потом опять пойдешь писать жалобы/заявления, скоро вообще из города придется уезжать, потому что уже вроде не осталось ни одного органа государственной власти, на который бы ты не пожаловался…

Но я не дал разгореться семейному скандалу, зарубив его на корню простым способом – я проснулся. Из – за звонившего телефона.

-Здравствуйте, Константин Николаевич, центр назначения беспокоит. Поступила заявка из Следственного комитета на назначение защитника. У Вас сегодня дежурство.

Вот так сразу.

«У Вас сегодня дежурство».

Ни тебе какао с маршмеллоу (это такие маленькие зефирки), никто не потреплет по щечке, приговаривая, какой ты хорошенький, когда пухленький со сна… Да еще и состав преступления – 132 УК РФ (насильственные действия сексуального характера). Что поделать? Назвался адвокатом по назначению, встал на дежурство – обернись в костюм, собери сумку и вперед.

Созвонившись со следователем, узнал, что мой потенциальный подзащитный гражданин Республики Узбекистан будет доставлен в отдел, примерно, через час, в отношении него возбуждено уголовное дело и, конечно, его задержат в порядке, предусмотренном ст.ст. 91, 92 УПК РФ. Прибыв в отдел, я немного позагорал под светом коридорной лампы, дожидаясь пока привезут того, кого следствие считает преступником.

Из постановления о возбуждении уголовного дела следовало, что мой подзащитный 06.11.2023 в неустановленное время, но не позднее 02 ч. 00 мин., схватил одной рукой потерпевшую, тем самым, ограничив ее движение, не давая возможности оказать сопротивление, трогал ее второй рукой поверх одежды за «области тьмы», тем самым совершив насильственные действия сексуального характера.

Первоначально от подзащитного я получил согласие на осуществление его защиты, так как у него не было защитника по соглашению, а также на территории Санкт-Петербурга он проживал без родственников, которые могли бы заключить соглашение с другим адвокатом.

Потом я передал ему бутылку воды и шоколадку. Надо отметить, что я делаю это не только для того, чтобы напоить – накормить подзащитного, но и для установления психологического контакта. Видимся – то мы в первый раз. Потом я заполнил чек – лист по необходимым вопросам. На стадии согласования позиции, мой подзащитный – А., очень сильно порывался рассказать правду. Я объяснил через переводчика, что, если эту – его правду – мы сейчас запишем в протокол, за нее распишемся, то потом следователь будет принимать меры, чтобы ее опровергнуть.

И связи с тем, что на данной стадии и вообще у него больше для этого возможностей, то, как только он ее – эту правду – разобьет, протокол из дела не выкинешь, а к новым показаниям отнесутся с изрядной долей скепсиса. Также подзащитный пояснил, что сотрудники полиции применяли к нему насилие, когда уже доставили в отдел полиции: ударили по ноге, несколько раз ударили ладонью по голове, а потом ударили головой об стену.

После оформления задержания на основании п. 1 ч.1 ст. 91 УПК РФ, моего подзащитного повели на опознание. То, что Праворуб – это сила, я понял давно, но какая это сила, я понял после применения ряда рекомендаций, размещенных участниками портала.

В частности, курс Гулого М. М. – «Тактические приёмы защиты при проведении отдельных следственных действий, или Уголовно-процессуальный троллинг на практике» и курс Абрегова И. А. – «Некоторые нестандартные методы и способы защиты по уголовным делам разных категорий»

В коридоре я увидел статистов для опознания, которые были в одежде темного цвета. Зайдя обратно в кабинет, где был мой подзащитный, я обратил внимание, что на нем темный зеленый свитер и белая рубашка в мелкий синий рисунок. Свитер он снял, на обувь мы не стали надевать бахилы, поскольку у него были белые кроссовки в отличие от статистов, обутых в черные полуботинки.

Подзащитный занял крайнее правое место. Опознание проводилось через стекло, исключающее визуальный контакт. Со мной был следователь, потерпевшая и двое понятых. До начала процедуры опознания было подано ходатайство о привлечении эксперта (специалиста) в области портретной экспертизы, поскольку я, например, не могу судить о схожести подзащитного и статистов.

Следователь даже до конца ходатайство не стал дочитывать, а просто расписался на втором листе. Провели опознание. Мне была предоставлена возможность задать вопросы потерпевшей по совершившемуся опознанию.

И оказалось, что:

-подзащитный ростом с нее (165 – 170 см), а статисты, примерно, под 180 см каждый;

-у одного статиста видимая щетина, у второго борода, а мой – выбрит;

-у одного статиста курносый нос, у второго картошкой;

-потерпевшая опознала подзащитного по волосам, хотя и цветом, и самим исполнением причесок они ничем не отличались;

-подзащитный худощавого телосложения в отличие от статистов, а также у него впалые щёки.

Плюс было добавлено, что и цвет одежды, и цвет обуви у них разный. После окончания опознания пошли подписывать протокол. Когда я закончил писать замечания, то попросил понятых также расписаться в прилагаемом документе. Один из понятых вдруг вскинул голову и начал говорить, что он не будет подписывать мои замечания, потому что по УПК РФ он должен подписать только протокол.

Ооо, судя по всему, штатный понятой и довольно частый гость. Ну, ладно.

-Соглашусь с Вами, что в УПК РФ прямо не указано, что понятые должны расписаться в замечаниях, но ваши подписи нужны, чтобы подтвердить факт того, что я задал потерпевшей конкретные вопросы, а она дала конкретные ответы, и я ничего не исказил.

Эта аргументация убедила его и второго понятого, после чего они благополучно расписались и в замечаниях. Тут подбежала потерпевшая с вопросом: «А мне можно ознакомиться с Вашими замечаниями?».

-Конечно, это часть протокола, и Вы, как потерпевшая, можете знакомиться со всеми протоколами следственных действий, произведенных с Вашим участием.

Она прочитала протокол, замечания, покивала, поставила подпись и сказала единственное доброе слово в мой адрес за тот день: «А вы – крутой адвокат!». Я искренне поблагодарил за такую оценку, хотя всё это звучало немного странно, как со стороны потерпевшей, так и с моей…

Дальше начались какие – то чудеса. Перед допросом в качестве подозреваемого, нам предъявили постановление о производстве предварительного следствия следственной группой, состоящей из 5 (пяти!!!) следователей. Это при одном – то подозреваемом и одной потерпевшей.

Подзащитный отказался от дачи показаний, сославшись на шоковое состояние, и, возможно, даст показания позже после того, как ознакомится с доступными на данной стадии документами и консультации с защитником. Следователь немного не успевал за словами подзащитного и переводчика, поэтому я повторил это все чуть медленнее. Заканчивая повтор сказанного, в кабинет вошла какая – то девушка, видимо, тоже следователь. Посмотрела на меня, потом пошла к выходу и, стоя в дверях, сказала следователю, писавшему протокол:

-А.А., а почему это адвокат дает показания?
-Адвокат показания не дает, – откликнулся я. – А просто повторяет, что сказал подзащитный для правильного отражения в протоколе.
-Нет – нет, так нельзя, мы должны соблюдать формальности и все должно быть по УПК РФ.
-Раз все должно быть по УПК РФ, и вы такие формалисты, будет все по закону. Перерыв! Мне надо проконсультировать подзащитного.

Спустя 5 минут, протокол допроса дополнился тем, что в отношении подзащитного сотрудники полиции применили насилие в связи с чем в соответствии с ч.4 ст. 141 УПК РФ необходимо зарегистрировать заявление, провести доследственную проверку и разрешить вопрос о возбуждении уголовного дела по п. «а» ч.3 ст. 286 УК РФ.

В заявлении к протоколу было отражено, что в подписанном протоколе дополнений и уточнений нет. На момент подписания протокола в нём исправления отсутствуют. Также дополнительно отражено, что во время допроса в него вмешался другой следователь и давал следователю, который вел следственное действие, указания какие показания писать, а какие нет.

Следователь взял протокол, заявление и куда – то вышел, а потом вернулся. После возвращения следователя, резко распахнулась дверь и в нее влетела другая девушка в вытянутой водолазке крупной вязки.

-Так! Я чё – та не поняла! Адвокат, Вы чего беспредельничаете?!
-Вы – кто?
-Я – старший следователь! А Вы?
-Я – защитник.
-Это что за 141 статья УПК РФ?!
-Точно старший следователь? ст. 141 УПК РФ регламентирует порядок подачи заявления о преступлении.
-Да он, – показывая на моего подзащитного – В жизни никогда этого не повторит, что написано в протоколе.
-Если очень потребуется, то повторит.
-А мы сейчас это проверим. Переводчик, переводите протокол и спросите допрашиваемого, что значат эти статьи.
-Переводчик, тихо! Подзащитному сказать, что он отказывается что – либо говорить на основании ст. 51 Конституции РФ. Надо повторить? Хорошо. Уважаемый следователь, мы сейчас удалимся для еще одной консультации, а Вы пока подготовьте протокол дополнительного допроса.

В кабинете мой подзащитный полностью переписал ранее данные показанные, только там появилась еще одна фраза: «После консультации с защитником прошу в соответствии со ст. 141 УПК РФ…».

Выйдя из кабинета, я вновь столкнулся с громким старшим следователем.

-Что?! Проконсультировали и он все повторит?
-Ага, прочитает нараспев.
-Вы зачем беспредельничаете?
-Во – первых, смените тон и убавьте звук, а во – вторых, прежде чем в чем-то упрекать адвоката, посмотрите на себя. Я скромно промолчу, как работники Следственного комитета пишут протоколы допроса и других следственных действий.
-Вы не знаете, как я работаю!
-Да и слава Богу! И надеюсь, сия участь меня минует! Кстати, а как Вас зовут?
-Чё, заявление мне подать хотите?
-Не Вам, а на Вас.
-А меня тут вообще не было, — сказала она, развернувшись быстрым шагом удалившись в дебри отдела.

Чего приходила, чего орала – непонятно. Больше ее я не встречал.

В общем, подзащитный повторил свои показания с волшебной фразой: «После консультации с защитником…». По окончании допроса следователь оформила все документы для помещения подзащитного в ИВС. Доверителя увели, я стал собираться, и тут следователь попросила меня задержаться на 5 минут.

-Константин Николаевич, а Вы не могли еще раз написать то заявление, которое Вы прилагали к протоколу допроса подозреваемого?
-А с первоначальным чего случилось?
-Да вот потерялся, что – то найти не могу.

Мне стало ясно, что по совету старшего следователя, заявление благополучно порвали и выбросили, а в протоколе допроса отметка о наличии заявления осталась.

-Давайте будем откровенны, а вещи называть своими именами. Заявление не потерялось, а его просто порвали по не очень умному совету других коллег.
-Не порвали, я просто не могу найти.
-Пусть будет «потеряли». Видите ли, какая вещь. Если бы Ваши коллеги были бы чуть повежливее, не хамили и, в целом, вели бы себя корректно, то, возможно, я бы подумал над этим вопросом. Учитывая, что я на весь коридор не орал про беспредел, никого не посылал и нигде дверь с ноги не открывал, то ничего писать не буду. И вообще, уже 22.30 – ночное время, а я устал, мне домой пора.

С мерой пресечения изначально было все понятно. Стража. Подзащитный иностранный гражданин, нет семьи и детей, официально не трудоустроен, несколько раз привлекался к административной ответственности, обвиняется в совершении тяжкого преступления.

Но вот в стражном материале были волнующие документы. Преступление было совершено не позднее 02 ч. 00 мин., фактически Доверителя задержали около 12 ч. 20 мин. напротив здания УМВД района, а процессуально задержали в 18 ч. 10 мин. по п. 1 ч.1 ст. 91 УПК РФ, т.е. когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения.

Что – то 16 часов на непосредственно после преступления тянуло слабо. К таким же выводам пришел прокурор, который читал материал и достаточно слышимо об этом говорил следователю. Потом мне что-то не понравилась копия постановления о возбуждении уголовного дела.

В представленной суду копии имелся и номер уголовного дела, и дата направления копии прокурору 14 ч. 10 мин., а в копии постановления, полученной защитником, номер уголовного дела отсутствовал, структура расположения текста различалась, и направлена она была прокурору уже в 16 ч. 15 мин.

Прокурор, мягко говоря, удивился моему ходатайству о приобщении копии постановления о возбуждении уголовного, отличающейся от той, которой имеется в материале, но против приобщения не возражал.Дальше все пошло своим чередом и Доверителю избрали меру в виде заключения под стражу.

Обо всех непотребствах следствия я написал надзирающему прокурору в соответствующей жалобе. Но прокурор мало того, что не стал рассматривать жалобу в порядке, предусмотренном ст. 124 УПК РФ, а в порядке ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации», так еще и в ответ на все доводы, можно сказать, написал сочинение на тему: «Возбуждение уголовного дело – законно, оснований для отмены нет, и задержание произведено без нарушений».

Одним словом, сочинение написано не заданную тему, поставленные вопросы не раскрыты. Если не верите, то жалобу и ответ на нее прикрепил к публикации.

Даже я в свое время лучше изобразил мнение после прочтения Гоголя и его бессмертного произведения: «Вечера на хуторе. Близдик Аньки».

Следователь предсказуемо отказал в удовлетворении ходатайства о привлечении к опознанию эксперта (специалиста) в области портретной экспертизы, мотивировав это своей процессуальной независимостью. Я же не против… Подводя итог, думаю, что на стадии ст. 217 УПК РФ меня ждут еще какие – то процессуальные сюрпризы…

P.S. Что – то в последнее время меня стали посещать мрачные мысли о том, что не только институт судебного обжалования (ст. 125 УПК РФ) стал умирать, но и ведомственное с надзорным обжалованием заваливается потихоньку (ст. 124 УПК РФ)…

P.P.S. Михаил Михайлович и Иланд Альмирович – С П А С И Б О !