Найти юриста / адвоката / эксперта
Разбирая старые бумаги, я наткнулся на приговор и постановление Хорошевского районного суда г.Москвы, и вспомнил про дело, о котором хотелось бы рассказать, с целью освещения результатов моей адвокатской деятельности.
Итак, весной 2011 года, я приехал в СИЗО № 1 г. Москвы («Матросская тишина»), где познакомился со своим подзащитным.
Суть его дела достаточно проста: ранее судим, освободился условно-досрочно, отгуляв примерно месяц, совершил новое преступление – грабёж, точнее – отнял у пенсионера 500 рублей и социальную карту москвича, применив при этом насилие, не опасное для жизни и здоровья. С обвинением мой подзащитный согласился полностью, его действия инкриминировались как совокупность преступлений, предусмотренных п. «в», «г» ч. 2 ст. 161 и ч. 2 ст. 325 Уголовного кодекса РФ. Квалификацию он также не оспаривал, поэтому нами было принято решение просить суд рассмотреть его дело в особом порядке судебного разбирательства.
Помимо прочего, в беседе со мной, мой подзащитный сообщил мне, что он болен туберкулёзом, ранее лечился по месту отбытия наказания, состоит на учёте в туберкулёзном диспансере по месту жительства. Я посчитал данные обстоятельства важными для вынесения приговора в будущем, и не ошибся (как подтверждают последующие события). Однако, в материалах дела, с которыми я ознакомился, напрочь отсутствовали сведения о таком его заболевании. И я решил действовать.
Обращения к его родственникам по поводу соответствующих справок о данном заболевании, ни к каким результатам не привели, ибо последние не располагали указанными документами, и вообще не очень желали принимать участие в его судьбе. Тогда я направил запросы в тубдиспансер и в колонию, где он ранее отбывал наказание, откуда мне сначала по факсу, а затем и по почте были высланы справки о наличии у него данного заболевания, которые я приобщил к материалам дела в суде.
Плюс мне удалось получить и представить в суд заявление потерпевшего о том, что он не имеет претензий к моему подзащитному, не намерен предъявлять гражданский иск и просит о назначении ему минимально возможного наказания.
Итог судебного разбирательства превзошёл все наши ожидания – ему было назначено наказание в виде 8 месяцев лишения свободы, с применением ст. 64 УК РФ, ниже низшего предела наказания, предусмотренного ч. 2 ст. 161 УК РФ (напомню, что на тот момент санкция данного наказания предусматривала от 2 до 7 лет лишения свободы). Плюс 4 месяца частично присоединили неотбытого наказания, от которого он был условно-досрочно освобождён. И это при опасном рецидиве!
Что касается обвинения по ч. 2 ст. 325 УК РФ, то прокурор отказался от обвинения по данной статье, указывая на то, что социальная карта москвича не является предметом данного преступления, а содеянное должно квалифицироваться целиком и полностью по п. «в», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ. Собственно, это и понятно, поскольку здесь можно поспорить ещё и о том, является ли социальная карта москвича вообще документом как таковым.
К слову, моё мнение по данному вопросу, сложившееся за годы адвокатской практики, увы, расходится с судебной практикой. Лично я полагаю, что если лицо в процессе совершения хищения (будь то кража, грабёж, разбой, мошенничество) похитило ещё и паспорт или другой важный личный документ, то данные действия не нуждаются в дополнительной квалификации по ч. 2 ст. 325 УК РФ, поскольку они направлены на хищение в принципе, а норма данной статьи не предусматривает более тяжкого наказания, и конкретизирует ответственность за совершение именно хищения указанных документов, а не хищения в принципе, в своей общей совокупности, иных ценностей, помимо указанных документов.
Ну да ладно, это уже не суть важно, важен результат. А результат налицо – крайне небольшой срок, чувство глубокого удовлетворения моего доверителя, ну, и конечно же, моего – всё-таки помог больному человеку, отстоял его право на справедливое наказание.
Итак, весной 2011 года, я приехал в СИЗО № 1 г. Москвы («Матросская тишина»), где познакомился со своим подзащитным.
Суть его дела достаточно проста: ранее судим, освободился условно-досрочно, отгуляв примерно месяц, совершил новое преступление – грабёж, точнее – отнял у пенсионера 500 рублей и социальную карту москвича, применив при этом насилие, не опасное для жизни и здоровья. С обвинением мой подзащитный согласился полностью, его действия инкриминировались как совокупность преступлений, предусмотренных п. «в», «г» ч. 2 ст. 161 и ч. 2 ст. 325 Уголовного кодекса РФ. Квалификацию он также не оспаривал, поэтому нами было принято решение просить суд рассмотреть его дело в особом порядке судебного разбирательства.
Помимо прочего, в беседе со мной, мой подзащитный сообщил мне, что он болен туберкулёзом, ранее лечился по месту отбытия наказания, состоит на учёте в туберкулёзном диспансере по месту жительства. Я посчитал данные обстоятельства важными для вынесения приговора в будущем, и не ошибся (как подтверждают последующие события). Однако, в материалах дела, с которыми я ознакомился, напрочь отсутствовали сведения о таком его заболевании. И я решил действовать.
Обращения к его родственникам по поводу соответствующих справок о данном заболевании, ни к каким результатам не привели, ибо последние не располагали указанными документами, и вообще не очень желали принимать участие в его судьбе. Тогда я направил запросы в тубдиспансер и в колонию, где он ранее отбывал наказание, откуда мне сначала по факсу, а затем и по почте были высланы справки о наличии у него данного заболевания, которые я приобщил к материалам дела в суде.
Плюс мне удалось получить и представить в суд заявление потерпевшего о том, что он не имеет претензий к моему подзащитному, не намерен предъявлять гражданский иск и просит о назначении ему минимально возможного наказания.
Итог судебного разбирательства превзошёл все наши ожидания – ему было назначено наказание в виде 8 месяцев лишения свободы, с применением ст. 64 УК РФ, ниже низшего предела наказания, предусмотренного ч. 2 ст. 161 УК РФ (напомню, что на тот момент санкция данного наказания предусматривала от 2 до 7 лет лишения свободы). Плюс 4 месяца частично присоединили неотбытого наказания, от которого он был условно-досрочно освобождён. И это при опасном рецидиве!
Что касается обвинения по ч. 2 ст. 325 УК РФ, то прокурор отказался от обвинения по данной статье, указывая на то, что социальная карта москвича не является предметом данного преступления, а содеянное должно квалифицироваться целиком и полностью по п. «в», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ. Собственно, это и понятно, поскольку здесь можно поспорить ещё и о том, является ли социальная карта москвича вообще документом как таковым.
К слову, моё мнение по данному вопросу, сложившееся за годы адвокатской практики, увы, расходится с судебной практикой. Лично я полагаю, что если лицо в процессе совершения хищения (будь то кража, грабёж, разбой, мошенничество) похитило ещё и паспорт или другой важный личный документ, то данные действия не нуждаются в дополнительной квалификации по ч. 2 ст. 325 УК РФ, поскольку они направлены на хищение в принципе, а норма данной статьи не предусматривает более тяжкого наказания, и конкретизирует ответственность за совершение именно хищения указанных документов, а не хищения в принципе, в своей общей совокупности, иных ценностей, помимо указанных документов.
Ну да ладно, это уже не суть важно, важен результат. А результат налицо – крайне небольшой срок, чувство глубокого удовлетворения моего доверителя, ну, и конечно же, моего – всё-таки помог больному человеку, отстоял его право на справедливое наказание.
Видимо, со здоровьем у Вашего подзащитного совсем беда была, если суд такой приговор вынес.:(
Уважаемая Алёна Александровна, ну не совсем беда, но хорошего мало. Так-то больным он не выглядел особо… Просто проявления этой болезни самые неожиданные и в самое неожиданное время могут произойти… К слову, от этой судьи я и не ожидал такого мягкого приговора… Но результат налицо.
Пример редчайшего судейского гуманизма.