Вроде бы и ничего особенного в этом деле и нет. Такое случается. Но все же, как приятно, когда судьи апелляционной инстанции не демонстрируют безразличие ко всему и вся, только и спрашивая, закончила ли сторона защиты свой монолог, а проявляют интерес, уточняют, выясняют обстоятельства дела.
Ко мне обратилась дочь моей будущей подзащитной и сказала, что ее маму Ирину осудили по ч.4 ст. 160 УК РФ и требуется мое участие в апелляционной инстанции.
Ирина работала в страховой компании и в один момент ей срочно понадобилась крупная сумма денег. Было решено продать квартиру, оставшуюся после переезда в другом городе. Но быстро это сделать не получалось, и тогда она решила взять деньги в сумме 1 млн. 200 тыс. из кассы с места работы, а после продажи квартиры эти деньги туда вернуть. Но пропажа была обнаружена.
Тем не менее, работодатель сначала не обратился с заявлением в правоохранительные органы. Ирина дала обязательство эти деньги вернуть и ежемесячно вносила по 100 тыс. рублей, продолжая работать страховым агентом. Таким образом она вернула половину долга.
Однако, как только она пропустила один месяц для внесения денег, работодатель обратился с заявлением в полицию.
Ирина была привлечена к уголовной ответственности.
Вину на предварительном следствии она признала. Приговор был постановлен в порядке особого судопроизводства и ей было назначено 2 года 6 месяцев лишения свободы, чего она совсем не ожидала.
При посещении Ирины в СИЗО стало ясно, что она усиленно готовится к обжалованию приговора и готовит доводы по существу предъявленного обвинения. Не соглашается с суммой хищения, которая ей была вменена и еще многое другое.
Она почему-то была в полной уверенности, что суд назначит ей условное наказание и в первой инстанции не проявляла какой-то активной позиции. Согласилась с предъявленным обвинением и получила совершенно неожиданное для себя наказание.
Мне пришлось несколько остудить этот пыл и объяснить, что такое приговор постановленный особом порядке и пределы его обжалования. И что мы, конечно можем заявить о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, и суд, конечно бы, должен был проверить обоснованность обвинения, но не согласиться мы можем только со строгостью назначенного наказания.
Ирина сразу сникла, и мне ее утешить было совершенно нечем. Я понимал и давал ей понять, что шансы отменить или изменить приговор в данной ситуации ничтожно малы.
Мы сосредоточились на сборе всего, что могло бы быть расценено как смягчающее обстоятельство. Характеристики, грамоты, справки о здоровье. Набрали толстую папку.
Пообщался с потерпевшими, в надежде, что они как-то выразят позитивную позицию. Ответ был – несите деньги. А с этим, как раз были проблемы.
Все возможное было сделано и мы стали ждать суда.
В суд я прошу приходить близких родственников, потому как считаю, что их присутствие позитивно влияет на судейское мнение. По крайней мере, сразу видно, что человек кому-то небезразличен. Да и самому подсудимому, возможно как-то легче.
Не знаю, прав ли я в своем убеждении… Но думаю, что все же прав.
Коллегия судей, выслушав нас, начала задавать множество вопросов по поводу как деньги брались, как они возвращались, что с продажей квартиры и т.д.
Ирина пояснила, что квартиру продать попросту не успела, потому как ее лишили свободы. Хотя и покупатели уже есть, но полномочия по реализации имеются только у нее.
Тут суд немного отступил от регламента и обратился уже ко мне с вопросом, сколько мне потребуется времени, чтобы получить в СИЗО доверенность, реализовать квартиру и, получив деньги, полностью погасить ущерб перед потерпевшими, чем меня просто ошарашил.
Меня спасла Ирина, пояснив, что не все документы на квартиру еще готовы. А поскольку находится она в другом городе, причем довольно провинциальном, то и со сбором этих документов имеются определенные сложности.
Откладывать не стали.
Суд удалился в совещательную комнату, по выходу из которой огласил решение об изменении приговора и определил наказание считать условным с испытательным сроком 2 года.