Антология защиты. "И снова Здравствуйте!" Реабилитация вместо пожизненного заключения. Часть ТРЕТЬЯ.

Продолжение.   Часть Первая здесь Часть ВТОРАЯ здесь.  Часть Четвертая здесь.

Адвокат:

Сергей был готов давать показания. В том, что суд, несмотря на отсутствие доказательств его вины, намерен вынести приговор, мы даже не сомневались. Судья за четыре года судебного следствия еще никогда так «плотно» не назначала заседания.

Но все четыре этих года защита собирала по крупицам основания, препятствующие рассмотрению уголовного дела и вынесению итогового решения по делу.

Заявлять множество ходатайств о возвращении уголовного дела прокурору по различным обстоятельствам было неразумным, нужно было подавать одно большое ходатайство. Да, был риск, что ходатайство, в котором будет множество самостоятельных доводов в пользу возвращения дела прокурору, будет рассмотрено с использованием стандартного для таких случаев приема – те доводы, которые суд не сможет опровергнуть, просто умолчит. Но в нашем случае суд должен был «созреть»: оглянуться назад и осознать, что просто нереально описать в приговоре все четыре года откровенной синергии суда и прокуратуры, все ходатайства защиты.

В производстве Фрунзенского районного суда г. Владивостока находится уголовное дело № 996758 по обвинению Василенко С.А. Защитой установлены обстоятельства, препятствующие рассмотрению уголовного дела и вынесению итогового решения по делу:

1. Копия постановления о выделении уголовного дела № 996658 в настоящем деле фальсифицирована.
2. Нарушен порядок приостановления и возобновления производства по делу, превышен срок расследования.
3. До 06.09.2013 расследование по уголовному делу 996758 проводилось неуполномоченным лицом.
4. В материалах настоящего дела имеется фальсифицированное постановление о возбуждении уголовного дела № 993958.
5. Постановление о соединении уголовных дел 919558 и 993958 фальсифицировано.
6. Постановление о принятии дела № 919558 к производству фальсифицировано.
7. Уголовное дело в отношении Василенко С.А., рассматриваемое Фрунзенским районным судом, юридически не существует.
8. Уголовное дело в отношении Василенко С.А. после 06.09.2013 года расследовалось не уполномоченным лицом.

А еще в самом низу ходатайства суду и прокурору кратко было указано, что Фрунзенский районный суд принял уголовное дело в отношении моего подзащитного с нарушением подсудности. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьёй 229.1 частью четвертой УК РФ в соответствии с п. 1 ч.3 ст. 31 УПК РФ, районным судам не подсудны – в качестве наиболее строгого вида наказания может быть назначено пожизненное лишение свободы.

Просим суд вернуть уголовное дело прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, а также, в рамках проверки доводов ходатайства, истребовать дополнительные материалы.

Зря суд на этой неделе назначил так много судебных заседаний – суду и прокурору надобно тщательно подготовиться к разрешению ходатайства.

Через неделю:

— Мнение сторон по ходатайству об истребовании дополнительных материалов?

— Возражаю. Полагаю они не имеют значения для дела.

— Суд на месте установил, ходатайство о запросе документов удовлетворить частично.

По уверенной интонации и строгому внешнему облику судьи невозможно понять, что нас ожидает – запрашивает, чтобы удовлетворить или чтобы опровергнуть и отказать?

Судебное заседание отложено на три часа. Это формальность, суд явно уже располагает необходимыми ему документами.

Оглашаются истребованные документы. Прокурор готов высказать свое мнение по поводу того, как в течение четырех лет прокуратура Фрунзенского района поддерживала обвинение по несуществующему уголовному делу:

— Полагаю, что данное ходатайство не подлежит удовлетворению, в связи с тем, что приведенные защитником обвиняемого Василенко С.А. – адвокатом Шараповым О.А. доводы безосновательны.

Вот так. Прокуратура четыре года поддерживала фальсификат и служебный подлог в деле моего подзащитного. Подзащитным это было расценено как соучастие в фальсификации и служебном подлоге, ведь без должной солидарности прокуратуры у следователя ФСКН не получится довести преступный умысел до логического конца – осуждения Сергея по фальсифицированным и подложным документам. Сергей дошел с соответствующей жалобой до заместителя Генерального прокурора.

К ходатайству о возвращении уголовного дела прокурору были приобщены наши запросы в МВД и прокуратуру о действительных сроках предварительного следствия по уголовному делу в отношении Сергея. В своих ответах МВД и прокуратура нам сообщали правду – в деле Василенко С.А. имеются недостоверные постановления о возбуждении, выделении, соединении, приостановлении и возобновлении уголовных дел, однако предлагали обвиняемому разбираться непосредственно в суде.

В судебном же заседании помощник прокурора Фрунзенского района беззастенчиво отвергал официальные ответы как вышестоящих прокуроров, так и МВД. Более того, так как копии одних и тех же процессуальных документов в делах Галичева С.Ю., Калашникова А.В. и Василенко С.А. отличались друг от друга, помощники прокурора Фрунзенского района ситуативно настаивали на достоверности всех этих документов. В судебном разбирательстве по обвинению Галичева С.Ю. настоящими были одни документы, в деле Калашникова А.В. другие, а в деле Василенко С.А. третьи. Указание обвинителям и судьям Фрунзенского района на различие копий одних и тех же процессуальных документов отвергалось с формулировкой «не имеет отношения к настоящему уголовному делу».

Адвокат: — Ваша честь, я вообще не понял, о чем говорил прокурор. Он утверждает, что на основании фальсифицированных материалов дела возможно продолжение судебного заседания.

Суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения. Оглашение завтра. Завтра же в случае отказа в ходатайстве предложат давать показания подсудимому.

По выходу суда из совещательной комнаты в зал судебного заседания оглашается постановление. ЧУДО! Суд не только удовлетворил ходатайство, но и провел самостоятельный анализ материалов дела и обосновал тотальные нарушения норм УПК. Разъяснены срок и порядок его обжалования, право и срок на ознакомление с протоколом судебного заседания, принесение замечаний на протокол судебного заседания.

В постановлении суда было указано – дело фальсифицировано!

Чтобы немного «поликовать» дождались выхода в коридор суда, ибо нечего злить прокурора, ему еще апелляционное представление составлять.

Апелляция. Доводы прокурора:

— в деле все постановления достоверные;

— истребованные судом документы не заслуживают внимания;

— ответы МВД и прокуратуры не являются процессуальными документами, следовательно, не могут быть использованы в уголовном судопроизводстве.

Апелляционное представление прокурора удовлетворено. Как говорится… хотя такое лучше не говорить.

Апелляция не имеет права предрешать решение суда первой инстанции, не имеет права заставлять суд выносить неправосудный приговор. В теории… Готовим отвод судье первой инстанции, поскольку суд апелляционной инстанции злоупотребил требованиями ст. 292 УПК РФ, обязав ее своим решением изменить позицию по высказанному ей в рамках рассмотрения настоящего дела вопросу, чем незаконно ограничил независимость судьи.

Лицо гроссмейстера-прокурора описывать будет излишним. Он победил, его апелляционное постановление удовлетворено в полном объеме. Зайдя в зал судебного заседания,  он вежливо сказал нам: — «И снова здравствуйте!»…

Суд рассмотрел вопрос о мере пресечения, в очередной раз продлив срок домашнего ареста.

Затем, в  присущей председательствующей в судебном заседании судье бесстрастной манере, суд по своей инициативе ставит на обсуждение вопрос о возвращении уголовного дела прокурору.

Видимо, четырехлетний процесс рассмотрения уголовного дела по существу не прошел даром. Определив для себя полную несостоятельность обвинения и убедившись в полной фальсификации дела, суд не захотел далее участвовать в прокурорских играх. Можно сказать,  второй раз за всё время правосудие по данному делу восторжествовало.

Обвиняемый:

Не знаю, как для Олега Александровича, но для меня первый месяц после возвращения уголовного дела прокурору прошел нервно, но быстро. Второй просто нервно. На третьем месяце следователь МВД вызвал для выполнения требований ст. 217 УПК РФ.

По инициативе следственного органа мера пресечения изменена с домашнего ареста на подписку о невыезде. Посещать районных и краевых прокуроров, а также руководство и следователей Следственного комитета и даже писать им обращения от своего имени мне не разрешала судья. Теперь такого запрета не было!

Меня, оказывается, все знали.

После каждого похода на личный прием к должностным лицам, имеющим отношение к проведению проверки по моим заявлениям о фальсификации уголовного дела, мама мне рассказывала, что самый главный вопрос, который ей постоянно задавали: «на какой стадии находится уголовное дело вашего сына?», — узнав, что на стадии судебного следствия, заявляли, что не имеют права «мешать» суду «осуществлять правосудие». «Вот если бы суд признал доказательства недопустимыми...».

Я думаю, что каждый, сталкивавшийся с более менее похожей ситуацией гражданин, сейчас представил неискреннее, ехидно улыбающееся лицо следователя или прокурора. Ага, как же, признает суд доказательства недопустимыми. Система не должна ставить под сомнение свою непогрешимость, а для этого, прошу прощения за экспрессивность, ей нельзя давать в обиду даже самую паршивую овцу в своем стаде.

Но это было ранее. Теперь система уже не могла считаться непогрешимой. Четыре года я был лишен права на рассмотрение моего дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ). Вдобавок, у меня имелось первое постановление суда о возвращении дела прокурору, это то, в котором суд констатировал факт наличия в моем деле подложных постановлений о возбуждении, выделении, соединении, приостановлении и возобновлении уголовных дел.

Хотя законное решение суда было отменено, а дело повторно возвращено прокурору по иному обстоятельству, не связанному с должностными преступлениями следователя, данный факт никоим образом не мешал мне на «личных приемах» у руководителей СК и прокуроров демонстрировать именно первое, незаконно отмененное законное постановление суда.

Должностному лицу, ведущему «личный прием», демонстрировались самые очевидные факты фальсификации. Кратко разъяснялась цель визита – проведение Следственным комитетом экспертиз фальсифицированных документов. При этом подчеркивалось, что соответствующие указания нижестоящим руководителям уже неоднократно направлялись, однако до сих пор саботируются. При упоминании игнорирования подчиненными указаний, руководители и прокуроры несколько оживлялись, включались в разговор. Теперь мяч был на их стороне, надо же что-то ответить гражданину.

— «На какой стадии находится ваше уголовное дело?» — вполне ожидаемо.

— «На стадии неоднократного перебрасывания уголовного дела от следователя прокурору и обратно».

— «???».

— «Вот, пожалуйста, к жалобе я прилагаю постановление о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, где суд подробно расписал наличие моем деле подложных и фальсифицированных документов».

— «Что вы от Следственного комитета хотите?» — наверное сейчас меня действительно слушают. Какое приятное ощущение… J

— «Чтобы ваши подчиненные исполнили ваши же указания и провели экспертизы».

— «Ваша жалоба будет рассмотрена, ответ буден направлен».

В удовлетворении жалобы на бездействие руководителя следственного отдела отказали. Нет бездействия. Уголовное дело возбудили по ч.2 ст. 292 УК РФ. Девятнадцать поддельных документов, среди них очень важные для следствия доказательства.

Адвокат:

Несмотря на то, что уголовное дело было возбуждено не по всем заявленным эпизодам фальсификации, да и квалификация преступлений вызывала некоторые вопросы (например, подделка протокола выемки квалифицирована по ч.2 ст. 292 УК РФ, а не по ч.3 ст. 303 УК РФ), постановление о возбуждении уголовного дела нами не обжаловалось. Оно нас с Сергеем устраивало.

В течение полугода следствие от МВД молчало. В течение полугода следствие от СК проводило экспертизы, а также истребовало и приобщало документы из уголовного дела Сергея. Можно не сомневаться, что руководство МВД было в курсе того, что Следственный комитет признал потерпевшим моего подзащитного и намерен расследовать дело о фальсификации должным образом.

Проблема расследования фактов фальсификации заключалась не только в том, что фальсифицированные следователем ФСКН документы существовали только в копиях (дело Сергея было выделено из другого уголовного дела), но и в том, что МВД всячески препятствовало получению Следственным комитетом этих самых копий для проведения почерковедческих и технико-криминалистических экспертиз документов.

МВД РФ не сдавалось.

В ноябре 2018 года следователем Следственного комитета было вынесено постановление об отмене постановления о признании Сергея потерпевшим. Уголовное дело, на которое защита, естественно, возлагала большие надежды было прекращено за отсутствием события преступления.

Сразу же, одновременно с прекращением уголовного дела по ч.2 ст. 292 УК РФ, защита была вызвана следователем МВД для проведения следственных и иных процессуальных действий.

Вопреки требованиям ст. 237 УПК РФ, конституционно правовой смысл которой был подробно раскрыт в многочисленных постановлениях Конституционного Суда РФ (Постановления КС РФ от 20 апреля 1999 года № 7-П, от 4 марта 2003 года № 2-П, Определения КС РФ от 7 июня 2011 г. № 751-О-О и от 7 июня 2011 г. № 843-О-О и др.), а также вопреки разъяснениям пункта 14 Постановления Пленума ВС РФ от 5 марта 2004 года № 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», следственный орган начал самым бессовестным образом восполнять неполноту предварительного следствия, возникшую в связи с многочисленными фальсификациями в уголовном деле. Говорите институт доследования (бесконечного следствия), как пережиток СССР, был отменен? Следователи и руководство МВД так не считают.

14 доказательств в уголовном деле по обвинению Сергея было признано недопустимыми. Следствие от МВД решило их «заместить» 14-ю новыми доказательствами. Даже не касаясь вопроса законности восполнения неполноты предварительного расследования после возвращения дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ, действия следователя нельзя было назвать законными.

Так, признав протокол выемки паспорта от 2013 года недопустимым доказательством, следователь, осознавая недопустимость соответствующего протокола осмотра этого доказательства от 2013 года (правило плодов отравленного дерева), беззастенчиво повторно осмотрела паспорт Сергея и вынесла постановление о приобщении доказательства к уголовному делу.

Таким нехитрым образом все недопустимые доказательства были повторно осмотрены и приобщены.

Ввиду того, что единственная в деле лингвистическая экспертиза была признана недопустимой, следствие решило повторно назначить лингвистическую экспертизу по тому же вопросу, который являлся предметом исследования экспертов в 2013 году. Вместе с постановлением о назначении лингвистической экспертизы следователь предъявила защите для ознакомления 23 постановления о назначении экспертиз и 23 экспертизы (за 2011-2013 года). Это уже был верх цинизма – защита, видите ли, должна повторно знакомиться с документами, с которыми уже ознакомилась в 2013 году. Знакомиться с постановлениями о назначении экспертиз, когда экспертизы проведены 5-7 лет назад, а сами доказательства, являвшиеся предметом исследования, были уничтожены.

На каждом протоколе ознакомления следователю было указано, во-первых, что повторное ознакомление с экспертизами не предусмотрено УПК РФ, а во-вторых, что ознакомление изначально незаконно, т.к. связано с восполнением неполноты предварительного расследования.

Однако защите было понятно одно: целый пласт предварительного следствия, проведенного в 2013 году в отношении Сергея, был признан незаконным. Подробности можно было узнать либо при выполнении требований статьи 217 УПК, либо в суде по статье 125 УПК РФ. В суд были поданы жалобы, которыми оспаривались повторное назначение экспертизы и повторное ознакомление с экспертизами, проведенными в 2011-2013 годах.

Суд, конечно же, подтвердил право следователя самостоятельно направлять ход следствия – в удовлетворении жалоб отказал. Но, вместе с тем, присутствовавший в судебном заседании руководитель следственного органа был вынужден обосновать (на всякий апелляционный случай) необходимость повторного проведения лингвистической экспертизы, благодаря чему в материалы производства по жалобе были приобщены документы, с которыми защита вряд ли была бы ознакомлена до выполнения требований ст. 217 УПК РФ.

Итак, самый интересный документ, с которым удалось ознакомиться благодаря рассмотрению жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, — это постановление о признании доказательств недопустимыми. Четырнадцать важнейших доказательств следствия!

Внимательный Уважаемый читатель, естественно, сражу же сопоставит вышеприведенные факты: уголовное дело возбуждено Следственным комитетом по факту подделки 19 процессуальных документов (в том числе доказательств); следствие МВД признало 14 доказательств недопустимыми. Видимо речь идет об одних и тех же доказательствах?

А вот и нет! Причиной исключения четырнадцати недопустимых доказательств явилось признание следствием МВД факта подделки постановления о возобновлении уголовного дела в отношении Сергея (то, что было установлено судьей, но отменено в апелляции). То есть все следственные действия, проведенные после «возобновления» следователем уголовного дела, были признаны незаконными ввиду отсутствия в деле достоверного постановления о возобновлении, а значит, и о принятии к производству, уголовного дела в отношении Сергея. 14 доказательств были сформированы неуполномоченным лицом.

МВД признало недопустимыми доказательствами даже показания Сергея «добровольно» явившегося в ФСКН. А что же у следствия тогда остается?

Остается еще множество фальсифицированных доказательств. Вот только уголовное дело Следственный комитет прекратил за отсутствием события преступления…

Обвиняемый:

Возбуждено уголовное дело. Я признан потерпевшим. В целях проверки факта подделки подписи гражданина Галичева С.Ю. в протоколе получения образцов его голоса и речи назначена судебная почерковедческая экспертиза. Экспертиза проведена. Факт подделки подписи нашел свое подтверждение.

И тут неожиданно дело прекращают за отсутствием события преступления.

Это же какую мотивировку необходимо было придумать следователю, чтобы прекратить уголовное дело, в рамках расследования которого нашел экспертное подтверждение факт подделки подписи в официальном документе? Все просто – протокол получения образцов не является официальным документом!

Вместе с ним официальными документами, как оказалось, не являются: постановления о возбуждении, соединении, приостановлении и возобновлении уголовных дел. Протоколы осмотра доказательств. Протоколы допроса подозреваемого и свидетеля. Постановления о передачи доказательств на хранение и др.

Какой же документ необходимо было подделать следователю, чтобы он (документ) считался официальным?! Конституцию?

Описательно-мотивировочная часть постановления о прекращении уголовного дела была настолько абсурдной, что у меня не возникало сомнений по поводу предстоящего признания данного (скорее всего также неофициального) документа незаконным и необоснованным.

Время. Следственный комитет явно затягивает время с тем, чтобы МВД успело «пропихнуть» мое уголовное дело в суд. Отсюда вывод: защите крайне необходимо выиграть время для того, чтобы успеть до направления дела прокурору (в порядке ч.6 ст. 220 УПК РФ) возобновить производство по прекращенному уголовному делу и восстановить мой статус потерпевшего.