Экспертное заключение по ст. 205.1 ч. 1.1 УК РФ (Финансирование терроризма)

Ко мне обратился отец осужденной, когда приговор уже вступил в законную силу  с просьбой принять дело  в целях отмены/ пересмотра приговора. Обычно, когда дело  касается кассационной, надзорной инстанции я прошу сначала предоставить мне время для ознакомления с материалами дела, с тем, чтобы определить имеются ли существенные нарушения по делу, в том смысле как их понимает ст. 389.17 УПК РФ.  При этом поясняю обратившемуся, что по результатам ознакомления с делом напишу заключение, в котором либо укажу на наличие нарушений, которые имеют перспективный характер, либо укажу почему не считаю приговор перспективным для обжалования.

Хотя ст. 7 ч. 1 Кодекса профессиональной этики и разрешает нам  принимать дела при наличии у нас сомнения в перспективе дела,  но как –то все так спокойнее. И потом, куда торопиться процесс на данной стадии инициативен, апелляционной инстанцией выступала Судебная коллегия  по делам военнослужащих Верховного суда РФ, а в ее составе всего шесть судей, и она же была бы кассационной инстанцией (ст. 401.3 ч.1. п. 4 УПК РФ). В общем торопиться было некуда.

Ознакомившись с материалами дела, впервые в своей жизни могу сказать, что видел дело идеально расследованное, не содержащее в себе никаких существенных процессуальных нарушений.

С одной стороны, это, конечно все бы хорошо, но удивительным представляется то, что с фактической точки зрения это дело – совершеннейший абсурд, если предположить правдивость показаний осужденной.  Указанное дело представляется свидетельством того, что выходя, допустим, из церкви и раздавая милостыню, вы можете подать  лицу, заочно обвиненному в терроризме и тем самым стать субъектом уголовной ответственности по  ст. 205.1 ч. 1.1. УК РФ (Финансирование терроризма).

Это еще раз доказывает, что наше учение о составе преступления, собственно позволяет находить признаки оного фактически в любом деянии при наличии к тому заинтересованности следствия и суда.

К сожалению, Доверитель почти обиделся, когда сообщил ему, что не считаю обжалование перспективным.  «Это дело, — говорит – кишит нарушениями!»...

 * * * * * 

ЭКСПЕРТНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 г. Москва 9.04.2020

Мне адвокату Адвокатской палаты г. Москвы, Чернову Р.П., имеющему регистрационный номер 77/7277 в Реестре адвокатов Главного управления г. Москвы, общий стаж работы по юридической специальности 21 год, предложено высказать свое мнение о правомерности уголовного преследования и осуждения, наличию или отсутствию  оснований для изменения, отмены  приговора гр. А(…).

 Заключение дается в рамках договора об оказании юридической помощи  А(…).  от 02.03.2020 г, заказчик –Х (…)

 Основа исследования

1.Уголовное дело в 8 томах (следственные тома и судебные тома), представленное в фотокопиях на цифровом носителе.

Общая информация

 А (…)  осуждена  приговором Северо- Кавказкого окружного  военного суда от 10.04.2018 к 6 годам л.с. по ст. 205.1 УК РФ, Апелляционным определением Судебной коллегии по делам военнослужащих Верховного суда РФ  от 25.10.2018 приговор оставлен без изменения, отбывает наказание. Экспертиза проведена только  лишь в целях установления возможных оснований  к отмене/изменению приговора, без формирования текста самой жалобы (требует  повторного ознакомления).

Методология исследования

В ходе изучения материалов дела производился поиск существенного процессуального  нарушения. С учетом вступления приговора суда в законную силу  критерий значимого (ценного для защиты) процессуального нарушения меняется. Если ч.3 ст. 7 УПК РФ говорит о  просто «нарушении норм» УПК РФ, ст. 75 УПК РФ, формулируя критерии допустимости доказательств, также не выделяет специальных признаков нарушения норм УПК РФ, то после того как государство в лице суда постановило приговор критерий нарушения УПК РФ для целей защиты  меняется. Так, ст. 389.17 УПК РФ предъявляет сразу 3 специальных требования к тому, чтобы  процессуальное нарушение было положено в основу отмены приговора:

• существенность нарушения (1),
• ограничение гарантированного права, прописанного текстуально в УПК РФ, несоблюдение процедуры (2),
• причинно — следственная связь  между нарушением и  незаконным приговором (3).

Указанная законодательная техника представляет т.н. случай lex specialis (конкуренция специальной и общей нормы) и допустима. Поэтому, указывая на процессуальные нарушения в суде кассационной инстанции надо иметь  ввиду именно требования ст. 389. 17 УПК РФ, все остальное судом справедливо будет восприниматься как «белый шум». Суд справедливо отвергает доводы защиты относительно простых нарушений, так как это положение уже не является универсальным средством защиты в силу закона. Необходимо, как  минимум, указывать почему приводимое процессуальное нарушение является существенным.

Требования, предъявляемые законодателем и практикой к основаниям отмены приговора в кассационном порядке (предмет исследования по делу) вообще законодателем в ст. 401.15 УПК РФ не расшифрованы, представляются таким образом аналогичными критерию существенного нарушения процессуальных требований, предъявляемых на стадии апелляции  — ст. 389. 17 УПК РФ. 

Анализ неправильного применения норм материального права специальным  отдельным образом не проводился, во – первых, в силу специфики разбирательства дела в суде кассационной инстанции  (отсутствие возможности повторного разбирательства, только проверка законности – ст. 401.1 УПК РФ), во- вторых, в силу политического характера подобной категории дел, влияющего на внутреннее убеждение правоприменителей, принятие решений о доказанности виновности; то есть по причине малой вероятности отмены приговора в результате неправильного применения Уголовного закона[1].

Таким образом, при исследовании материалов уголовного дела осуществлялся поиск существенного нарушения процессуального закона, как его понимает  ст. 389.17 УПК РФ.

Установлено

В результате общего анализа материалов уголовного дела, анализа судебных документов и прочего прихожу к выводу об отсутствии  в материалах дела свидетельств  существенного нарушения уголовно- процессуального закона, которое могло бы выступить достаточным основанием для  отмены /изменения приговора.

1. Органами дознания требования о формировании поводов к возбуждению уголовного дела выполнены, порядок ст. 140 ч. 2, 144- 148 УПК РФ  не нарушен;
2. Органами предварительного следствия процессуальные сроки соблюдены, права защитников не ограничивались и не нарушались, с учетом требований ст. 15, 73 УПК РФ органы предварительного расследования не обязаны содействовать установлению невиновности  лица.
3. Следственные действия проведены по компетенции;
4. В ходе судебного разбирательства существенных процессуальных нарушений также допущено не было.
5. На стадии апелляционного обжалования допущено нарушение ст. 14 УПК РФ, но оно касается фактов дела и требует дополнительной проработки для целей квалификации по правилам ст. 389.17 УПК РФ (см. Дополнительное мнение).

Вывод

Каких – либо существенных нарушений при производстве по делу, позволяющих говорить о  возможности отмены/изменения приговора, мною в ходе изучения материалов дела не обнаружено, перспектива эффективного обжалования таким образом отсутствует.

***Дополнительное мнение***

В ходе производства по делу стороной защиты был абсолютизирован  принцип  презумпции невиновности. Защитники  осужденной ограничивались  простым указанием в  протоколах допросов, ходатайствах на обстоятельства, свидетельствующие о невиновности осужденной (см. например т. 2, л.д. 85-90). Фактически версия защиты свелась к тому, что привлечение А(…)  к  уголовной ответственности необоснованно, так  как она не знала, что собираемые ею денежные средства, направляются на финансирование террористической деятельности. Указанная тактика защиты  является заведомо проигрышной, так как в действующем УПК РФ фактически отсутствует автоматический принцип действия  презумпции невиновности, реабилитирующие обстоятельства de facto необходимо доказывать на  следствии и в суде. В частности предназначение ст. 159 УПК РФ красноречиво свидетельствует о том, что  следствие (равно как и в последующем суд) «не видит» никаких обстоятельств, если они не добыты самим следствием как доказательства по делу.

Вместе  с  тем, в показаниях осужденной, показаниях свидетелей, материалах дела имеются сведения о том, что занимаясь благотворительной деятельностью, осужденная не могла, да, и не должна была заниматься проверкой адресатов своей деятельности. Фактически следствием и судом (при допуске об истинности версии осужденной) создается опасный прецедент, когда,  раздавая милостыню на улице, не интересуясь кому подаешь, можно случайно дать денег лицу, обвиненному в терроризме, и оказаться на месте осужденной.

Такой абсурдный юридический казус возможен прежде всего потому, что обязательный элемент состава преступления – умысел (в данном случае то, что осужденная знала, что помогает террористам), традиционно  является факультативным при доказывании виновности по уголовным делам в России.  Профессиональный защитник — адвокат не может не знать об этом. Тем не менее защита осужденной строилась именно по принципу отрицания, без приведения доказательств защиты, хотя  закон позволял формировать базу доказательств защиты в суде на стадии ст. 217 УПК РФ.

На это же было обращено внимание Судебной коллегии по делам военнослужащих ВС РФ  в рамках апелляционного  производства по делу. Безусловно суд нарушил принцип ст. 14 УПК РФ, а СКДВ ВС РФ легализовала это нарушение, но вместе с тем вывод апелляционной инстанции с точки зрения сложившейся практики судопроизводства в России  представляется не безосновательным (13 стр. Определения):

«Версия стороны защиты о сборе А(…), Ш(…) и перечислении с их согласия Д. денежных средств на иные, не связанные с финансированием терроризма цели, получили в приговоре мотивированную и обоснованную исследованными доказательствами оценку, которая является правильной. Отвергая указанную версию осужденных и их защитников, окружной военный суд учитывал ее несоответствие доказательствам  по делу, а также неподтверждение какими -либо объективными данными».

Вывод

В связи с возможностью приложения иных документов (читай новых) к кассационной жалобе, подтверждающих доводы заявителя (ст. 401.4 УПК РФ) существует вероятность, что  в случае, если будут добыты реальные свидетельства, подтверждающие версию защиты осужденной, приведенный выше фрагмент Определения суда апелляционной инстанции может быть расценен судом кассационной инстанции  как нарушение ст. 14 УПК РФ, что может быть  оценено как существенное процессуальное нарушение, влекущее отмену приговора (нарушение не позволило установить ряд фактов свидетельствующих о невиновности осужденного).

Адвокат Р.П. Чернов

[1] Однако, мною высказано Дополнительное мнение в данной экспертизе по указанному вопросу.